Абнер едва удержался от всхлипа. Ему не хотелось выходить наружу – все равно что переступать порог того света. «Обратного пути уже не будет», – сказал он себе. Абнер медлил, и Мейдж недоуменно смотрел на него, не смея выйти раньше короля. Наверняка думал, что боль снова сковала его тело. Однако на этот раз дело было в душевных страданиях – и в том, что черная кровь, которую Абнер унес с собой семнадцать лет назад, нужно было вернуть. Но как?

Абнер покосился на Мейджа. Попросить лекаря? В конце концов, кто лучше его сможет справиться с этой задачей? Представив себе выражение его лица, Абнер улыбнулся. Нет. Он приехал, куда следовало, – дальше все должно произойти само собой.

Не стоит волноваться о том, чего нельзя изменить.

Пора.

Абнер зажмурился, помотал головой, стараясь отогнать дурные мысли, и, открыв глаза, поднялся, цепляясь за стены. Нашарил трость, вдохнул поглубже, как перед нырком, – и вышел наружу.

Выполз – постукивая злосчастной палкой, Абнер с трудом вытянул свое тело из чрева кареты и остановился, переводя дух. Весна на севере больше походила на осень: серая, тусклая и холодная, она как будто предвещала не лето, а зиму. Поле, поросшее вереском, уныло тянулось до самой кромки проклятого леса. За ним, окутанная туманами, дремала горная гряда. Низко над головой проносились тусклые тучи, роняя редкие дождевые капли. Тьма наползала с востока, воруя и без того скудный вечерний свет.

Горт стоял на месте.

Переживший страшное испытание, замок не дрогнул и не рухнул. Нет, черные камни уродливой громадины было видно даже отсюда. Абнер, подняв руку, накрыл дрожащей ладонью Горт, и тот исчез. Увы, только на время. И только в его мечтах.

Расправиться с чудовищем невозможно – Абнер был уверен. Замок построили на крови и костях, скрепленных магией и заветами. Об этом ему говорил сам Небра, когда они впервые встретились в Тацианской империи. Император прятал свое лицо под красной маской, расписанной золотыми узорами, и голос его, низкий и гулкий, рассказывал о том, как победить их общего врага.

Его врага.

«Только предательство сможет одолеть вальравнов».

Предатель – да, вот кем был Абнер. Собравшиеся вокруг гвардейцы смотрели на него, ожидая приказа. И они тоже знали, кем всегда был их король. Норвол принял его в гостях, Абнер ел его еду и пил вино. Смеялся над его шутками и даже станцевал с Анели – хрупкая княгиня робко улыбалась в ответ на теплые слова.

А после Абнер украл их жизни. Нет, он был не предателем – он был вором.

Стеврон желал его смерти. Но стал бы выполнять прихоти пьяного дурака вороний князь? Тогда, семнадцать лет назад, Абнер в этом нисколько не сомневался. Но теперь…

Королевское войско замерло. Две руки снова пришли под стены Горта. Однако теперь Абнеру ничего не хотелось оттуда уносить – только вернуть. Мегрийская рысь плясала на ветру с двумя тацианскими солнцами. Алые и синие стяги закручивались вокруг древков, хлопали над головой, точно крылья гигантской птицы. Абнеру вдруг захотелось очутиться в Амаде и прижать к себе крохотный пищащий сверток. Свою дочь. Он так долго ждал ее появления, но не успел толком порадоваться.

«Такова судьба».

Его мысли оборвал топот лошадей – разведка, которую они пустили впереди себя, возвращалась – и возвращалась чересчур торопливо. Риг Натал, спешившись, двинулся вперед, желая встретить теней, но Абнер окликнул его и, хромая, двинулся следом. Он больше никому не доверял, даже самому себе. Иногда ловил себя на мысли, что зря затеял дурацкий поход. Но тут же себя и останавливал – нет, не зря. Все эти годы он провел, прячась в страхе от тех, кого обокрал.

Настало время платить по счетам.

Эрих Теодей спрыгнул с коня и торопливо поклонился Абнеру. Тот с отвращением поглядел на темноволосую макушку тени и покрепче вцепился в свою трость. Дать бы Эриху этой палкой по голове, и дело с концом. Соблазн был велик. Вместо этого Абнер, как и полагается королю, благосклонно улыбнулся Эриху. Тот, однако, улыбку не вернул – его лицо перекосилось от ярости. Левая щека нервно дергалась, а темные глаза превратились в две гневные щелки.

– Только не говори, что ты добрался до Горта и Тит наплевал на тебя с замковой стены.

Казалось, шутка Абнера разозлила Эриха еще больше.

– Нет, – сказал он и, помедлив, нехотя добавил: – Ваше величество. У нас имеются проблемы посерьезнее.

Абнер наклонил голову набок. Боль в его теле, убаюканная настоем Мейджа, снова начала просыпаться. Дикие сонные псы поднимали свои головы, чтобы взяться за любимую работу с новой силой. Корона, которую Абнер нацепил на голову, сдавила виски. Ее он тоже украл, не стоит об этом забывать. Каким же жалким, должно быть, Абнер выглядел в чужих глазах!

Стеврон наверняка надрывает живот от смеха на том свете. Все его предсказания и опасения сбылись – и вот он, Абнер, жалкое скрученное подобие человека, стоит посреди поля и готовится нагадить от боли в красивые парадные штаны.

– Ну так говори.

Эрих облизал губы и посмотрел Абнеру прямо в глаза.

– Над Гортом развевается черное воронье знамя.

– Что?! – Натал закричал так громко, что у Абнера зазвенело в левом ухе. – Когда? Кто? Кто посмел?

– Если вы заорете еще громче, Риг, то вам ответят из самого Горта. – Абнер переложил трость в другую руку и с наслаждением выпрямил ногу. Псов это ухищрение, конечно, не сдержит. От мысли о том, что он наделает кучу прямо на глазах у своего же войска, у Абнера закружилась голова. – Вы не ошиблись, Эрих?

– Ну уж нет. – Теневой воин зловеще улыбнулся. – Их поганую тряпку я помню с детства. Вальд постоянно совал мне ее под нос, гордясь тем, что пресмыкается перед чудовищами. И чем они отплатили ему за службу? Смертью. Я должен вернуть долги.

«Не ты один».

– А я говорил вам, ваше величество. – Изо рта Натала дурно пахло, но Абнер никак не мог собраться с силами, чтобы отодвинуться от командира. Что это отребье ело в пути? Дохлых полевых мышей? – Тит – предатель. Может, он и присягнул вам на верность, да только в венах его продолжает течь все та же гнилая кровь. А сами клятвы для него ничего не значат. Что мы будем делать?

На Абнера в ожидании уставилось сразу несколько глаз. Пехота и кавалерия нестройными молчаливыми рядами замерли, как будто боялись пропустить приказ. Абнер огляделся. Тоскливо завывал в лысом колючем кустарнике ветер. Темнели редкие дома, и на небе появились первые звезды. Смеркалось,