– Я сейчас сильно располнела и не крашуволосы, опять же стригу их коротко. Убери у меня килограммы, сделай блондинкой,нарасти пряди, и пожалуйста, Мадлен Гостева, только старше по возрасту.Случается иногда, что дальние родственники более похожи, чем близкие. У Ирки сМадо ничего общего, а я прямо копия второго ребенка Аллы. Забавно…

Я удержала тяжелый вздох. На мой взгляд,ничего веселого в истории семьи Зориных нет. Если человек хочет принестисчастье всем обитателям земного шара, ставит перед собой столь глобальные цели,то, как правило, начисто забывает о своей семье и детях. И еще. Пламенныечеловеколюбцы, борцы за правду, справедливость, азартные революционеры готовыумереть за свои идеалы. Это их личный выбор, он достоин уважения. Но оченьчасто в «ножницы» попадают и ближайшие родственники бунтарей, а ведь жены идочери не собирались класть свои жизни на алтарь революции, ну не готовы онипогибнуть ради мифического светлого будущего. Только борцы за свободу исправедливость крайне жестоки по отношению к ближайшему окружению. Примеров несчесть, вспомним хотя бы жену Сталина, Надежду, покончившую жизньсамоубийством. Вот и Зорин вначале поступился интересами Вали и Ани, а потомутащил за собой на тот свет Аллу, оставив Мадо с Ирой сиротами.

Анна между тем продолжала свой рассказ.Довольно долго она мучилась сомнениями, потом решила подождать, не встречатьсяс сестрами. Вдруг еще какая-то информация всплывет, какие-то факты… Анехотелось, чтобы разговор с ними был более доказательным.

Дабы не ощущать себя одинокой, старшая сестрастала незримо участвовать в жизни младших. Амалия купила хороший бинокль и повечерам поднималась на чердаки домов, расположенных напротив зданий, где жилиМадо и Ирина, и наблюдала за ними, научилась быть незаметной на улице,подходила иногда к сестрам довольно быстро. Если честно, Шульгина ей не слишкомнравилась. Девушка, несмотря на юный возраст, вела себя вольно, часто неночевала в коммуналке и меняла кавалеров. Причем все они были намного старшелюбовницы и явно содержали ее. А Мадо ходила в школу и, похоже, очень любилаНику и Игоря, которых считала мамой с папой.

Подглядывая за сестрами, Аня не испытывала никакойвины. Ей так хотелось иметь семью, что она была рада иллюзорной близости,которая возникла благодаря биноклю.

Иногда Аня представляла себя сидящей за столомвместе с Гостевыми, разыгрывала в мыслях сцены семейных трапез. А в отношенииИрины почему-то подобных мыслей не возникало.

Как-то раз, увидав, что Ника и Мадо вместевышли из подъезда, Аня не утерпела, спрятала бинокль и ринулась за парой. Матьс дочкой поехали в ГУМ и начали бродить по отделам, Аня ходила за ними. Изобрывков разговоров девушка поняла, что особой цели у них нет, просто они такпроводят свободное время. Амалия настолько приблизилась к «объектам», что донее долетал аромат духов Ники и запах шампуня, которым пользовалась Мадлен. Насекунду Аня закрыла глаза, ей представилась замечательная картина: вот они,втроем, ходят по магазину, вместе обсуждают прохожих…

Помечтав мгновение, Аня огляделась по сторонами поняла: запах парфюмерии остался, а мамы с дочкой нет. Амалия заметалась втолпе, но Ника с Мадо словно сквозь землю провалились. Разочарование было таквелико, что Анна чуть не зарыдала. Вдруг впереди мелькнуло красное платье,Амалия бросилась вперед и увидела Нику в очереди за мороженым (Мадоотсутствовала). Переведя дух, Аня встала за ней, и тут Вероника, повернувшись,спросила:

– Девушка, разменяете рубль?

– Нет, – ответила Аня.

– Вот беда, – пригорюниласьНика, – сдачи нет. Давайте поступим так: я куплю вам стаканчик, а потомразобьете деньги в кассе и вернете мне их.

– Да, пожалуйста, – согласилась Аня,удивившись странности предложения. Отчего бы Веронике самой не сбегать в кассу?

Вскоре Ника с улыбкой протянула Ане вафельныйстаканчик, они вдвоем отошли в сторону, и тут в глазах женщины мелькнулазлость.

– Ты кто? – прошипела она, удерживаяна лице милую гримасу. – Отчего преследуешь нас?

– Я? Нет! – испугалась Аня. –Просто мороженое хотела.

– Врешь! – обозлиласьВероника. – Видела тебя в метро, и в ГУМе постоянно за спиной маячила.

– Вы ошиблись, – проблеяла Аня ихотела убежать, но Ника схватила ее за руку.

– Ты воровка, охотишься за кошельком!

– Ой, нет!

– Сейчас милицию позову.

– Ника, не надо, – взмолилась Аня.

Вероника отшатнулась.

– Откуда знаешь мое имя? Живо отвечай.

Что было делать?

– Я Анна Амалия, – тихо сказаладевушка, – дочь Леонида Зорина от брака с Валентиной. Я сестра Мадлен…

Лицо Ники посерело, уголки ее губ началиопускаться вниз. Огромным усилием воли Гостева взяла себя в руки, потом вынулакошелек и забормотала:

– Сделай вид, что занята расчетом замороженое. Запоминай: станция «Холщевики», там сядешь на автобус до деревниГлебовка, пройдешь ее насквозь, выйдешь к реке, найдешь узкий мостик, попадешьв другое село, его тоже пересечешь, увидишь вдали лесок, а в нем избенку. Ждутам завтра, в пять вечера. А сейчас уходи, пока Мадо из туалета не вернулась…Вот, держите, девушка…

В руке у Ани оказалась двадцатикопеечнаямонета, Ника сверкнув улыбкой, помахала рукой в сторону:

– Мадюша, я иду!

Повторяя, словно заклинание, адрес, Амалиядоехала домой, а назавтра отправилась в неведомые Холщевики.

Ника не обманула: станция с таким названиемимелась на Рижской дороге, автобус и впрямь довез до Глебовки. Обнаружилисьмостик, село, лесок и почти сгнившая избушка.

Когда Аня вошла в нее, Ника уже сидела нажелезной кровати.

– Что надо? – довольно грубоосведомилась Гостева.

– Ничего, – растерялась Аня.

– Хватит ломаться, говори цену.

– Какую? – еще сильнее впала внедоумение Амалия.

– За молчание. Ты решила насшантажировать? – налетела Ника чуть ли не с кулаками на Анну. –Откуда узнала правду про Мадо? Кто раскрыл тайну удочерения? Уж не Сильвия лиАльбертовна надумала подзаработать? Одной рукой документы оформляет, другойсведениями торгует… Дрянь!

– Я сама вас нашла, – заплакалаАня. – Мама умерла, она…

И полился ее рассказ. Анечка очень торопиласьсообщить Веронике правду, она боялась, что Гостева уйдет, не дослушает, непоймет…