Повернувшись на живот, Нель увидел на земле то, что заставило его хрипло рассмеяться, поморщившись от боли в то ли сломанных, то ли отбитых ребрах. Там валялась брошенная гарнитура, что значило – халиф трусливо сбежал, бросив своих.

Получается, защитники «Домостроителей» выстояли?

Боль резко исчезла, и мародер почувствовал себя практически в норме. Сердце бешено заколотилось, удары отдавались одновременно в животе и горле, слюнотечение прекратилось.

Со стороны улицы, ведущей на проспект Мира, раздался громкий детский крик. Жажда действия обуревала его, Нель вскочил с земли, сдавленно матерясь, сгреб в охапку свой автомат и побежал.

Глухо хлопнула снайперская винтовка, и пуля пролетела мимо головы мародера, толкнув его потоком теплого воздуха. Тело успело среагировать раньше сознания, Нельсон свалился на землю, больно приложившись и так отбитой грудной клеткой, отчего громко выругался.

– Дебил, да я свой! – заорал во весь голос Нель, даже не надеясь, что его услышат. – Прекрати палить, придурок!

Крик сорвался на кашель, и Нель снова уткнулся в землю, пытаясь утихомирить его и не потерять сознание. Получилось не очень хорошо: в глазах потемнело, а слюна во рту снова стала солоноватой.

– Только ушиба внутренних органов мне не хватало, – прохрипел корчившийся на земле Нель, подавившись слюной и снова закашлявшись. – Надо двигаться, пока не подох…

Халиф не мог далеко уйти. В том, что причиной крика стал именно он, мародер даже не сомневался. Боковые улочки прикрывали трое парней от двенадцати до пятнадцати, совсем еще мальчишки, но им и не нужно было воевать – только сообщить основным силам о нападении с этой стороны, чтобы те отступили на резервные позиции.

А халиф однозначно ушел в эту сторону – для него это самый быстрый и простой способ добраться до владений Халифата.

Мародер выругался про себя на снайпера, пропустившего бегство предводителя исламистов и чуть не отстрелившего голову Нельсону, на воинов ислама, которым не жилось спокойно в своих трех переходах, на Альберта, отказавшегося выслать на «Домостроителей» подмогу…

И чуть не споткнулся об лежащее на земле тельце мальчишки.

Из дыры в защитном костюме под пробитым и съехавшим на сторону бронежилетом текла темная кровь. Она было слишком темной даже для венозной, и Нельсон знал, что если снимет маску, то сквозь вонь кишечного содержимого почувствует сильный запах желчи.

Наклонившись над парнишкой, Нель стащил с его лица маску. Николай умирал, это было понятно сразу, но он все еще был жив – по крайней мере, глаза двигались.

– Как же так, парень… – прошептал мародер, присаживаясь на корточки. – Ты же просто смотреть должен был…

– Я… – попытался прошептать в ответ ребенок, но закашлялся. На губах Николая пузырилась кровавая пена. – Я его почти в плен взял… Нельсон… Запах… Это из меня?

Мужчина присмотрелся к ране – живот был распорот, из разрезанных кишок вытекало содержимое. Такое нельзя вылечить. Его не спасла бы даже бригада опытных хирургов, халиф выпустил из него кишки, будто из молодого барашка.

– Из тебя, – не стал врать мальчишке Нель. Он взял его ладонь в свои руки, слегка сжал, чтобы обратить на себя внимание, и тихим голосом попросил: – Расскажи, что случилось?

– Я… – Голос ребенка становился все слабее и слабее, он очень быстро терял силы. Скоро он впадет в кому, из которой уже не выйдет. – Хотел как ты… Сильным… Подкрался, автомат навел… Оружие бросить приказал… Я его в плен хотел… В плен…

Глупый несчастный мальчишка.

Думал, что сможет переиграть матерого воина…

Не получилось: халиф жестоко отомстил за причиненное унижение.

– Что со мной будет? – снова задал вопрос Николай. – Ты можешь что-то сделать? Там теплое… Печет…

– Не могу, – поколебавшись секунду, ответил Нель, не став обнадеживать. Паренек уже готовился отойти в иной мир. Тяжело сказать, будет ли ему там лучше или хуже, чем на искореженной радиацией и вирусами Земле. – Могу только добить…

– Добей… – шепнул Николай, всхлипнув. По щекам парнишки текли слезы. – Только… убей его… Он туда побежал…

Дрожащая рука медленно сдвинулась, указывая, куда двинулся халиф, хотя это было и так достаточно хорошо видно: когда ублюдок потрошил ребенка, он сильно испачкался в крови, и теперь по ее пятнам на земле можно проследить за ним.

Что-то толкнуло Неля под руку.

Нельзя, чтобы паренек умер, как задранное животное, корчась в судорогах и вопя от раздирающей боли…

А скоро ему станет невыносимо больно, как только адреналин и стероиды, выплеснутые надпочечниками в кровь, перестанут действовать…

Мародер встал с колен и нацелил ствол автомата в лицо мальчишки, бессильно закрывшему глаза. После чего подумал и не решился уродовать маленького героя.

Нель выстрелил ему в сердце. Дважды.

Чудом сдерживаясь, чтобы не заорать от душевной боли, проклиная всех известных ему богов и создателей их культов, мародер пошел по следу. Он собирался найти халифа и выпустить кишки. Или отрезать голову. Или убить как-нибудь еще, но как можно дольше и как можно более мучительно, так, чтобы перед смертью правитель, привыкший распоряжаться чужими жизнями, понял, что такое настоящая боль.

И плевать, что будет потом. Плевать, если он сдохнет от внутреннего кровотечения или шока. Смерть халифа будет достаточной ценой за его никому, по сути, и не нужную жизнь.

Начиная с доисторических времен, когда два племени бросались друг на друга, вооружившись камнями и заостренными палками, и заканчивая безвременьем, которое никогда не будет описано историками, Война так и не изменилась.

Уже после гибели пожравшего себя человечества она продолжает забирать людей, и этой равнодушной суке наплевать на то, что дети не должны страдать за грехи своих отцов.

* * *

Нель двигался, как охотник, загоняющий жертву, постепенно сокращая расстояние.

В голове была тишина, никаких мыслей.

Болеутоляющее подействовало, но сломанные ребра продолжали беспокоить мародера, дергающая боль сопровождала каждое движение тела, заставляя мужчину все сильнее и сильнее сжимать зубы.

В очередной раз он попал в понятную для себя ситуацию: казалось, видел уже все и притерся, но жизнь подкинула ему то, к чему мародер оказался не готов.

Мышцы лица свело судорогой, оно застыло, превращаясь в маску. Может быть, самому Нельсону осталось не так уж и много, но сейчас он должен добраться и расквитаться с детоубийцей.

Нель перебирался короткими перебежками от укрытия к укрытию, медленно, но верно приближаясь к халифу. Кровавый след, оставленный тем, постепенно становился все менее и менее выражен, но все еще виднелся достаточно четко.

Впереди уже был проспект Мира, когда за углом раздалась длинная очередь, которой вторил зловещий вой. Неужели кто-то думал, что на канонаду выстрелов, запах пороха и крови не соберутся твари?