теперь никак не могли утолить жажду. Интересно, что она видит? Якоб прижался щекой к клети и прикрыл глаза. И наконец понял, что не давало ему покоя все эти дни.

В видениях они делили сознание – одно на двоих. Рунд видела мир глазами Якоба, а Якоб – глазами Рунд. Они были вместе на земле, в Горте. И в небе. Полет походил на настоящий – Якобу до сих пор казалось, что он забрал оттуда крылья, и теперь ветер перебирает его вздыбленные перья. В последний раз он летал, повинуясь зову дана. Это было давно – семнадцать лет назад, и со временем последний полет превратился в далекое воспоминание. Якобу никогда не снились вороньи сны, оттого он испытал волнение, снова расправив крылья. Пусть и не наяву, а в другом, сумрачном мире теней. Однако от Рунд, которая никогда прежде не летала, он скорее ожидал удивления. Потрясения. Для человека мир, каким его видели птицы, должен был стать открытием.

Но Рунд не удивилась. Напротив – обрадовалась, как будто вернулась туда, где ей было хорошо. Спокойно.

«Свобода».

Это слово проносилось в ее голове чаще других. Якоб взглянул на бледное изуродованное лицо, и смутная тревога снова кольнула сердце. «А что, если…»

– Якоб!

Дамадар появился словно из ниоткуда. Лес скрывал его от глаз, хотя такую дородную фигуру трудно потерять среди стволов. Огромный, точно медведь, с пылающими волосами и бородой, Дамадар выглядел как истинный потомок старых великанов. Горячая кровь бежала в его жилах. А в груди билось преданное сердце. Якоб улыбнулся – вспомнил, как мальчишкой прибыл в Килик, думая, что тут его и похоронят. Но нет – король Веребура не любил мегрийцев куда больше, чем воронов. Так сказал сам Дамадар. Якоб же считал, что он просто жалостливый и чересчур добрый.

Таким же был и его отец.

– Я ищу твою задницу уже два часа. Что ты тут делаешь? – Дамадар с любопытством заглянул в клеть и хмыкнул. – Надо же. Так и не очнулась. Как думаешь, околеет?

Якоб помолчал. Распятая, Рунд вызывала в нем все меньше неприязни и все больше – сочувствия.

– Вероятно, умрет. Во второй раз – наверняка. И почему боги выбрали ее?

– Да какая разница? – Дамадар походя постучал кулаком по телеге, и сонная лошадь испуганно встрепенулась. – Главное, что они послали ее прямо в наши руки. Ты же узнал все, что хотел?

Абнер с окровавленным лицом мигом стер все добрые чувства и оставил только ярость. Неведомый – вот он, вор. Тот, кто украл отцовское сердце, унес в себе магию Шегеша. Абнер скрывал в себе тайну много лет и мог прятать ее дальше – так зачем он приехал сюда? В столице, конечно, прослышали про бесчинства Якоба. Он посмотрел на свои руки – они до сих пор болели, как будто продолжали отрубать головы ни в чем не повинным людям. Хотя… так уж и неповинным? Многие из них наверняка радовались падению вальравнов и тому, что больше не нужно платить кровавую дань.

Был, конечно, среди них старик, который обрадовался Якобу как родному и охотно принял смерть от его меча. Но многие ли могли похвалиться тем же?

– Да. Абнер за все заплатит, уж поверь мне. Только ты должен помочь.

Дамадар улыбнулся и похлопал Якоба по плечу огромной пятерней.

– В этом можешь не сомневаться, мой друг. Наш план все такой же? Или в твою голову пришли новые идеи?

– Нет. – Якоб усмехнулся, представив себе вытянутое лицо Абнера, взятого в плен. Эта картина ненадолго согрела сердце. – Пойдем. Нужно все еще раз обговорить, пока есть время. Видишь ли, я подумал…

Однако закончить фразу Якоб не успел. Запыхавшись от быстрого бега и испуганно выпучив глаза, к нему приближался Тиндо – мальчишка, напросившийся в разведчики. Юркий и ловкий, он лазал по деревьям, точно белка, – и его так же трудно было отыскать в Митриме. Русые кудри разлохматились, острый нос покраснел от холода, а во взгляде читался неприкрытый ужас. Не добежав до них пары шагов, Тиндо, запутавшись в собственных ногах, упал в траву.

– П-простите… П-простите меня, ваше сиятельство…

– Перестань. – Якоб подошел и, подхватив тощего мальчугана под мышки, поставил его на ноги. – Я еще не князь. Чего ты так испугался? Увидел дикого зверя?

Зубы Тиндо дробно стучали, как будто пытались вывалиться изо рта вместо слов. Зажмурившись, он помотал головой.

– Н-нет, в-ваше… Якоб. Сюда движется конница под двумя флагами – солнцами и рысью. Все в черном, а впереди них – пузатый мужик. Я задремал… И не заметил.

– Что, даже более пузатый, чем я? – хохотнул Дамадар. – Хватит выдумывать. Люди из Горта не посмеют сунуться в Митрим, особенно после того, как их лорд умер. Или это Абнер наконец нашел у себя в штанах яйца?

Якоб дернул плечом, отгоняя, словно мух, слова Дамадара.

– Может, ты что-то перепутал? Или тебе привиделось во сне?

От возмущения рот Тиндо перекосился, а ноздри гневно расширились. Однако, прежде чем он успел ответить, тишину Митрима пронзил вопль рога. От звука, знакомого Якобу с детства, сердце пустилось в тревожный галоп. Огонь снова взвился в темное небо, и запахи, эти ужасные запахи, сопровождающие смерть, повисли в воздухе, застряли в ноздрях, запутались в волосах.

Багряная ночь восстала. Или она просто никогда не заканчивалась?

– Нет. Это не королевская разведка. Это Горт.

И верно – из мрака донеслись лошадиный топот, поскрипывание сбруи, а после на просеку, обгоняя других, выехал тот самый пузатый мужчина, о котором говорил Тиндо. Якоб его не знал – да и неоткуда было – и все же сразу понял, что перед ним воин. Смоляные волосы, заплетенные на калахатский манер, свисали до пояса. Черный – не синий – плащ покрывал его плечи, но дородную фигуру было непросто скрыть под тканью. Он держал два стяга, алый и синий, однако слезать с коня или обнажать клинок не торопился. Его конь храпел, и из ноздрей вырывался пар. Остальные люди, подоспевшие вслед за ним, остановились за его спиной, не делая попыток обогнать или напасть.

Якоб поднял факел выше, и всадник со стягами зажмурился. Дамадар прокричал что-то бессвязное, отчего люди и вороны за их спинами поднялись, похватав оружие.

– Нет.

Голос Якоба остановил всех, включая Дамадара, который уставился на него так, словно видел перед собой ожившего мертвеца. Кустистые рыжие брови сошлись на переносице, выдавая недоумение.

– Что ж, нам так и стоять, пока нас тут всех не перережут, как свиней?

– Об этом не стоит беспокоиться. – Мужчина, возглавлявший отряд,