Из въездных ворот им навстречу выехала телега, укрытая холстиной. На ней хорошо просматривались бочонки с вином и большущие корзины со съестным. Понятно. Добавка к поминальной трапезе.

Во дворе спешивались всадники. Похоже, прибыли новые воины для пополнения поредевших рядов гарнизона.

— Спасибо, что подвезли, — Наташа, слегка опершись на протянутую руку «чёрного охранника», как она окрестила араба, мило улыбнувшись, спрыгнула с подножки. Пусть не думает, что она его боится. Цепные псы тоже приручаются.

Из кухни нёсся грохот передвигаемой тяжёлой утвари и неизменный крик Берты.

Леди свернула в «сердце» замка.

Разомлевшая кухарка сидела на низкой скамье. Она вяло махала рукой, между коленями удерживая от падения узкую мягкую объёмную корзину. Слегка заплетающимся языком выговаривала, поторапливая прислужницу:

— Пошевеливайся, давай, люди ждут, — приняв кувшин с завязанным горлышком, похлопала по нему, ставя в корзину, укладывая рядом округлую булку хлеба, укрытые салфетками глубокие миски с едой. — Госпожа, вы уже вернулись. — Качнулась, тут же хватаясь за стул, стоящий рядом. — Кэйти, дрянная девчонка, госпожа пришла! — Крикнула так, что у пфальцграфини зазвенело в ушах.

— Не кричите, здесь я, — насупленная девочка появилась из-за её спины.

— Гляньте на неё, — повариха привстала, плюхаясь назад на скамью, — собралась на всенощную. Чтоб потом мамке с папкой дитя подкинуть. Я-те пойду… — Погрозила пальцем. — Вот, на, — подсунула той под ноги корзину, — иди, отдай пастухам и сразу назад. Госпожа купаться будет.

— Госпожа Юфрозина? — Наташа обернулась на закипающие котлы, удивляясь, почему её служанка должна той прислуживать.

— Вы, — уверенно кивнула кухарка.

Почему Берта решила, что она будет купаться, девушка так и не поняла. Но возражать не стала. Очень хотелось расслабиться, успокоиться и всё обдумать. Поймала себя на мысли, что ещё бы понежилась под действием благовоний Кровавой графини:

— Кэйти, принеси что-нибудь поесть и замени кипячёную воду в покоях.

Подумалось, что разумнее будет вовсе отказаться от кувшина с водой в комнате. Мало ли…

Наташа, не теряя времени, пока служанка будет готовить воду для купания, подтянув выше платье под ремешок, ступила в чёрный зев тайного хода. Она не знала, почему ей захотелось подслушать графинь. Она никогда не интересовалась чужими письмами, не заглядывала в чужие кошельки. Никогда не спешила осудить человека только потому, что это делали другие. Так же она отлично понимала — тот, кто подслушивает, хорошего не услышит.

«Хочешь узнать планы врага? Иди, слушай», — убеждала себя, рыская фонариком по стенам и переходам. А может, ей только кажется, что итальянки желают ей зла? Вот уж, точно, стала мнительной с этими всеми покушениями и убийствами. Не жизнь, а сплошной стресс.

В комнате молодой графини оказалось пусто. У мамочки, значит… Ещё один переход… Так и есть. Мама читает дочери нотацию, поучает. Как предсказуемо. Пфальцграфиня усмехнулась. В открытое окошко потянуло ароматической смесью. Запах показался другим. Этот ощущался свежее и легче.

Графиня, удобно устроившись в кровати, полусидела, откинувшись на подушки, держа в руках гроздь винограда. В ногах пристроилась дочь, следя за плавными движениями матери. Так следит голодный за куском хлеба, следующим в чужой рот.

— Не бойся — всё будет, как надо нам. Этот мужчина достоин того, чтобы около него находилась такая кгасавица, — она обласкала взором своё чадо. — Потом мы уговогим его покинуть это гиблое место и пегеехать в Кельн в наше поместье. Ты будешь блистать пги двоге коголя. — Сморщила нос, вслушиваясь в свои последние слова. Поправилась: — Его величества. — Довольно улыбнулась. Совсем расслабилась в этой глуши.

— Мама, я не хочу никуда переезжать. Мне здесь нравится.

— Да, здесь мило. Эти умывальни — находка. Твой будущий муж знает в этом толк. С его помощью мы пегестгоим поместье. Там будет не хуже.

Наташа замерла. Эти женщины на сто процентов уверены в своём успехе! Господи, что они задумали?

— Мама, я боюсь, — промямлила Луиджа, подползая к графине, кладя голову на край подушки.

— Если ты всё сделаешь, как я сказала, то он будет наш, — погладила дочь по голове. — А тепегь готовься к купанию. Завтга за обедом ты должна быть самой кгасивой. Он заметит обязательно. Это тгудно будет не сделать.

— Ты ещё что-то придумала?

— Конечно, моя милая. Мы укажем этой нищенке на её место.

— Мама, она красивее меня. Он с неё глаз не сводит.

— Глупости! У тебя белое лицо, вьющиеся волосы, а тело… — мягко улыбнулась. — Завтга ночью он станет твоим.

— Госпожа! — хлопнувшая дверь и голос прислуги ворвались сопровождаемые лёгким сквозняком. — Воды нет!

Наташа отпрянула от окошка. Не хватало только чирей на глаз.

— Как нет! — женщина подхватилась с ложа. — Ты забыла? — Угрожающие нотки в голосе сулили быструю расправу. Так и есть. Звук пощёчины рассёк воздух.

— Нет, конечно, — Дониза, схватившись за щеку, отступила к двери. — Воду забрала пфальцграфиня.

— Как она посмела?! Ты газве не сказала экономке?

— Вы же знаете, госпожа, экономки здесь нет, а эта старая перечница всё перепутала. К тому же она уже во хмелю, — плаксиво, для пущей убедительности добавила: — В растютю.

— Нам необходимо купание, массаж! — всё ещё недоумевала итальянская гостья. Такого с ней никогда не было. Не получить желаемое?!

— Я сказала, чтобы воду грели снова, — уверила служанка дрожащим голосом.

— Плохо! Очень плохо! — графиня забегала по комнате. — Я не могу столько ждать! Я тоже должна отдохнуть! Я устала!

Девушка ухмылялась, потирая руки, радуясь, что не отказалась от купания.

— Мама, давайте всё отложим на потом.

Робкий голос дочери вывел злодейку из себя:

— Потом? Ты в своём уме? Каждый миг на счету! Дониза, воду нам на завтга готовь! Сгазу после обедней тгапезы, — уставилась в окно. — Потом… — Злость клокотала, выворачивая нутро. — Никаких потом! — Погрозила прислуге: — И только посмей не уследить за водой! Ты меня знаешь! Закопаю! — Развернула дочь к двери: — Всё, иди спать. Все уходите! Кгоме… — Она повернулась лицом к Наташе, хищно улыбнувшись и уставившись на неё! Та расширила глаза, холодея: «Засы́палась!». — Шамси, — промурлыкала женщина, развязывая широкий пояс туники, — ты поможешь мне гасслабиться… Как всегда.

Не успела девушка отшатнуться, как окошко заслонила чёрная тень.

Сделав шаг, мужчина приостановился, медленно поворачиваясь, зорко осматривая стены. Его взгляд приближался к месту потайной двери.

Пфальцграфиня, не выдержав напряжения, бесшумно захлопнула окошко.