Фенекс шагнул вперед первым, и Рай последовала за ним. Пока они шли, взгляд Рай невольно тянулся к трону внутри беседки. У нее было смутное ощущение, что трон не пуст — там кто-то есть. И чем ближе они подходили, тем сильнее крепло в ней это чувство.

Похоже, Фенекс тоже это заметил, потому что, медленно, но уверенно приближаясь к трону, внимательно вглядывался вперед. Когда они миновали середину залы и были уже довольно близко, раздался короткий звук — кто-то кашлянул. И тотчас беседка на возвышении пришла в движение.

Она медленно завращалась вокруг своей оси и замерла лишь тогда, когда трон повернулся ко входу в залу лицевой стороной.

На троне, закинув ногу на ногу и подперев голову рукой, стоящей на подлокотнике, сидел человек: короткие волосы в легком беспорядке, на носу, небрежно съехав ниже переносицы, сидят очки, лицо покрывает легкая щетина, на ногах… домашние шлепанцы.

Заклинатель посмотрел на Рай с приветливой улыбкой и поприветствовал:

— Надо же, вы добрались сюда гораздо раньше, чем я рассчитывал, девушка. Примите мою благодарность за то, что не заставили себя ждать.

Рай некоторое время с раскрытым ртом таращилась на того, кто занимал трон, потом недоверчиво произнесла:

— Дмитрий?

Он взирал на нее спокойно, как будто давал ей время прийти в себя и собраться с мыслями. Сидел на троне без положенного налета величия: так, как сидел бы в кресле или на стуле у себя дома — устроившись с комфортом.

— Постойте… — тряхнула головой Рай. — Что все это значит? Что вы здесь делаете?

— Вас жду, девушка, — как ни в чем не бывало отозвался Дмитрий.

Шестеренки в голове Рай вращались тяжело и со скрипом — понимание происходящего не приходило, и хоть ты тресни.

— Меня? Вы? Зачем?

Дмитрий помычал задумчиво, не размыкая рта, и покивал:

— Даже не сомневаюсь, что вам нужны пояснения. Если коротко: я хотел бы с вашей помощью заключить соглашение с Андрасом.

Рай опять мотнула головой: в словах заклинателя для нее не было никакого смысла.

— С моей помощью? Вы же сами… говорили, что мой контракт с Андрасом больше не действителен, — машинально напомнила она, чувствуя себя совершенно растерянной и сбитой с толку.

Дмитрий чуть округлил глаза и, пожав плечами, сказал как ни в чем не бывало:

— Я солгал.

— Что? — Рай нахмурилась.

— Ваш контракт с Андрасом по-прежнему в действии, милая девушка.

— Но печать…

Дмитрий качнул головой и небрежно махнул кистью руки:

— Обман.

— Как это? — Рай все еще ничего не понимала, но вдруг почувствовала себя обиженной.

— Видите ли, я, конечно, не имею власти над контрактом, но как заклинатель, который заверял его и наложил на ваше тело печать договора с демоном, я имею некоторую власть, — Дмитрий мягко улыбнулся, — над этой печатью. Поэтому я просто сделал ее… невидимой. Временно. Можете проверить, она снова на месте.

Рай вытаращилась на него с недоверием и, никого не стесняясь, расстегнула верхние пуговицы платья, чтобы оттянуть в сторону ткань с левой стороны. А сделав это, ахнула: печать контракта — двойной круг с вписанным в него символом, напоминающим большую букву «А» — был на месте! Бледный, линии словно выцветшие — и тем не менее печать снова была на теле Рай, будто и не исчезала.

— Но я же звала Андраса! — вскинув взгляд на заклинателя, воскликнула Рай. — И он не пришел!

— А-а-а, э-э-это, — протянул Дмитрий, снова покивал и вздохнул сочувственно: — Боюсь, еще некоторое время Андрас не сможет вас слышать. Таковы последствия того, что произошло между вами.

Он посмотрел на нее взглядом с хитрецой:

— Ведь что-то произошло?

— А… О чем вы? — растерялась Рай.

Дмитрий пощелкал языком, мол, зачем же скрывать — все свои.

— Думаю, здесь не обошлось без вмешательства одного демона. Вы с ним знакомы.

— Какого… демона?

Дмитрий уже собирался ответить, как со стороны одной из галерей раздался глубокий бархатный голос, от которого внутри Рай помимо ее воли возникла волнующая вибрация.

— Полагаю, речь обо мне.

Повернув голову, Рай увидела красивого блондина с глазами цвета спелых вишен. Он стоял, лениво прислонившись спиной на одну из колонн аркады, со скрещенными на груди руками. Его глаза смотрели на Рай обволакивающим взглядом, а на идеально очерченных губах блуждала игривая улыбка.

— Ситри, — констатировала Рай и нахмурилась.

Похоже, она не ошиблась — этот инкуб не зря нашептал ей на ушко, что она должна влюбиться в Андраса. Но учитывая, что Рай и так уже давно была влюблена, хоть и не до конца осознавала это, сейчас в действиях Ситри она не видела никакого смысла.

— Я могу удовлетворить твое любопытство, моя сладкая Рай, — произнес инкуб, чуть склонив голову набок.

— Я себя, конечно, на вкус не пробовала, насчет сладкой ничего не скажу, но я точно не твоя, — спокойно ответила Рай.

— Правда? — улыбнулся Ситри. — А мне показалось, ты была готова стать моей и даже жаждала этого.

— Показалось, — кивком подтвердила Рай.

Ситри широко улыбнулся — на щеках его возникли две ямочки, делая улыбку инкуба обезоруживающей. Улыбнуться ему в ответ хотелось так сильно, что даже мускулы лица сводило, однако Рай держалась.

— Я изо всех сил старался сделать так, чтобы ты увлеклась мною, — Ситри развел руками, — но в итоге проиграл. Ты не выбрала меня. И тогда пришлось использовать запасной план — влюбить тебя в Андраса.

— И зачем это нужно было? — не понимала Рай.

— Чтобы сделать Андраса слабым, — напомнил о себе Дмитрий.

Рай перевела взгляд на него.

— Видите ли, почти у каждого демона есть своя слабость. Андрас не исключение.

— И… какая же у него слабость? — с досадой нахмурилась Рай; она невольно вспомнила, что об этом говорила ей Зиннон.

Дмитрий отвел руку в сторону и с мечтательным видом произнес:

— Любовь.

— Что это значит? — Рай вдруг задышала чаще; в сознании зарождалась догадка.

— Ну вот взять нашего Принца, — демонстративно указал в сторону Ситри заклинатель. — Он инкуб и его сила в соблазнении. Поэтому соблазняя кого-то, он становится только сильнее. Но сила Андраса в ненависти, во вражде и раздорах — любовь противоположна ей. Андрас становится сильнее, когда питается ненавистью. Соответственно, он слабеет, когда питается любовью.

— И чем больше любви он поглощает, — подхватил Ситри, — тем слабее становится.

Инкуб посмотрел на Рай почти с вожделением: