Болезни!

Слабый вздох дракона прозвучал музыкой.

Вернулся! Получилось!

Лассо ослабло, освобожденное дерево выпрямилось, покачивая усыпанными цветами ветками.

Фиолетовая с серыми искрами вспышка заставила зажмуриться.

А потом раздался двойной испуганный вопль, и дерево начало сгибаться уже над обрывом, потому что на нем кто-то повис по ту сторону перил.

Проморгавшись, я обрадованно вскрикнула. На склонившемся ясноцвете болтались взъерошенная Лили и сероглазый паренек. Оба перепуганные и счастливые. Крис с руганью держал последнего за рубашку здоровой рукой.

— Вот так и болей тут с вами! — проворчал за спиной знакомый голос.

Дар… Я от счастья забыла, как дышать.

Дар, здоровый и недовольный, перевалился через перила и, подхватив за шкирки Лили и Тео, вытащил их на смотровую площадку.

Тео тут же подставил плечо Крису. А Лили повисла на моей шее. Потом ойкнула, отскочила в сторону и подпихнула меня к Дару.

Я не стала отнекиваться, обняла, взяла ладонями его лицо и поцеловала. Вкладывая в прикосновение весь страх, свою нежность, всю любовь…

— Фея… — хмыкнула я, утыкаясь лицом в его грудь. — Ты был прав.

— Нечисть, — едва слышно шепнул мне в ухо Дар, — самая храбрая, добрая и верная нечисть… Моя…

— Ну! И что вы тут устроили, пока я спал? — раздалось недовольное ворчание за спиной.

Очевидно, наше светопреставление разбудило белого дракона.

— И, скажите на милость, почему ко мне вламываются двое детей с криками «маму и папу убивают»?! Причем не через дверь, а прямо сквозь стену!

Я удивленно посмотрела на Дара, а он на меня. Мы повернулись к хмурому сонному Сиварду. И тут на нас налетели два радостно вопящих вихря:

— Мам! Па!

Черноволосый мальчишка лет шести и светловолосая девочка лет тринадцати-четырнадцати повисли на нас и, всхлипывая… засыпали грезами.

— Коша? Вер? — Я ошарашенно глядела в счастливые заплаканные лица импов.

Потом вспомнила, что говорили нам в замке магические двойники некогда живших феи и гоблина, и заулыбалась.

— А мне объяснить не хочешь? — поинтересовался Дар, поглаживая Вера по темной макушке.

— Потом, — отмахнулась я.

Разговор будет долгим. Но вначале нужно выяснить, каким боком ко всей этой истории относится Сет.

— Ну и когда вы успели обзавестись детьми? — фыркнул Сивард. — Так, а почему Сет запакован как мумия?

— Не трогайте! — хором предупредили мы с Крисом.

Белый развел руками.

— Ради всех богов! Но он родственник императора, и мой, кстати, тоже. Хотелось бы узнать, с чего вдруг вы запеленали его?

— Потому что он напал на нас, — сухо пояснила я, — а вот почему… Мне бы тоже хотелось знать.

Сет поморщился:

— Думаешь, легко отделалась, фея? Да тебя саму скоро посадят в клетку и будут изучать как диковинную зверюшку! И этих… — он кивнул на Вера и Кошу, — тоже. Или вообще запрут, и будешь ты возвращать всяких богатых снобов по приказу императора!

— Думаю, императору будет интересно узнать, какого ты о нем высокого мнения, — покачал головой Сивард и вопросительно изогнул бровь, глядя на меня. — Фея? У Сета не помутнение рассудка?

— Нет. — Я стиснула руку Дара, обняла второй прижавшуюся ко мне Кошу.

— А могла бы стать почти свободной! — продолжал злорадствовать Сет. — Я бы даже Дара потом позволил вернуть. Но наша добрая фея решила не пускать меня в свои волшебные земли!

Вот оно что. Сет просто захотел завладеть магией волшебных земель? С силами хозяина подлунных земель нелады, и он решил позаимствовать чужих чар. Взять фею и гоблина, снять то, что, по его мнению, закрывало вход, убрать опасного гоблина и вынудить добрую волшебницу дать ему доступ к силам ее народа.

То, что магия его не послушает, его почему-то не смущало… Надо бы узнать почему? А Дар ему просто мешал: теоретически избранники, получившие крылья, могут проходить в волшебные места и пользоваться чарами. Только вот одно «но». И немаленькое.

— Се-э-эт, — насмешливо протянула я, — нет никаких земель фей, это сказка. Наша и гоблинов магия в нас самих. А те чудеса, что так тебя привлекли… Ну, возвращение мертвых, например, и исцеление… Они общие на два… на оба вида магии нашего народа.

Лорд Сивард удивленно приподнял брови.

— Да, — улыбнулась я, — феи и гоблины один народ, у детей которого проявляются противоположные способности. У девочек — фей, у мальчиков — гоблинов. А ясноцветы — не вход в волшебные земли, Сет. Они проводники чар взрослых фей и гоблинов. И врата в стихии для тех, в ком только проснулась наша магия. Для наших детей — импов.

Да-да! Импы не отдельная раса. Это дети и подростки, силы которых нестабильны. Едва у феи или гоблина пробуждается магия, как он теряет человеческий облик и попадает через ясноцветы в стихию. Из нее он выходит в более устойчивом зверином облике. Может туда возвращаться, проходить через нее уже без помощи деревьев фей. И так до тех пор, пока не научится справляться с магией. Лишь потом снова станет человеком. У всех это проходит по-разному. Кто-то быстрый, как Вер. Кто-то приторможенный, как Коша, я или Крис.

Именно таких, как мы, удалось спасти феям от заклятия гоблинов. От какого? И как именно? Мы с Крисом не дослушали.

— Лорд Сивард, пожалуйста, попросите стражу привести Эдриана. — Дар хмыкнул. — Насколько помню, он где-то западнее ворот в крылатой компании. Думаю, вам будет интересно узнать и его историю.

— У всего есть причины… — задумчиво сказала фея.

Точнее, магическая копия феи, когда-то жившей на Брейдене.

— И у того, что наш народ оказался в такой ситуации, — тоже, — продолжил гоблин.

Мужчина и женщина, которых запечатлело послание, выглядели измученными. Но обреченности на их лицах не было. Наоборот, в глазах светилась надежда, что их послание получат. Получат и спасут тех, кого удалось скрыть в стихиях. Защитить от разрушительного заклинания, созданного завистью и злобой.

Фея и гоблин переглянулись и начали рассказывать… За много сотен веков их язык забылся. Только в крови спасенных все еще струились сохраненные магией знания.

Мы с Крисом по очереди переводили их послание, исповедь, предостережение. И просто слова, обращенные к тем, кто выживет, слова, полные боли…

И нас слушали. Молча, внимательно. В огромном холле замка было негде яблоку упасть. Думаю, даже на приеме у императора не всегда собирается столько высокопоставленных особ.

Император, глава тайной канцелярии и все сильные хозяева, кому были доступны подлунные земли. Чей дар мог исправить самые страшные разрушения.