Я склонил голову набок и посмотрел на Шарлин. По ее лицу струились слезы. Она совершенно не походила на Эмилию, которая постоянно сдерживалась. Та действительно больше походила на юную Джо, чем на своих родителей.

Шарлин одарила меня усталым и измученным взглядом.

– Что ты сделал с моей дочерью? – Ее голос дрожал.

Я посмотрел ей прямо в глаза.

– Я поступил с ней точно так же, как она поступила со мной, но обещаю вам, что теперь буду лишь заботиться о ней. Если она мне это позволит.

В этот момент к разговору решил присоединиться отец Эмилии. У меня замерло сердце, когда я заметил, что он подходит к нам. Меня никогда не заботило, что обо мне думают родители девушек. Никогда. Но то, как смотрел на меня этот мужчина, вызывало желание умолять дать мне второй шанс.

Его брови хмурились, а глаза подергивались.

– Ты мне никогда не нравился, – просто сказал он.

– Я вас понимаю, – кивнув, ответил я.

– И я не хочу, чтобы ты ошивался рядом с моей дочерью, Барон. Ты ей не пара.

– А вот с этим позвольте не согласиться.

Я зашел в гостиную и поднял два больших чемодана. А затем вернулся к двери и кивком попросил следовать за мной.

– Я собираюсь разобраться с Джо и найти вам новую работу, но пока вам придется пойти у нее на поводу и освободить помещение.

И им не оставалось ничего иного, кроме как последовать за мной. Мы прошли по усыпанной галькой тропинке в палисаднике к такси, ожидавшему у ворот. Я дал водителю двести баксов чаевых, чтобы он помог им зарегистрироваться в отеле, потому что ЛеБланы никогда в них не останавливались. И это в очередной раз напомнило мне о том, насколько скромно воспитывали Эмилию, и что ее действительно не интересовали мои деньги.

Удостоверившись, что чета ЛеБлан направляется в «Виньярд», лучший пятизвездочный отель в Тодос-Сантосе, я зашел в еще недавно принадлежащий мне особняк, так, будто и сейчас оставался его полноправным хозяином. Двери оказались открыты, а это означало, что Джозефина находилась здесь. Я прошел прямо на кухню, а не найдя ее там, направился к бассейну.

Она лежала на шезлонге, загорая в огромных дизайнерских очках и узком бикини, которое так и кричало: «Я еще молода».

Но безбожно врало.

Я спокойно прошагал в ее сторону и занял соседний шезлонг. Я все так же был в своем костюме, да и в это раннее утро солнце едва выползло на небо. К тому же на дворе стояла середина марта. Но Джо всегда говорила своим друзьям из местного общества, что естественный загар лучше соляриев и автозагаров. Так что меня не удивил тот факт, что она морозила задницу на улице ради редкого лучика.

– Думаешь, это растопит твое ледяное сердце? – спокойно спросил я.

Наверное, все это время она лежала с закрытыми глазами, потому что при первых звуках моего голоса она так вздрогнула, что чуть не ударилась о зонтик, стоящий за шезлонгом. В мгновение ока она села и, сдернув с лица очки, хмуро посмотрела на меня.

– Что ты здесь делаешь? Я позвоню в полицию!

Неужели она действительно бы это сделала? Сдала полиции своего пасынка? А ведь это не взлом с проникновением. Да и я не вел себя агрессивно.

Пока.

Я откинулся на спинку шезлонга и скрестил ноги, глядя на бассейн. Джо любила в нем плавать. В голове возникла мысль, что, наверное, она бы стала любить его намного меньше, если бы узнала, сколько подростков трахались в нем во время безбашенных школьных вечеринок, которые я устраивал четыре года кряду.

– Не ты ли говорила, что хочешь почаще устраивать ужины за бокалом вина? – все так же спокойно спросил я.

По глади воды огромного бассейна скользили надувные матрасы разных цветов и форм, как невесомые балерины. И это почему-то напомнило мне книгу Брета Истона Эллиса. Богатые засранцы. Стервозная мачеха. И вся прочая хрень. Нет, я не искал себе оправданий, но у меня бы вряд ли получилось стать другим человеком.

– Ты пришел сюда не для того, чтобы поболтать со мной. И что бы ты ни попросил, мой ответ будет «нет». Я не хочу больше видеть семью ЛеБлан на территории поместья. Они уже слишком стары для этой работы.

Джозефина подняла стакан с водой и льдом и обхватила соломинку губами. Ее движения выглядели женственными и безукоризненными.

Но меня рассмешили ее слова. Родители Эмилии были примерно одного с ней возраста. Единственная разница заключалась в том, что ЛеБланы сами зарабатывали себе на жизнь. И, в отличие от нее, вряд ли бы кто-то посчитал их бесполезными.

– Вот и отлично. Шарлин станет поваром в Лос-Анджелесе. А Полю уже давно пора на пенсию. – Конечно, мне еще предстояло найти им жилье, но я сомневался, что Дин будет возражать таким переменам. – Так что я пришел сюда, чтобы рассказать тебе одну тайну. – Я одарил ее улыбкой.

Она перестала пить и выгнула бровь.

– И какую же?

– Я знаю, что вы с Дэрилом сделали. Знаю, на что согласился мой отец. Знаю, как умерла мама. Я. Знаю. Все.

Я с удовольствием смотрел, как ее лицо побледнело, а зубы застучали, когда погода и моя внезапная новость наконец достигли ее тела. Стакан разлетелся вдребезги, а кубики льда рассыпались по плитке. Она открыла рот, чтобы, конечно же, начать отрицать обвинения…

– Пожалуйста, Джозефина. С меня хватит твоего дерьма. Я до сих пор не обратился в полицию лишь потому, что не хотел измараться в этом вместе с тобой.

А еще я планировал лишить Джо стимула к жизни.

И это почти получилось.

Она осталась без мужа. Без брата. Без семьи.

У нее нет ничего. Кроме денег.

– Все это время, находясь в Нью-Йорке, я обдумывал, что хочу сделать со всей этой ситуацией. И кажется, наконец принял решение. – Мой голос источал веселье, а ее лицо становилось все мрачнее.

Ее черты лица морщились и съеживались. А в глазах отражались ужас и потрясение, пока руки сжимали жесткую парусиновую ткань шезлонга.

– Барон… – Ее накачанные ботоксом губы задрожали. – Не знаю, с чего ты взял, что я имею какое-то отношение к смерти твоей матери…

– Не ври мне. – Я моргнул и, уставившись на нее, покачал головой. – Я слышал ваш разговор с моим отцом. Слышал, как вы шептались об этом. Ты говорила довольно убедительно, да? Но тебе никогда не удавалось меня обмануть. Так что вопрос стоял лишь в том, когда нанести удар, а не в том, наносить ли его вообще.

– Ты что-то неправильно понял. Обещаю, я снова найму ЛеБланов, а затем мы обсудим завещание. Несправедливо, что твой отец оставил все мне. Мы можем заключить финансовое соглашение. Я…

Но меня не интересовало все, что она предлагала. Джо считала, что все дело в деньгах. Неужели ее жизнь настолько бессмысленна и пуста? Я наклонился вперед и нежно обхватил ее лицо своими ладонями. У нее перехватило дыхание. А глаза распахнулись. Я приблизился еще. Склонился над ней так, что наши колени соприкоснусь. На моем лице появилась безмятежная нездоровая улыбка. Я вел себя как психопат, коим она всегда меня и считала, а сам старательно сдерживал бурлящую в горле желчь.