дедовской сети, исправило последнюю уязвимость Крамеша, так что его дед никак и не мог пробиться через уверенность, сломать силы, подчинить себе внука.

Крамеш, даже стоя напротив главы рода, вспомнил о том, как его теперь зовут, и порадовался этому, чрезвычайно возмутив деда неожиданной и неуместной улыбкой.

– Недопёррок! Да как ты смеешь! Ещё и ухмыляешься?

– Как смею? Легко! – Крамеш улыбнулся уже открыто и широко. – Запомни! Я тебе никогда больше не подчинюсь! Я не тот, кому ты давал имена, не тот, кого ты мог запиррать, заставлять и ломать. Я не позволю тебе пррричинять врред тем, кто мне доррог. Ты меня понял?

Первый раз за всю свою взрослую и такую долгую жизнь глава рода Верхолётных понял, что ему придётся отступить! Чужая воля оказалась сильнее, чем его, чужой дар – ярче и больше.

Именно чужой – этот ворон никаким образом больше не принадлежал его роду, его нельзя было вернуть, захватить, перехитрить или уговорить.

Но, конечно, дед не был бы самим собой, если бы не попытался, даже под действием чужого морока:

– Крррайн Верхолётный… Всеволод!

– Мимо! Эти имена дал мне тот, кому я был не нужен сам по себе. Теперрь я не имею к ним и к тебе никакого отношения. Тебе прридётся подчиниться!

Глава 38. Сам выгнал – сам призову

Никогда глава семьи Верхолётовых не думал, что ощутит такой силы воздействие… и от кого – от собственного внука!

Разлетелся прахом его собственный запрет, поставленный когда-то на волю внука и пользование им его даром, начал замирать, слабеть его собственный морок…

– Стой! Не смей! – крикнул он. – Я… готов рразделить с тобой власть в рроду! Но ты должен прривести женой ту ворроницу! Прредставляешь, какой мощи у вас будут птенцы!

– Ты так ничего и не понял? – Крамеш невесело пожал плечами, не отводя глаза. – Мне не нужна власть, не нужен такой ррод, и уж, конечно, я не собирраюсь выбиррать жену таким обрразом!

– Дуррак! Мы, наш ррод в шаге от успеха!

– Нет… Если ты услышишь кого-то кроме себя и вникнешь не в свои пыльные фолианты, а просто задумаешься, то поймёшь, что моррок никогда не давался, когда его пытались выловить насильно. Когда ворроны и ворроницы сводились вместе, только чтобы получить нужное поколение птенцов, а их дети в свою очерредь были вынуждены так же служить идеям порроды. Мы не молочные корровы. Более того, я думаю, что именно эти попытки и довели Верхолётных до такого плачевного ррезультата.

– То есть… ты всё-таки думаешь прро наш рррод! – высокомерно усмехнулся дед. – Давай же… загляни в себя, пойми, что ты – такой же, как и я!

– Я никогда не был таким и никогда не стану похожим на тебя! И тебе уже не позволю моррочить так, как ты это делал! – Крамеш никогда не думал, что сможет, выстоит, справится против деда, но тот неожиданно быстро сдался, прикрыл глаза рукой, обмяк, прислонившись к стене.

– Хоррошо! Ты победил! – с трудом выговорил он. – Теперрь главенство в рроду – твоё! Берри всё в свои лапы.

– И не подумаю. Я не веррнусь!

– Но у нас больше нет моррочника, – дед отвёл руку и изумлённо воззрился на Крамеша.

– Вот и чу́дно!

– Ты хоть прредставляешь себе, что с нами будет?

– А что?

– Мы же лишимся всех нам служащих!

– Ничем не могу помочь. Более того, даже не посочувствую. У ррода довольно денег, чтобы без прроблем жить, хотя, полагаю, с этого дня срредств будет значительно меньше.

– Это ещё почему? – дед как-то странно бодро держался для того, кому только что заблокировали его дар.

– Потому что ты вторгся на территорию моего рработодателя.

– Птенца, за которого мы собиррались выдать замуж Крранию? – небрежно фыркнул дед.

– Нет, вовсе нет. Открой дверрь спррава от тебя, – велел Крамеш, и дед неожиданно обнаружил около себя эту самую дверь.

Потянув её на себя, он внезапно оказался в богато обставленном кабинете, где за столом восседал какой-то странно знакомый тип.

– Крамеш, я рад, что ты справился, – кивнул тип внуку. – Теперь иди… у тебя дел много.

– Кто ты такой и как смеешь рраспорряжаться ворроном моего ррода! – начал было дед, сообразив, что Крайн беспрекословно послушался типа, шагнув назад и закрыв за собой дверь.

– Нда… говорят, что иногда мудрость теряется по дороге и старость приходит одна, а вы, похоже, от своей мудрости крыльями отмахивались и лапами отлягивались! – пожал плечами тип. – Вы что, не соображаете, что вы сами выгнали внука из рода, отреклись от него, лишили воли использовать его дар.

– Это моё дело! Я выгнал, я и обратно прризову!

– Нет. Уже не примете. У него есть его собственная воля, и он, вот странность-то какая, не собирается быть вашим рабом.

– Он не рраб. Он наследник!

– Да ладно… Вот как вредно закукливаться и отдаляться от окружающего мира – теряется связь с реальностью! – посетовал незнакомец.

– Да кто ты такой, чтобы мне тут что-то выговаривать? – взвился Верхолётный, уставившись на типа за столом.

– Ну, я так и предполагал… Бедняга Крамеш, конечно, стал сильнее, но опыта у него маловато, чтобы выключить такого изощрённого специалиста, – кивнул тип, ничуть не смущаясь воздействию морока такой силы, что вокруг даже пространство начало потрескивать.

Вообще-то дед специально поддался, сделал вид, что его воля сломлена, рассчитывая, что обрушит на внука эту силу, как только тот немного отвлечётся. Он никак не ожидал, что Крайн куда-то уйдёт, а с ним будет общаться кто-то непонятный.

– Да кто ты такой?! – заорал глава рода, понимая, что все его усилия проходят мимо объекта, как вода в песок.

– Я-то? Кто я такой? – светловолосый кудрявый тип с неожиданно яркими синими глазами легко встал из-за стола, обогнул его и стремительно шагнул к деду Крамеша, чуть задев его плечо.

– Ты… какой-то актёр? Я тебя помню – были афиши! И что-то ещё есть… – только и успел выговорить Верхолётный, а потом замер, так и не договорив.

– Ну вот, а то «кто такой», «кто такой»… – удовлетворённо кивнул Соколовский, обходя вокруг объекта. – Ладно, сам ты уже ничего такого сделать не можешь, а поговорить нам всё равно придётся!

Стряхнув невидимую пылинку с другого плеча Верхолётова, Филипп вернулся за свой стол и с комфортом устроился в кресле.

– Ты… что ты сделал? – хрипло заорал дед Крамеша, с внезапным ужасом ощутив, что начатое внуком не просто продолжено, а окончательно выполнено. – Я не могу дозваться до дара!

– И не сможешь! – жизнерадостно сообщил ему Соколовский. – Ты уже столько всего натворил этим своим даром, что обойдёшься и без него! Так, потом