— Скучаешь, вождь?

Словно бы, споткнувшись, на плечо ему оперлась ярконакрашенная девушка — молодая, сочная, в короткой игривой одежде и с глубокимвырезом на груди. Глаза с профессиональным и просто женским интересом окинулицепким взглядом могучую мужскую фигуру, обнаженные плечи.

Олег похлопал ее по руке с нежной белой кожей, не знавшейработы, кивнул на лавку рядом:

— Садись. Что пить будешь?

Она с готовностью села, засмеялась, показав ослепительнобелые зубы:

— Я вижу, вождь, ты уже бывал в нашем роскошномсвинарнике?

— Заметно? — удивился Олег.

— Еще бы! Не раскрыл рот, не вскочил, не кинулся сразулапать... Как будто все давно знакомо.

— Я бывал здесь, — подтвердил он. — Кстати,меня зовут Олег.

— Меня Елена. Я здесь работаю.

— Хороший день сегодня?

Она мило наморщила носик:

— Не очень. Клиенты либо бедные, либо жадные, либослишком... противные.

Он взглянул остро:

— Ты привередлива?

Она весело засмеялась, кокетливо сощурила глаза:

— Как когда. Если удается, почему нет? В других городахприходится принимать всех, даже пьяных солдат, а в Константинополь купцыприбывают каждый день по тысяче в одни ворота. Сегодня у меня еще никого небыло, я хочу начать день приятно.

Олег махнул слуге, тот заторопился с кувшином вина и двумяхрустальными стаканами.

— Ты начинаешь день, когда я уже заканчиваю, —заметил он.

— Я ночная птица, — ответила она легко. — Но,надеюсь, ты не скоро его закончишь на этот раз!

Он отхлебнул вина, уловив скрытый смысл, за игривым —зловещий, налил ей, отметил, как она взяла стакан, коснулась губами края, каксидела, держала ноги, в то же время проговаривая про себя сказанное ею,заставляя перед мысленным слухом говорить громче и тише, басом и совсем тонкимголоском. Что-то в ней таилось иное, чем натура простой продажной девки.Чересчур правильно строит фразы, слова выговаривает чисто, даже слишком красивадля девки в заведении такого уровня. Красивые и умные шлюхи не задерживаются впортовых кабаках с пьяными матросами, отдаваясь на охапке гнилого сена, —быстро карабкаются вверх, некоторые уже стали императрицами, как несравненнаяФеодора. Или эта красавица в начале пути?

Она весело щебетала, выщипывала самые упругие виноградины изкрупных гроздей, с удовольствием вонзила острые чистые зубки в огромный персик,брызнула соком, засмеялась. Глаза ее блестели, на щеках под слоем грубых румяниграл яркий натуральный румянец.

Когда опорожнили кувшин до половины — Елена пила совсем мало— Олег бросил на стол золотой динар, поднялся:

— Пойдем?

Она легко поднялась на ноги:

— Почему нет?

Олег, напрягшийся, как перед прыжком в холодную воду,заметил и странно ускользающий взгляд хозяина, и двух угрюмых купцов, которыесреди огромной разномастной жрущей и галдящей толпы одновременно умолкли исдвинули головы, чтобы искоса проследить за ним.

Они поднялись по широкой деревянной лестнице со скрипучимиступеньками. Олег пропустил Елену вперед, словно для того, чтобы полюбоватьсяее сочным телом и разжечь в себе похоть, похохатывал и шутил громко, глаза желовили изгибы стройного тела, слушали музыку движений, замечали гибкие мышцы,умело укрытые округлыми женскими формами. Елена, глупо думать, что ее в самомделе так зовут, не из тех, кто поднимается со дна до покоев базилевса — ужерождена наверху и явно воспитывалась под присмотром нянек, учителей,массажистов, лекарей и знатоков правил поведения двора, простонародья иварварских вождей.

В его тесной комнатке она бросила быстрый взгляд на окно, синтересом потрогала пальчиком рукоять огромного меча, что стоял в углу возлеизголовья постели. Створки окна подрагивали, в комнату врывался холодный ночнойвоздух. Елена поежилась. Олег сделал шаг к окну, намереваясь закрыть. Еленаживо вскрикнула:

— Погоди, у меня есть лучше идея!

Соблазнительно улыбаясь и глядя ему в глаза, оназамедленными движениями начала развязывать широкий шелковый пояс. Ее полныеспелые губы изогнулись в обещающей улыбке, глаза смеялись. Олег улыбнулся вответ, уже все поняв.

Елена подошла к окну, теми же замедленными движениямиповязала пояс на крючки, не давая створкам распахнуться. Олег с удовольствиемсмотрел на ее гибкую фигуру с тонкой талией и широкими бедрами на длинныхстройных ногах, тем более что она ожидала от него именно такого пристальноговзгляда и учащенного дыхания.

Повернувшись, она сказала все еще улыбаясь:

— Думаю, так будет лучше...

Даже дураку, который не рассмотрел бы ее пояс, хорошо виднаее фигура на фоне освещенного окна.

Олег сел на краю ложа, чтобы быть ближе к двери, непропуская шорохи. Елена все еще стояла у окна. Олег сказал мирно:

— Чем ты занималась раньше, Елена?

В ее красивых глазах мелькнуло удивление:

— Ты хочешь поговорить?

— Разве ты сама этого не хочешь?

— Да, конечно!.. Но я слышала, что северные гостигорода почти не отличаются от зверей: сразу тащат в постель!

Олег улыбнулся:

— Теперь ты ждешь, что я начну доказывать обратное ипроболтаю с тобой о философии всю ночь?

Она весело захохотала, запрокидывая головку, обнажаяпрекрасную белую шею, созданную для поцелуев:

— Я была бы серьезно разочарована!

— Тогда иди ко мне, — позвал Олег. — Займемcялюбовью, а в промежутках... если они будут, — поговорим о философии.

Она кивнула, смех еще дрожал в ее лучистых глазах, медленношагнула к нему и медленно, стоя перед ним, начала снимать платье. Олег держална лице выражение восхищения ее юным гибким телом, но весь был на кончике ушей.Деревянные половицы в коридоре поскрипывали все громче и ближе.

Елена тоже услышала, губы раздвинулись шире, а глазараскрылись обольстительнее. Она уже держала рубашку в одной руке, смотреладразняще. Олег сказал быстро:

— Кто-то подходит к двери! Быстро спрячься вон за тойдверью.

Она широко распахнула глаза:

— А что там?

— Там кладовка, — ответил он нетерпеливо. —Тесно, но ты побудешь там недолго. Я отделаюсь от друга, с которым приехал, этонаверняка он.

Она с негодующим видом пошла к двери кладовой, фыркая,провоцирующе двигая бедрами — рубашку по-прежнему держала в руке. Как мозговаякосточка перед носом пса, которого ведут на живодерню, подумал Олег...