С войском сражались троянским и Гектором меднодоспешным.

Локры стреляли, таясь назади. И кипящую храбрость

Уж забывали троянцы: смущали их частые стрелы.

Тут бы плачевно назад от судов и от стана ахейцев

Воины Трои в открытый ветрам Илион возвратились,

Если бы Пулидамант не сказал, перед Гектором ставши:

«Гектор! Ничьи увещанья тебя убедить неспособны!

Бог выше меры тебя одарил для военного дела;

Ты же поэтому хочешь и в мудрости первым считаться.

Но невозможно никак, чтоб все в себе совместил ты,

Бог одного одаряет способностью к бранному делу,

(Пляски иному дает, а иному — кифару и пенье),

В грудь же другого влагает Кронион широко гремящий

Ум благородный. И многим он пользу умом тем приносит,

Многих спасает, всех больше и сам познает его цену.

Выскажу я тебе то, что мне кажется самым хорошим.

Битвы венок вкруг тебя загорается, Гектор, повсюду!

Высокодушные Трои сыны, перешедши чрез стену, —

Частью с оружьем стоят в стороне, а частью дерутся

В меньшем числе против многих, рассеявшись между судами.

Выйдя из битвы, сюда созови наилучших ахейцев.

Здесь, все вместе собравшись, вполне б мы вопрос разрешили, —

Броситься ль нам на суда многовеслые их в ожиданьи,

Что преисполнит нас силою бог, иль немедля обратно

От кораблей удалиться, пока еще целы мы сами.

Сильно боюсь я, чтоб долга вчерашнего нам аргивяне

Не захотели вернуть! У судов ненасытный войною

Муж остается! Едва ль он воздержится вовсе от битвы».

Так он сказал. И одобрил слова справедливые Гектор.

Вмиг со своей колесницы с оружием спрыгнув на землю,

Пулидаманту в ответ он слова окрыленные молвил:

«Пулидамант! Удержи у себя тут храбрейших троянцев,

Я же отправлюсь туда и в общую битву вмешаюсь,

И, приказанья нужные дав, вернусь к вам обратно».

Так он ответил и, схожий с горой снеговой, устремился

С криком призывным чрез толпы троян и союзников Трои.

Начали все собираться поспешно к Панфоеву сыну,

Храброму Пулидаманту, лишь Гектора зов услыхали.

Гектор передних ряды обходил и усердно искал в них,

Где Деифоб и владыка Гелен, где Асий Гиртаков,

Асиев сын Адамант. Повсюду искал, не найдет ли.

Их он нашел, но не всех невредимыми или живыми:

Те пред кормами ахейских судов неподвижно простерлись,

Души сгубив под руками врагов, а другие лежали

За городскими стенами от ран рукопашных и стрельных.

Вскоре нашел он на левом крыле многослезного боя

Брата Париса, супруга прекрасноволосой Елены.

Он товарищам дух ободрял, побуждая их к бою.

Тот, подойдя, обратился к нему с оскорбительной речью:

«Горе-Парис, лишь по виду храбрец, женолюб, обольститель!

Где у тебя Деифоб, где сила владыки Гелена?

Где, скажи, Асиад Адамант, где Асий Гиртаков,

Офрионей? Илион погибает сегодня высокий!

До основания, весь! Его неизбежна погибель!»

Гектору тотчас в ответ сказал Александр боговидный:

«Гектор, безвинного ты обвиняешь, в твоем это духе!

Прежде не раз обнаруживал я нерадение в битве,

Но родила меня мать не совсем уж бессильным и робким.

С самой поры, как ты бой перенес к кораблям мореходным,

С самых тех пор мы находимся здесь и с данайцами бьемся

Без перерыва. Друзья же, которых назвал ты, убиты.

Только один Деифоб, да сила владыки Гелена

С поля битвы ушли, врагом пораженные оба

Длинными копьями в руки. От смерти же спас их Кронион.

Гектор, веди нас, куда тебе сердце и дух твой прикажут.

С одушевленьем мы все за тобою пойдем. Недостатка,

Верь мне, не будет в отпоре, насколько в нас силы достанет.

Выше же сил, как бы кто ни хотел, невозможно сражаться».

Так ему молвил герой и смягчил этим душу у брата.

Двинулись оба туда, где сильнейшая битва и сеча

Вкруг Кебриона кипела и храброго Пулидаманта,

Пальмия, сходного с богом вождя Полифета, Орфая,

Фалька, Гиппотионидов Аскания с Морием храбрым.

Прибыли только вчера из Аскании тучной на смену

Двое последних. И Зевс тогда ж устремил их в сраженье.

В битву троянцы неслись, как вихрь из крутящихся ветров,

Громом Зевса-отца посылаемый с неба на землю.

В гуле чудовищном с морем мешается он, где бушует

Много клокочущих волн многошумной пучины, — горбатых,

Белых от пены, бегущих одна за другой непрерывно.

Так и троянцы, сомкнувши ряды, одни за другими,

Медью блестя и гремя, за вождями своими шагали.

Гектор их вел за собой, мужегубцу Аресу подобный.

Щит перед грудью своей он держал, во все стороны равный,

С толстою медной пластиной на часто наложенных кожах;

Ярко сияющий шлем, обнимая виски, сотрясался.

Всюду рядам он врагов угрожал, под щитом наступая,

Всюду испытывал их, не расстроит ли натиском смелым.

Духа, однако, в груди не смутил у ахейцев отважных.

Первым великий Аякс его вызвал, широко шагая:

«Ближе, храбрец, подойди! Почему только так издалека

Ты собрался нас пугать? Мы в сраженьях не так уже плохи.

Зевсовым только тяжелым бичом смирены мы, ахейцы!

Да неужели же вправду надеешься ты уничтожить

Наши суда? Но ведь есть и у нас на защиту их руки!

Много верней, что прекрасно обстроенный город ваш прежде

Нашими будет руками захвачен и в прах уничтожен.

А для тебя недалек уже день тот, когда, убегая,

Будешь родителю Зевсу молиться и прочим бессмертным,

Чтобы быстрей ястребов пышногривые кони летели,

В город тебя унося средь поднятой по полю пыли!»

Так он сказал. И высоко парящий орел в это время

Справа от них пролетел. Закричало ахейское войско,

Радуясь доброму знаку. Блистательный Гектор ответил:

«Эх, ты, болтун, самохвал! Ну, что говоришь ты такое!

О, если б столь несомненно же было, что сын я бессмертный

Эгидоносного Зевса, что Герой рожден я державной,

Что почитаем я буду, как Феб-Аполлон и Афина,

Как несомненно, что нынешний день несет вам несчастье, —

Всем вам, ахейцам! Меж ними погибнешь и ты, если только

Выждать посмеешь копье, которым лилейное тело