Джонатан до сих пор не мог привыкнуть к тому, что Джессикакаждый раз возникала из ничего, вырастая из крошечной точки в ту самую секунду,когда начинался тайный час. Даже темняки и ползучки вынуждены были прятаться отсолнечных лучей в пещерах или под землей до тех пор, пока не придет полночь. Нотворящая огонь превратилась в нечто совсем другое, она стала абсолютно новымтипом полуночного существа.

Вне тайного часа она не застывала. Ее просто не было.

Рекс назвал это «временной зависимостью», а Джонатан вовсене находил слов. Когда наступало нормальное время, Джессика исчезала, как в тупервую ночь, когда он думал, что потерял ее, что молния сожгла ее дотла. Онтогда оббегал всю крышу, не уходил оттуда несколько часов, пока наконец неспустился вниз, прошагав пешком по лестнице все двадцать шесть этажей,измученный весом Флатландии, обезумевший от горя. Он провел страшный день и,когда снова наступил синий час, взлетел к Пегасу, надеясь найти хотькакой-нибудь след…

А она стояла там — все еще не отошедшая от потрясения, непонимающая, что прошли целые сутки без нее. Живая.

Но радость Джонатана угасла, когда полуночный час опятьзакончился — и они поняли, что Джессика попалась в ловушку тайного времени.

Джонатан смотрел на нее и опять, уже в который раз,испытывал огромное облегчение. В последние два года его жизнь делилась на двенеравные части: на полные радости и торжества тайные часы, по одному за ночь, иубийственно тяжелые дни. А после Самайна все стало и того хуже: Джонатан теперьвовсе с трудом выносил Флатландию без Джессики и как никогда раньше дорожилтайным часом.

Зато полуночное время распространилось теперь по всей земле.Они могут отправиться куда угодно… Но только на тот час, что принадлежал им.

Зябко кутаясь в куртку, как будто тайный час был таким жехолодным, как обычная осенняя ночь, Бет обернулась… И во все глаза уставиласьна старшую сестру.

— Идем, Летун, — сказала Десс. — Пустьпоговорят наедине.

Он посмотрел Джессике в глаза, и она кивнула.

Джонатану было нелегко заставить себя отойти — он ведь терялте немногие минуты, что мог бы провести с Джессикой. А ведь он так старалсяэтого избежать. С тех самых пор, как уехала мама, он делал все, чтобы подобногос ним больше не произошло. Чтобы не появился человек, без которого весь миррушится…

Но Джессика хотя бы не исчезла навсегда. Она простоотсутствовала двадцать четыре часа в сутки. А потом появлялась. И Джонатанзнал, что будет цепляться за этот единственный час так долго, как сможет.

— Джесси? — срывающимся от волнения голосомпроговорила Бет.

— Да, это я, как видишь. — Джессика почувствовала,как по ее щекам текут слезы. Она точно знала, где появится ее сестра, но всеравно у нее перехватило дыхание.

— Ты и вправду… здесь…

Джессика кивнула. Ей хотелось стиснуть сестренку в объятиях,но она пока не стала вынимать руку из кармана — Бетти и без того трудно.

— Да. Я все это время была здесь.

— А почему ты не вернулась домой?

Джессика прикусила нижнюю губу.

— Я не могу. Я здесь застряла.

— Что? В Дженксе?

— Нет, в тайном часе. Я существую всего один час всутки. Я теперь — часть полуночи. — Джессика грустно покачала головой.

Может быть, она была частью полуночи с тех самых пор, каквпервые проснулась в тайный час. И он понемножку откусывал кусочки ее жизни,пока не остался вот этот жалкий ломтик. Один час.

Джессика ощутила мысленный толчок Мелиссы, стоявшейнеподалеку, и выпрямилась, подавив жалость к себе. В конце концов, она ведьсама решила подняться на ту крышу, она знала, что, если сунет руку в молнию,все может измениться.

— Почему ты не рассказала мне обо всем? — спросилаБет. — Все это время ты мне ничего не говорила!

К этому вопросу Джессика была готова.

— Скажи, ты расскажешь обо всем маме и папе?

— Рассказать им?..

— Вот об этом. Ты им скажешь, что видела, как твояпропавшая сестра появилась на каких-то рельсах неподалеку от Дженкса?

Бет после недолгих раздумий покачала головой.

— Они, наверное, сразу меня в психушку отправят.

— Вот именно, — кивнула Джессика. — Так чтотебе придется держать все в тайне. Как и мне приходилось. Так уж оно всеустроено. Но, Бет, теперь ты, по крайней мере, знаешь, что я… где-то есть.

— «Где-то» мне мало, Джесси! Ты меня одну оставила!

— Не одну. У тебя есть мама и папа.

Бет скрипнула зубами.

— Мама целыми днями плачет. Она думает, все из-за того,что она пропадала на работе. А папа стал совсем зомби.

Джессика закрыла глаза, поскольку у нее их снова защипало.Было невыносимо думать о том, каково сейчас родителям.

— Ты им нужна, Бет.

— Им нужна ты! Может, они могли бы прийти сюда и встатьвот так же, как я? Наверное, можно их как-то заманить в Дженкс. Я их заставлюсюда приехать…

— Нет. — Джессика шагнула вперед, левой рукойобняла Бет. — Разрыв сокращается. И кроме того, я больше не могу здесьнаходиться. Мы с Джонатаном и Мелиссой уезжаем из Биксби.

Бет с силой топнула ногой, ее глаза наполнились слезами.

— Ты бросаешь меня!

— Полуночный час расширяется, Бет. Становится всебольше таких, как я, — людей, которые, проснувшись однажды ночью,обнаружат за окном время синевы.

— И начнут лгать младшим сестрам?

— Возможно, поначалу, — кивнула Джессика. —Но прямо сейчас им нужна помощь.

— Мне ты тоже нужна, Джессика! — Бет уже плакаланавзрыд.

— Я знаю. — Джессика крепче прижала к себе сестру,все так же левой рукой, и вздохнула. — Мне очень жаль, Бет. Может, не надобыло приводить тебя сюда.

Бет энергично замотала головой.

— Но тебе придется скрывать нашу тайну от всех, как мнекогда-то, — напомнила ей Джессика. — Тебе придется лгать.

Бет подняла голову и заглянула ей в глаза.

— Не всем. У меня есть Касси.

Джессика, подумав, кивнула.

— Да, верно. Она ведь все равно видела разрыв. Думаю,ты можешь ей и обо мне рассказать.

Бет фыркнула.

— Она уже все знает.

— Что?

— Ну, когда Джонатан старался уговорить меня прийтисюда. Я как-то раз привела ее, и она спряталась в шкафу. И подслушивала.

На мгновение Джессику охватило знакомое, давно привычноераздражение. Но потом оно сменилось облегчением, и Джессика хихикнула.