Рекс сел рядом с Мадлен, отвинчивая крышку термоса.

— Где Мелисса? — прохрипела старуха.

— Она уезжает.

Два простых слова заставили его содрогнуться от боли. Ноотъезд был единственным выходом.

— Куда?

Он пожал плечами.

— Ешьте.

Мадлен дрожащими руками взяла термос, поднесла его к губам.Рекс тупо смотрел, как она глотает, как напрягается и опадает морщинистая шея.Мозг Мадлен явно пробуждался к жизни и жаждал действий. Рекс стал разглядыватьнаконечник копья на снимке, разбирая символы знания, которые нацарапала налистке Энджи. Эти символы давались ему легче, нежели современное письмо.Мелиссу бесило то, как он радовался письмам от своей новой подруги.

Наконец Мадлен опустила термос на колени, перевела дыхание.

— Ты зря ненавидишь меня, Рекс. Это глупо.

— Я вас не ненавижу. Я вас жалею, а чаще вообще о васне думаю.

— Все, что я делала, я делала ради тебя, Рекс. Неужелиты не понимаешь? — В ее глазах вспыхнули отсветы былогосамолюбования. — Я хотела, чтобы в Биксби все стало как в прежние времена.

Он покачал головой.

— Тот Биксби был настоящим кошмаром. Теперь пришло нашевремя.

Мадлен фыркнула.

— Да что ты понимаешь! Сам наполовину темняк, а как одневных людишках заботится! Извращенец!

Рекс искренне улыбнулся, услышав ее диагноз. Мадлензаглянула ему в душу и увидела, что он подчинил хищника, живущего в нем,заставил его служить человеческим целям. Может быть, не только Мадлен идет напоправку…

— Ты сказал, Мелисса уезжает?

Он кивнул.

— Но почему? Я подыхала с тоски в этом доме пятьдесятлет, но не покидала пределов искривления. Вне этого места она ослепнет иоглохнет, она ничего не будет чувствовать. Она превратится в дневного человека,Рекс… в ничто!

— Нет, не превратится.

Он судорожно сглотнул; при мысли об отъезде Мелиссы егоснова охватил страх. Но он боялся не за нее — за себя, за Рекса Грина. Сумеетли он избежать раздвоения без поддержки своей старой подруги? Может быть, лучшеприсоединиться к остальным, бросив Десс одну в Биксби, бросив своего отца истарую телепатку умирать? Они заслужили это, а без тихих, спокойных мыслейМелиссы, без ее прикосновений…

Рекс тряхнул головой, беря себя в руки. Он забрал у Мадлентермос и вытер капли бульона с ее подбородка. Может быть, Мелисса права и какраз необходимость ухаживать за отцом и этой старухой и поможет ему сохранитьрассудок. Поможет остаться человеком.

Мадлен, не способная без прикосновений прочитать его мысли,продолжала ныть:

— Почему, Рекс? Почему она уезжает? Это же Биксби, вконце концов!

Рекс встал и одарил ее хищной улыбкой, зная, что сейчассообщит Мадлен новость, которая заставит ее замолчать:

— Потому что Биксби больше не представляет собой ничегоособенного.

Они добрались до Дженкса без приключений, и Джонатаностановил машину у того самого поля, через которое несся когда-то Рекс врозовом «кадиллаке» своей матери. Когда они все вчетвером молча направились кразрыву, Джонатан посмотрел на железную дорогу, все еще хранившую на себе шрамыХэллоуина — несколько шпал обгорели и почернели там, где на них попало масло изразбитой керосинки и петарды. Повсюду на гравии валялись промокшие обрывкикрасной бумаги от упаковок фейерверков.

Но трава вокруг насыпи уже не отливает красным — трава кактрава, нормального зеленого цвета. Возможно, власть темной луны все же имеетсвои пределы.

От разрыва осталась лишь узкая полоска. Еще несколько ночей— и он окончательно исчезнет, оставшись лишь в памяти полуночников. Когда ониподошли к нему, Десс достала «Геостацорбиту» и начала выкладывать из камнеймаленькие безупречные круги.

Бет стояла рядом с Джонатаном, наблюдая за ней.

— Что это такое? — спросила она негромко.

— Это GPS-приемник, — ответил он. — Ничеговолшебного.

— А для чего он? Что он делает?

— Он служит для поиска нужных мест. Чтобы всесработало, нужно находиться в правильной точке.

Бет посмотрела на него — и в ее глазах вдруг вспыхнулаярость.

— Чтоб ты знал, я взяла с собой мамин мобильник.

Джонатан недоуменно моргнул.

— Ну… замечательно.

— Так не вздумайте затевать ничего странного! Вам жехуже будет!

Джонатан вздохнул. То, что они затевали, было странным поопределению.

— Да не бойся ты. Мы же друзья. И ты сама сказала, чтохочешь этого.

Бет стиснула зубы и ничего не сказала. Мгновение-другоеДжонатан боялся, что она сейчас расплачется.

— И она тоже этого хочет, — добавил он, мечтаяпровалиться сквозь землю.

Джонатан сам сообщил печальную новость малышке Бет. Емупришлось постараться, чтобы преодолеть ее подозрительность, ее сердитоеневерие. Он потратил много часов на то, чтобы уговорить Бет приехать сюда, итеперь у него просто не осталось слов. Он обнял Бет за плечи, притянул к себе.

— Правда? — надломившимся голосом спросиладевочка. — И это все по-настоящему?

Он улыбнулся.

— Ну, я-то уж точно не сплю.

Бет казалась невероятно маленькой и хрупкой, она дрожала отхолода…

— Иди сюда, — сказала Десс. — Встань вот тут.

Джонатан подвел Бет вдоль полотна железной дороги ккаменному кругу, чтобы она встала в него. На личике Бет был написан такой ужас,что у Джонатана перехватило горло, и когда он заговорил, его голос прозвучалхрипло:

— Не бойся. Все будет хорошо.

Он отступил назад и стал ждать, надеясь, что все сработает.

Полуночный час обрушился на них через несколько мгновений,холодный ветер как будто выключили, синее время поглотило все краски на лицах.Джонатан почувствовал, как ужасную тяжесть Флатландии смыло с его тела.

Это был все тот же полуночный час — покореженный,вырвавшийся из прежних границ, но все же не уничтоженный.

На мгновение Джонатан испугался, что они слишком долгождали, слишком долго собирались предпринять эту попытку и разрыв ужеокончательно затянулся. Бет просто стояла в каменном круге, неподви??ная, каклюбой обычный человек. «Манекен».

Но потом она моргнула.

— Как-то это было… странно.

— И не говори, — сказала Джессика из-за спины Бет.

Она попросила поставить девочку лицом к Биксби,предусмотрительно появившись там, где сестренка не могла ее увидеть. Правуюруку Джессика прятала в кармане.