Дамиана присела на высокий стул напротив стола и спросила:

— Так зачем вы хотели меня видеть?

— Для начала, я хотел бы послушать, что вам ещё удалось выяснить о «бабочках», — синьор Лоренцо расположился в кресле напротив.

Миа пожала плечами и рассказала о том, что, к преступлению скорее всего причастна какая-то женщина-патрицианка. О лепестках из сада дожа… О том, что, возможно, всё это в интересах герцога Ногарола… О вдове Гольдони и острове Повильи…

Она так старательно избегала упоминания о цверрах и обряде, что у неё даже спина затекла от напряжения. Под пронизывающим взглядом синьора Лоренцо пришлось сидеть прямо, как пансионерке перед судом святых сестёр. Ему бы ещё розгу в руки и было бы полное сходство.

— А что твои видения говорят насчёт Райно? Видела ли ты что-нибудь, касающееся моего брата? — спросил синьор Лоренцо, внезапно перейдя на «ты», и это показалось ей плохим знаком.

— Ничего такого, — пожала она плечами.

— Зачем он отправлял тебя в Марджалетту? — продолжил синьор Лоренцо свой допрос.

— Узнать кое-что об одном обряде…

— Послушай, Дамиана, — синьор Лоренцо вдруг подался вперёд и впился взглядом в её лицо, — я знаю о подозрениях моего брата насчёт причастности цверров к этим убийствам, так что не пытайся мне врать. Это последнее, что мне нужно от тебя за мои же деньги. Или ты думаешь, Райно стал бы утаивать от меня такое?

Так маэстро всё ему рассказал! О-ля-ля!

— Ну… Судя по лепесткам, это сделали вовсе не цверры…

— Избавь меня от своих выводов, девочка, — усмехнулся он и, откинувшись назад, некоторое время смотрел на Дамиану и молчал.

А она сидела как на иголках, сцепив пальцы на коленях и думая, к чему весь эта странная ночная аудиенция.

— Ну если вы всё знаете и так, то зачем вы меня позвали? — спросила она наконец, собравшись с духом.

— Я позвал тебя затем, чтобы сделать тебе ещё одно предложение, более интересное, чем смотреть в шар за шестьсот дукатов. И, я надеюсь, ты проявишь благоразумие и оценишь все открывающиеся перед тобой перспективы…

Миа почувствовала, как в желудке зашевелился ледяной осьминог страха, пуская во все стороны свои щупальца.

Понятно ведь, о чём он! Синьор Лоренцо знает про её дар. Маэстро всё ему рассказал! Ясное дело, какое дальше последует предложение — работать на Скалигеров, узнавая чужие тайны!

— Не думаю, что могу быть ещё чем-то полезна, — пробормотала она, сцепив пальцы.

— А ты и не думай. Это моя привилегия. И моего брата. Лучше ответь, что ты знаешь о древней крови, Дамиана? — спросил он, прищурившись и наблюдая за ней, как удав за кроликом.

— О древней крови? — удивилась она. — Да не особо много. Это люди с даром, которые раньше рождались в семьях патрициев, но вроде как этого не было уже пару сотен лет. Или что-то такое.

— Ты же знаешь легенду о зарождении Альбиции? — спросил синьор Лоренцо.

— Все слышали о том, как основатели собрались под деревом жёлтой магнолии и заключили договор.

— А про осколки зеркала? — он резко встал, и Дамина даже отодвинулась немного.

— Ну это вроде как легенда…

Синьор Лоренцо подошёл к открытой двустворчатой двери на террасу. Дождь всё ещё шёл, но уже без ветра. Шелестел по крышам, и в его тёмной пелене город утонул совсем, лишь кое-где через сплошную занавесь воды проглядывали жёлтые пятна фонарей.

— Иди сюда, — синьор Лоренцо, указал рукой на место подле себя. Дамиана подошла и остановилась чуть поодаль у другой створки двери. — Зеркала — это не легенда. Они и в самом деле существуют. Когда-то они помогали процветанию светлейших домов Альбиции. Когда-то у каждого зеркала была его хозяйка — женщина с древней кровью. Они были в каждой семье. А потом… Потом семьи стали соперничать за могущество и убивать таких женщин из других семей. И вот последнюю сотню лет с даром уже никто не рождался. Зеркала стали тускнеть, а Большая вода, что приходит в Альбицию каждое лето, поднимается всё выше и выше. По легенде, город утонет, когда умрут все зеркала, — синьор Лоренцо повернулся и посмотрел на Дамиану.

— Вы же не хотите сказать, что всё это правда? — спросила она удивлённо.

— Идём, я покажу тебе кое-что.

Синьор Лоренцо взял канделябр и направился не к входной двери своих покоев, а к другой, которую за широкой бархатной шторой Дамиана сразу и не заметила. Он повернул в замке ключ, и они вошли в тёмную комнату с зарешёченным окном, выходившим во внутренний двор. Ещё одна дверь — и другая комната, больше похожая на склеп. Затхлый воздух, какие-то ящики, составленные один на другой, и вделанный в стену большой сейф с массивной дверью, в котором с трёх сторон виднелись прорези замков.

Синьор Лоренцо снял с шеи какой-то ключ на цепочке и вложил его в один замок, с пояса — другой ключ, и ещё один — из кармана, и повернул все ключи. Дверь поддалась натужено, со скрипом, как будто её не открывали тысячу лет. Синьор Лоренцо поднял свечу повыше, но из-за его широкой спины содержимое сейфа, Миа разглядеть так и не смогла.

— Вот, смотри, — он достал какой-то свёрток и положил его на один из ящиков в углу, а рядом поставил свечи.

Внутри куска красного бархата оказался треугольный осколок зеркала длиной в локоть, по форме напоминающий широкий кинжал. Его поверхность при таком свете казалась тёмной и почти ничего не отражала, а обратная сторона была покрыта пятнами и сколами, словно тонкую плёнку серебра или платины разъела ржавчина.

— Это оно, то самое зеркало из легенды, — Лоренцо провёл ладонью по тёмной поверхности. — В роду Скалигеров оно передаётся из поколения в поколение. Но вся беда в том, что от некогда славного рода уже мало что осталось. И, не считая тёти Перуджио и её внука, в нашем роду прямых наследников только Райнере и я.

Дамиана вспомнила, как гадала столетней синьоре Перуджио и то, что тогда показали карты. У синьоры Перуджио было много любовников, и её внук на самом деле не имеет никакого отношения к Скалигерам. Но сейчас она об этом деликатно умолчала.

— У меня нет детей, — тихо произнёс синьор Лоренцо. — И согласно предсказанию, которое сделала одна цверрская гадалка моей матери, родить наследника мне может только та, в ком есть древняя кровь. Если зеркало оживёт — наш род снова продолжится. Моя мать была одержима желанием снова оживить это зеркало. Она искала разные способы, надеясь что-то изменить…

— И зачем вы мне это рассказываете? — тихо спросила Миа.

— Затем, что в тебе есть древняя кровь. И ты можешь дать мне наследника, — Лоренцо повернулся к ней, и в темноте тесной комнаты Миа почувствовала, что задыхается.

— Я?! Да вы с ума сошли?! Во мне нет никакой древней крови! — воскликнула она, отодвигаясь.

Но синьор Лоренцо не дал ей уйти, схватил за руку и прижал к осколку зеркала, уколов заострённым краем её ладонь. Дамиана вскрикнула и попыталась вырваться, но замерла, глядя на то, как от капель её крови, упавших на поверхность зеркала, на нём проступили прозрачные чистые участки, а по краю появилась лёгкая кайма голубого света. И этот свет она уже видела раньше… прошлой ночью у себя в комнате.