как требовалось, чтобы отделить себя от скандального женского рода, который так ярко описал Джон Нокс.

36

Конфликт в Шотландии

Шотландия, 1558–1560 гг.

Когда Елизавета Тюдор взошла на английский трон, дела в Англии снова отразились на ситуации в Шотландии. Мария де Гиз, правление которой строилось на французской поддержке, стала резко терять популярность. В 1557 году, когда Генрих II объявил войну английскому союзнику Испании и сказал Марии, что ей нужно захватить север Англии в качестве отвлекающего маневра, ей ничего не оставалось, как согласиться. Она и Мария Тюдор, которую заставила вступить в войну зависимость от Испании, по сути, одновременно попали в одну и ту же ловушку. По иронии судьбы когда в апреле 1558 года Мария Стюарт вступила в брак с французским дофином, некоторые шотландцы даже надеялись, что в подростке – муже Марии – они найдут альтернативу правлению ее матери Марии де Гиз.

Поскольку английский престол заняла протестантка Елизавета, шотландские протестанты осмелели. Мария де Гиз не сомневалась, что их требования – право проводить богослужения на родном языке и принимать на мессе и хлеб, и вино – имели политическую подоплеку. Она сама, как очень многие из этих женщин, давно поддерживала внутренние реформы католической церкви. В 1557 году Мария обратилась к папе с просьбой прислать какого-нибудь кардинала, чтобы искоренить злоупотребления в Шотландии. Однако сейчас было другое: с ее точки зрения, присутствовало очевидное вмешательство англичан. Как писал ее советник месье д’Ойсель: «Здесь никогда не знаешь, кто друг, а кто враг, потому что тот, кто с вами утром, после обеда уже против вас». Обе стороны чувствовали себя преданными: лорды – потому что считали, будто Мария де Гиз решила сделать Шотландию фактически французской провинцией; а Мария из-за готовности самых близких ей людей встать на сторону ее противников.

Зимой 1558/59 года поступил ряд петиций от протестантов, включая так называемые «Призывы нищих», которые крепили на ворота шотландских мужских монастырей, призывая их обитателей освободиться от собственности. В этот исключительно благоприятный момент, в начале мая 1559 года, из ссылки на континенте вернулся Джон Нокс. Он объявил, что деяния французской королевы-регентши «поистине свидетельствуют о злобе ее сердца». Проповедь, которую Нокс прочел 11 мая в Перте, вызвала ураган массовых беспорядков, в ходе которых местные жители крушили церковные статуи.

Мария де Гиз вызвала герцога де Шательро (бывший граф Арранский; этот титул теперь пожаловали его сыну) и заявила, что теперь ему как «второму человеку в Шотландии» предстоит действовать, поскольку лорды «не боятся ее, потому что она женщина». Ее умелое сочетание принуждения и лести достигло цели, несмотря на ходившие слухи о солидарности Шательро с протестантами, и они вместе поскакали во главе небольшой армии. Как оказалось, слишком небольшой, чтобы противостоять силам, собранным их протестантскими противниками.

Заключили сделку, но этот конфликт не суждено было разрешить при жизни Марии де Гиз. Фактически получив запрет на использование французских войск и бежав из Эдинбурга в Данбар, она была вынуждена больше заботиться о собственной безопасности, чем об убывающем шансе сохранить власть. Недавняя сделка дала протестантам свободу вероисповедания в обмен на подчинение гражданским властям Марии, но ее потрясло, когда в соответствии со строгими принципами реформатской веры почитаемую статую святого Жиля выкрали, бросили в озеро Нор-Лох, потом вытащили и сожгли. Наверное, она еще больше расстроилась, узнав, что Елизавета Английская приказала своему агенту Ральфу Сэдлеру провоцировать раздоры, заставить ее подписать соглашение о вечном мире с Англией и, таким образом, поставить французов в безвыходное положение.

В течение осени число сторонников Марии де Гиз уменьшалось практически с каждым днем, главным из отступников был Шательро. В октябре Марию вынудили бежать в Лит, ее регентство, как объявили лорды, приостановили. Однако в ноябре она вернулась в Эдинбург, но слегла, по всей видимости, от хронической болезни сердца, хотя Сэдлер доложил, что слухи о ее смерти «слишком прекрасны, чтобы быть правдой». Доктора советовали Марии избегать холодной влажной погоды (это в Шотландии-то!) и не волноваться.

В январе 1560 года восемь английских кораблей вошли в Ферт-оф-Форт, Мария приказала шотландцам готовиться к войне с Англией, в то время как шотландские лорды Конгрегации лелеяли другие планы. Они отправились на юг встречать представителя Елизаветы Тюдор, а 27 февраля подписали Бервикский договор, по которому Елизавета брала Шотландию под свою защиту и обещала шотландцам военную поддержку, чтобы изгнать французов. Однако Мария никогда не собиралась соглашаться с договором, полностью оттесняющим ее на вторые роли.

Поскольку английские войска перешли шотландскую границу, Мария де Гиз 1 апреля переселилась за мощные стены Эдинбургского замка. Ее ограждал от опасности и тот факт, что лейтенант герцог Норфолк понимал, что Елизавета никогда не даст санкции предпринять прямую атаку на коллегу-королеву. Затягивая время, отчаянно взывая к военной помощи Франции, Мария приняла английских представителей. «Мадам, – сказал один из них, – вы создали так много больших конфликтов, заклинаю вас, на этот раз употребите все средства вашей власти для решения этого».

Шотландские протестанты, говорил герцог Норфолк, «считают, что вдова наносит больше вреда, чем пять сотен французов». Мария (писавшая своим братьям де Гизам, что «наши проблемы и события усугубляются здесь с каждым часом») заметила, что напряжение плохо сказывается на ее здоровье. У нее так раздуло ногу, что «если кто-то дотрагивается пальцем, остается след, как в масле», и, говорили, что лишь ее постоянные слезы не дают прорваться отеку водянки – на другую сторону переходили один лорд за другим.

Состояние здоровья Марии стремительно ухудшалось. В полночь 11 июня Мария де Гиз умерла, рядом с ней находились несколько шотландских лордов, ранее перешедших на сторону врага. 6 июля Шотландия и Англия (Францию представляли дe Гизы) подписали Эдинбургский договор. По условиям договора все английские и французские войска следовало вывести из страны, а юная Мария, королева Шотландии, пока находится во Франции, прекратит использовать английские геральдические знаки.

Все время пребывания Марии Стюарт во Франции Шотландией будет управлять совет из 12 лордов, выбранных королевой совместно с шотландским парламентом (одним из первых действий которого станет объявление Шотландии протестантской страной). Если же Мария и ее супруг Франциск откажутся утвердить Эдинбургский договор, то Англия вмешается, чтобы защитить шотландскую Реформацию. Их отказ делал вероятным тот факт, что с Марией, неистово оплакивающей свою мать, не обсуждали условий договора.

Поскольку предполагалось, что Мария будет жить во Франции постоянно, казалось, что совет, возглавляемый Шательро и все более амбициозным единокровным братом Марии лордом Джеймсом, удовлетворительно контролирует дела страны. Однако судьба готовила всем крутой поворот.

В последнем письме Мария де Гиз писала о своем здоровье: «Я не знаю, что случится». На самом деле она, по всей видимости, предвидела свою приближающуюся смерть.