– Я позову Фритца.

– Слушай, ты не обязана…

– Ты сейчас, наверное, свалишься с ног.

– На самом деле, я чувствую себя превосходно.

Как по-мужски. Только если… Ну, блин, он казался полнымэнергии, вместо того, чтобы быть измотанным.

Неважно. Она все равно накормит его.

Заказ занял не больше минуты, и Фритц обрадовался просьбе.Как правило, после Последней трапезы дворецкий и персонал  уходил на короткийотдых, прежде чем начать ежедневную уборку. Но они бы предпочли работу.

– Где чулан? – спросил Мэнни.

– В коридоре. Слева.

Пока она наполняла ведро лизолом и водой, он нашел веник,вернулся и занялся уборкой.

Они работали бок о бок, но Джейн могла думать лишь о Вишесе.В суматохе, во время лечения Братьев, было на чем сконцентрироваться, носейчас, ерзая шваброй туда-сюда по полу, Джейн казалось, что весь ужас, ушедшийв ее голове на задний план, вырвался на свободу, ломая ее ментальныеограждения.

Только не она.

Она слышала, как он говорил это снова и снова, видела егопобелевшее лицо и ледяные глаза и то, как он закрылся от нее.

Забавно… вечность, дарованная ей, всегда казалась величайшимблагословением. Пока она не представила столетия, проведенные без своеголюбимого.

Сейчас они казались проклятьем.

Куда она направится? Она не сможет оставаться в особняке. Нес той отчужденностью, которая встала между ними. Это будет тяжело для всех…

– Держи.

Джейн подпрыгнула, когда перед ее лицом возникла бумажнаясалфетка. Маленький белый квадратик висел на пальцах Мэнни, и он помахал ейснова, когда Джейн просто уставилась на ткань.

– Ты плачешь, – услышала она его голос.

Перекинув швабру к изгибу локтя, она взяла протянутое Мэнни,удивляясь тому, что он оказался прав: когда она промокнула глаза, то насалфетке остался влажный след.

– Знаешь, – протянул Мэнни, – вижу тебя в таком состоянии, ижалею, что не ампутировал его хренову лапу.

– Он виноват лишь отчасти.

– По твоим словам. Я же буду видеть это в том свете, в какоммне угодно.

Она посмотрела на него.

– Есть еще салфетки?

Он протянул коробку, и Джейн вытащила еще парочку. Кап. Кап.Тихий всхлип носом. Кап. Она оборвала приступ рыданий одним… двумя… тремя…бросками в корзину.

– Спасибо за помощь. – Когда она подняла глаза, его сердитыйвзгляд был направлен прямо на нее, и Джейн улыбнулась. – Я скучала по этому.

– Скучала по чему?

– По этому раздраженному выражению, которое так частомелькало на твоем лице. Напоминает мне о старых добрых временах. – Она увереннопосмотрела в ответ. – Ви будет в порядке?

– Если я не надеру ему задницу за то, что мучает тебя… тода.

– Как галантно. – И она на самом деле думала об этом. – Тыбыл изумителен сегодня.

И это она имела в виду.

Он положил коробку Клинекс на столик. – Как и ты. Такоечасто случается?

– Нет. Но у меня возникло предчувствие, что это можетизмениться.

Возвращаясь к уборке, она еще пару раз небрежно махнулашваброй, не особо заботясь о состоянии полов, а просто размазывая кровь. Лучшебы пройтись по ним струей из шланга.

Пару минут спустя, раздался стук в дверь, и Фритц просунулголову в комнату.

– Ваша трапеза готова. Вы желаете отобедать?

– В кабинете, – ответила Джейн. – На столе. – Она посмотрелана своего бывшего коллегу. – Лучше пойти, иначе он остынет.

Взгляд Мэнни был эквивалентен среднему пальцу, но Джейнпросто махнула ему рукой «Доброго пути!».

– Иди. И отдохни немного.

Но никто не говорит Мэнни Манелло, что делать.

– Я буду там, – сказал он дворецкому.

Когда Фритц покинул помещение, ее бывший босс уперся рукамив бедра. И хотя она приготовилась к возражениям, он лишь сказал:

– Где мой портфель?

Когда Джейн моргнула, он покачал головой.

– Я не собираюсь отчитывать тебя за это.

– Значит, ты изменился к лучшему.

– Ну, точно. – Он кивнул на телефон, прибитый к стене. – Ясобираюсь проверить сообщения, и хочу получить назад свой гребаный мобильный.

– Эм… хорошо, твоя машина в гараже. Вниз по коридору. Может,сотовый в твоем Порше?

– Спасибо…

– Ты думаешь об уходе?

– Все время. – Он повернулся и направился к двери. – Этовсе, о чем я могу думать.

Ну… он такой не один. Но, с другой стороны, Джейн никогда непредставляла себя в другом месте.

Безусловное доказательство, что это не поможет появлениюхороших идей относительно будущего.

Согласно традиции Глимеры, тот, кто приходит в чужой дом,кладет визитную карточку на серебряный поднос доджена. На карточке должны бытьуказаны имя и родословная, и цель ее вручения – объявить посетителя, а вместе стем почтить социальные обычаи, сформировавшие и определяющие высшие слои.

Однако когда ты не умеешь писать или читать… илипредпочитаешь методы общения более висцеральные, чем королевские?

Ну, тогда оставляешь мертвые тела в переулке, чтобы их нашел«хозяин».

Кор встал из-за стола, за которым сидел ранее, взяв с собойкружку кофе. Остальные спали внизу, и он знал, что ему следовало присоединитьсяк ним. Но не найдет он покоя. Не в этот день. Возможно, даже не в следующий.

Оставлять разрезанных, но извивающихся в муках лессеров –обдуманный риск. Если люди найдут их? Проблема. Но оно того стоило. Роф иБратство слишком долго правили на этом континенте, и каков результат? ОбществоЛессенинг продолжает свое существование. Население вампиров разрозненно. А этизаносчивые, мягкотелые, беспомощные люди повсюду.

Кор замер в дверном проеме, ведущем на нижний этаж, и окинулвзглядом свое постоянное прибежище. Дом, выбранный Тро, был полностьюбезопасен. Выполненный из камня, он был старым и располагался на окраине города– два критерия, наиболее важные для их целей. Когда-то это место восхищало взоры,но такое время кануло в лету, равно как и претенциозность здания. Сейчас онобыло лишь выцветшей оболочкой, всем, в чем они нуждались: прочные стены,крепкая крыша, и достаточно места, чтобы вместить его парней.

Не то, чтобы кто-то часто бывал в надземных комнатах илисеми спальнях на втором этаже. Несмотря на плотные шторы, укрывающие каждоеокно, бесчисленное количество оконных стекол нужно было заложить кирпичом,прежде чем место станет достаточно безопасным в дневные часы.