Дэнни Эйндж позвонил мне 1 июля сразу после полуночи. Он сказал мне, что хочет подписать меня на минимум. Перри, мой агент, сказал, что мы согласимся на мид-левел-исключение, но Дэнни беспокоил мой возраст – он не знал, сколько топлива еще осталось в моих баках. Он сказал, что в связи с травмой Перка ему нужен кто-то, кто сможет выходить на паркет каждый вечер. Мы решили поставить переговоры на паузу и изучить остальные варианты. Тем временем «Селтикс» и «Кавальерс» стали обсуждать кое-какие сделки по схеме sign-and-trade, в том числе и вариант с Энтони Паркером, но не смогли договориться о том, кто из игроков «Бостона» будет задействован в обмене.

Лето проходило, «Селтикс» подписали JO, и я стал думать: «Ну, значит, не «Бостон»». Но так и не смог выбросить их из своей головы. Пол Пирс говорил мне: «Приходи, здоровяк. Ты нам нужен». Рэй тоже ратовал за мою кандидатуру. Болельщики в этом городе всегда фантастически относились ко мне, а внимание ветеранов очень льстило, поэтому я сказал Перри: «Вернись к ним».

Было начало августа, и Дэнни рыбачил с двумя своими сыновьями на реке Колорадо. Там не было покрытия сотовой сети, но у него с собой был спутниковый телефон, и благодаря этому Перри смог до него дозвониться.

Они обсудили ветеранский минимум, и Дэнни сказал Перри, что Док Риверс не уверен в необходимости моего приглашения. Он слышал какие-то слухи из Кливленда о том, что у нас с Мо Уильямсом были некоторые разногласия, и его это совсем не обрадовало. Вдобавок он был большим поклонником Пэта Райли, и мне кажется, Пэт ему тоже что-то нашептал насчет меня.

Я позвонил Доку на мобильный. Он только приземлился в Орландо, где жил в период межсезонья. Мой дом находился минутах в двадцати от него. Я спросил у него: «Можем поговорить?»

Он согласился, и я приехал к нему домой, и мы сели поговорить. У него был список вопросов, которые он хотел обсудить со мной. Первым делом он сказал: «Шак, впервые в твоей карьере тебе придется стать ролевым игроком. Я не уверен, что ты с этим справишься». Он сказал мне, что не может гарантировать мне игровое время. В какие-то вечера я буду проводить на площадке двадцать минут, в какие-то пятнадцать. Он не мог обещать мне место в старте.

«И никаких «плюшек», – сказал мне Док. – Никаких телохранителей, никакого окружения. Если тебе нужны эти люди, тебе придется платить за них из своего кармана. Здесь ни с кем из игроков не обращаются, как с суперзвездами. Мы не так ведем дела здесь».

Я слушаю и понимаю, что пока он не сказал ничего такого, с чем я не смог бы смириться. Я ответил ему: «Док, я просто хочу выиграть еще один титул. Меня заботит только это. Я хочу помочь «Селтикс» взять еще один перстень».

Он сказал: «Да ладно тебе, Шак», – а я пристально посмотрел ему в глаза и ответил:

«Я ГОВОРЮ СЕРЬЕЗНО. У ВАС НЕ БУДЕТ НИКАКИХ ПРОБЛЕМ СО МНОЙ. Я ЗДЕСЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОБЕЖДАТЬ»

Я сказал ему: «Послушайте, все эти истории о ссорах, которые у меня были в «ЛА» и «Майами»… вел ли я себя как задница в тех ситуациях? Да, потому что на меня оказывали максимальное давление, а потому я должен был делать все по-своему. Моя философия в этих ситуациях была такой: если я вам не нравлюсь, уберите меня. Но в этой команде мне не придется так вести себя. Я вижу, как вы, ребята, играете, как перемещаете мяч. С моей стороны, будет идиотизмом приходить сюда и все портить. Я хочу пятый перстень. Мне и так скоро заканчивать. Получу ли я один миллион, два или десять, я все равно окажусь у финишной черты».

Я видел, что ему начинает импонировать эта идея. Я все лето тренировался и выглядел довольно неплохо, так что он даже отпустил комментарий на этот счет.

Потом он сказал мне: «Если прибью тебя на месте, если решу, что ты наводишь бардак в моей раздевалке».

«Этого не произойдет, – сказал ему я. – Я обещаю».

Не успел я и глазом моргнуть, как уже подписывал контракт с «Селтикс», говорил по телефону с KG, который был весь на взводе, и выбирал себе номер «36», под которым готовился покорять город Пола Ревира по суше и по морю.

Док сказал мне: «Джермейн О’Нил, скорее всего, будет выходить в старте в отсутствие Перка, а ты будешь выходить со скамейки».

Я сказал: «Клево».

Но внутри себя я думал: «Ну, это мы еще посмотрим», ведь во мне силен соревновательный дух, и я знал, что приеду в Бостон в отличной форме и что они довольно скоро осознают, что хотят видеть в стартовой пятерке меня, а не JO. Но я пообещал Доку, что не буду гнать волну, поэтому все эти мысли держал при себе.

Когда я появился в тренировочном лагере, по их лицам было видно, что они впечатлены моей формой. Физиотерапевты осмотрели меня и показали два больших пальца. Тренерский штаб проработал со мной кое-какие вещи, и я довольно быстро их усвоил, так что теперь они стали думать: «А Шак быстро учится!» Парни с ходу поняли, что мое присутствие на площадке открывает им самые разные варианты в нападении, поэтому они тоже были довольны мной. У JO были какие-то проблемы с коленом, и в итоге вышло так, что я оказался игроком стартового состава.

Это было хорошее решение. Выяснилось, что, когда я выхожу в старте и отыгрываю двадцать минут или больше, наша команда показывает результат 21:4. Неплохой вклад для тридцатидевятилетнего парня, получающего ветеранский минимум.

«Селтикс» были отвязной компашкой. Я отлично в нее вписался. Они были раскрепощенными, слегка чокнутыми. Я всегда говорил, что KG – один из самых смешных ребят в NBA, он просто не хочет посвящать в это публику. Я и раньше это видел, когда мы вместе играли в Матчах Всех Звезд. Он блестяще пародирует, орудуя своим голосом-пулеметом. Он очень здорово изображает Шакила О‘Нила, кстати говоря. Он освоил мой бубнеж.

В один из дней мы тусовались вместе, и я, KG, Нэйт Робинсон и Глен Дэвис записали видео в раздевалке. Мы нацепили маски для Хеллоуина, а я надел еще и парик с конским хвостом, и мы начали плясать под Hard in Da Paint Waka Flocka Flame. На KG была какая-то маска злой утки и полотенце, и скажу я вам: этот парень знает, как двигаться в ритм. Все согласились с тем, что вышло очень лампово, пока