сказал: «Когда Шак забирается так глубоко, нам нужно доставлять ему мяч. В таких ситуациях опекать его практически невозможно».

Спасибо, тренер.

Я говорил с KG насчет Бэйби. Я сказал: «Эй, тебе надо бы что-то сделать с этим». Он отвечал: «А почему бы тебе просто не поговорить с ним?» Я сказал: «Слушай, KG, это наш последний заход на титул, у нас нет времени на такую ерунду. Я не хочу вмешиваться в то, как ведет игру Большая Тройка, но за такими вещами надо следить, иначе тебе это аукнется».

С возрастом Кевин стал гораздо мягче. А что же я? Я никому не стану спускать такую херню. Конечно, потом Пол напомнил мне, что как-то раз Кевин так наорал на Бэйби, что тот сидел на скамейке и плакал.

И Пол, и Кевин – настоящие собаки, а Рэй это просто Рэй. Пол мог сказать: «Давайте уже, мы играем, как говно. Собрались – и вперед», но он не стал бы накидываться на парней.

Единственный, кто стал бы, это Рондо. Он не боялся наезжать даже на Большую Тройку, если считал, что они заслуживают разноса. У этого пацана есть яйца.

В «Селтикс» я быстро усвоил одно: муштра – это не про этих ребят. Док это знал. Наш соревновательный дух был слишком силен. Устрой между нами двусторонку и веди счет – и совсем скоро увидишь лютое дерьмо. Ветераны там так же серьезно относились к соперничеству, как любой другой коллектив, в котором мне доводилось быть. Они и так были изрядно помятыми, но когда мы устраивали тренировочные спарринги и счет в игре до шести был 5:5, локти летели только так, брат мой. В какой-то момент сезона публика узнала, что Делонте и Вон Уэйфер устроили кулачный бой на тренировке. Вот что я вам скажу: то была не единственная потасовка. Такие вещи делают баскетбольную команду более сплоченной, крепко спаянной.

Все шло по плану, пока на Рождество мы не сыграли против «Орландо Мэджик», моей бывшей команды. Я не сделал ни одного броска. Ни единого, мать его, броска. Я просто не видел мяча. Я бегал туда-сюда по площадке и, когда попытался ускориться, почувствовал, что у меня как будто что-то лопнуло. Боль была в пятке. Следующим вечером мы играли в Инди, и я попросил нашего физиотерапевта Эда Ласерта затейпировать мне ногу как можно жестче. В тот вечер я отыграл довольно неплохо. Набрал 9 очков и сделал 4 подбора за шестнадцать минут игры, но, проснувшись на следующий день, понял, что не могу шевелиться. Моя пятка просто убивала меня.

И Эд, и Док повели себя в этой ситуации просто здорово, они были очень великодушны. Они сказали: «Возьми паузу, здоровяк. Не спеши. Перк уже вернулся, мы в порядке, а ты лечись». Они повели себя просто превосходно. С ними я чувствовал такую легкость. Я задержался чуть дольше, пока в середине января не сел наконец на скамейку, пропустив три игры подряд. После этих трех игр я вернулся в строй, но это было ошибкой. С моим «ахиллом» было что-то неладно. Пришлось присесть.

Теперь, когда баскетбол ненадолго выпал из моего распорядка дня, я все равно продолжил каждый вечер посещать Thoreau Club в Конкорде и плавать там. Я занимался на беговой дорожке, потом в спортзале, потом возвращался домой, где мне делали массаж, пока я смотрел игры. На следующий день я шел на тренировку, забирался на велотренажер, потом возвращался домой и после короткого сна шел сначала на физиотерапию, а потом в бассейн.

У меня был ключ от спортзала старшей школы Линкольн-Садбери, находившейся прямо напротив моего дома, и там у них было небольшое помещение для занятий с весами. Там я тягал веса, а потом тренировал штрафные броски. Обычно я приходил туда примерно в одиннадцать вечера, когда там никого не было. Я правильно питался и поддерживал физическую активность. Я сбросил 8 килограммов, но проклятый «ахилл» все никак не реагировал.

Перед уик-эндом Всех Звезд мне позвонили, чтобы сообщить о том, что «Лейкерс» собираются презентовать статую Джерри Уэста рядом со «Стэйплс-Центром». Матч Всех Звезд проходил в Лос-Анджелесе, и меня пригласили на церемонию. Я сказал ассистенту: «Нет, теперь я игрок «Селтикс»». Я не поеду». Но за пару недель до церемонии нам снова позвонили, чтобы сообщить о том, что Джерри Уэст очень обрадовался бы моему появлению там.

Я был удивлен тем, что для него это так много значит, но как только я об этом узнал, я постарался сделать все, чтобы приехать. Я помнил, что когда-то давно был человеком Джерри Уэста, но, по-видимому, мысленно я уже оставил это в прошлом. Было чертовски отрадно приехать на это мероприятие и, сидя в зале, наблюдать, как Джерри Уэст со сцены, где рядом с ним сидели Мэджик и Карим, Элджин Бэйлор, Пэт Райли и Джерри Басс, отыскивает меня в толпе и, показывая на меня пальцем, говорит: «Я люблю тебя».

Меня это просто потрясло. Я подошел к нему после окончания церемонии, чтобы поговорить, и он плакал и говорил мне, что я был его любимцем. Забавно. Он никогда ничего такого не говорил, пока я играл за его команду. Обычно, когда мы с ним общались, он отчитывал меня за что-то, что я делал не так.

Я хочу поблагодарить Джерри Уэста за то, что он остался мне верен. Хочу поблагодарить его за то, что он помнит то же, что помню я: что вместе мы принесли чемпионство «Лейкерс», вместе с Коби и другими парнями. Что вместе мы были довольно сильной командой и оставили в памяти многих людей из Лос-Анджелеса весьма приятные воспоминания.

В феврале, перед самым дэдлайном на обмены, Дэнни позвонил мне и сказал, что они обдумывают обмен Перка в другую команду. Ходило много разговоров по поводу этого обмена и причин, спровоцировавших его, но давайте взглянем на ситуацию трезво: они обменяли Перка, потому что он хотел продлить контракт на большую сумму, а они не собирались ему платить. Вот так просто и ясно.

Это бизнес, детка.

Дэнни признал, что причина была в этом, а еще они планировали омолодить состав, и Джефф Грин им это обеспечил. Он хотел, чтобы я знал: Док верит, что, когда выздоровею, я стану идеальным дополнением для Большой Четверки и что вместе нам, скорее всего, удастся взять титул.

Я решил, что должен быть честен с Дэнни, поэтому сказал ему тогда: «Послушай, выиграем мы или проиграем, но с вероятность в 60 % я не вернусь в команду на следующий сезон. Моя пятка никак не проходит. Не думаю, что