мера: римляне верили, что в стене с древних времен замурованы серебряные монеты, спрятанные богатыми заказчиками монумента. Вероятно, вводило в заблуждение его название.

По городу ходила поговорка – tra la vacca e il toro troverai un gran tesoro. «Между коровой и быком (животными на рельефе) найдешь клад».

Веками охотники за наживой дырявили мраморные плиты, пока терпение папы римского не лопнуло. По его указу теперь искать сокровища могли только те, кто представил понтифику официальный запрос. Но дыры от безуспешных поисков так и не заделали.

70. Дом средневекового философа

В наш век соцсетей достаточно написать что-нибудь у себя на странице, чтобы об этом тут же узнал весь мир. У наших предков не было таких возможностей, а высказаться порой очень хотелось. Древние римляне «разговаривали» с прохожими сообщениями на надгробиях вдоль главных дорог, а жители Средних веков – на фасадах домов.

Нам уже встречался оригинальный особняк Лоренцо Манилия с изречениями, которые хозяин хотел донести до всех (или хотя бы до самых любопытных). Мысли, рассуждения о морали, советы, восхваление себя и собственного рода – многим было что сказать. В том числе Никколо́ Крешенци. Его дом – редкий пример идеально сохранившегося средневекового дворца аристократии, гибрида оборонительной башни и жилой резиденции.

Речь о здании на углу via Luigi Petroselli и via di Ponte Rotto, у спуска с набережной. Оно появилось на рубеже XI и XII веков в месте, удобном для того, чтобы контролировать старинные мельницы на реке и брать оплату за проход через тот самый печально известный Сломанный мост. Но во времена Никколо Крешенци он еще прекрасно функционировал и приносил приличный доход контролировавшей его семье. Видимо, поэтому хозяин пожелал продемонстрировать свое благополучие, выстроив трехэтажный особняк (но сохранилось только два этажа).

Фасад обильно украшен античными материалами и византийскими орнаментами – рельефами, мраморной листвой, львиными головами и купидонами. Такое смешение стилей говорит о том, что до XIV века здание часто перестраивали. В конце концов его окончательно забросили и превратили в сеновал.

У массивных дверей уцелела ниша, где когда-то стоял бюст хозяина. Самого бюста давно нет, зато над входом осталась полукруглая мраморная плита с надписью на латыни. Именно в ней Крешенци обращается к прохожим с философским посланием, которое я приведу в переводе полностью – настолько оно прекрасно.

«Никколо, осознавая тщетность мирской славы, построил этот дом не из пустого тщеславия, а для того, чтобы воздать честь былой красе Древнего Рима.

В богатых домах ваших не забывайте о могиле и знайте: не жить вам долго в хоромах. Смерть парит на крыльях, ни для кого жизнь не вечна, долг наш на земле короток, а течение его бегло. Даже укрывшись от ветра, запершись за сотнями дверей, командуя целым полком солдат, не уснуть тебе в бессмертии. Заберись в замок повыше, и там еще быстрее съест тебя тоска. Высится к звездам славный дом Никколо Великого, первого из первых, стоящий на фундаменте, возрождающем красу древних, по имени отца Крешенция и матери Теодоры. Отец воздвиг этот уважаемый дом и посвятил его дорогому сыну Давиду».

Все успел хозяин – и родных помянуть, и себя похвалить, и наставление прохожим дать.

Римляне на это вздохнули бы с насмешкой – Mai ‘na gioia! – «Жизнь – тоска!»

Мог бы предположить пессимист Никколо, что его творение проживет еще тысячелетие?

Хотя это чистая случайность.

Может быть, вы помните, что Муссолини не особенно жаловал Средневековье, предпочитая ему древнеримскую эпоху. К тому же невзрачный кирпичный сарай стоял прямо на пути его амбициозного «Морского проспекта» – via del Mare. Еще чуть-чуть, и дом Крешенци пал бы, как и другие его средневековые соседи.

Но случилась историческая путаница. В Риме ходил слух, что здесь жил Кола ди Риенцо – эпатажный революционер XIV века, объявивший себя новым вождем Рима в попытке возродить былую славу столицы. Идея прекрасно вписывалась в идеологию фашистской политики Муссолини, поэтому дом на всякий случай не тронули. И даже подобрали похожий цвет кирпича для громадного здания ЗАГСа по соседству (там не заключают браки, а регистрируют изменения гражданского статуса и новорожденных).

С конца 1930-х годов в доме Крешенци размещается Центр изучения истории архитектуры и охраны культурного наследия (вот совпадение!).

Со своей задачей организация успешно справляется. Внутри дом сохранил былой облик настолько достоверно, что порадовался бы сам Никколо Крешенци. Деревянные балки потолков, античные вазы на полах и рельефы на стенах. Правда, увидеть это великолепие удается не всем. Доступ в архив открыт для докторантов и исследователей или по специальному запросу.

Мне довелось побывать внутри во время ежегодной программы Open House – архитектурного фестиваля открытых дверей. Я уже упоминала его в связи с Герцианой – библиотекой в доме монстров. Посмотрите заранее, есть ли он в списке участников фестиваля на ближайший год. Дом Крешенци открывается так редко, что это стоит ночного дежурства на странице бронирования!

71. Капитолийский зоопарк

«С каким животным у вас ассоциируется Рим?» – люблю я спрашивать на экскурсиях.

Некоторые пожимают плечами, а те, кто немного знаком с римской мифологией, вспоминают волчицу, вскормившую близнецов Ромула и Рема.

Но в Средние века у города был другой тотемный зверь – лев.

Держать живого хищника на цепи всегда считалось у знати признаком высокого статуса. Поэтому в начале XV века члены городского совета, заседавшие на Капитолии, решили разместить на виду у горожан клетку с огромным африканским львом.

Символ силы, мужества и гордости должен был напоминать римлянам о величии их города. После долгих веков смуты и разрухи такие политические ходы были особенно необходимы. Но животное не демонстрировало ни одно из этих качеств, а только металось в клетке, злобно рыча на прохожих. Одна из статей бюджета мэрии предусматривала для него обильное питание и персонального сторожа – custos leonis.

Несмотря на все эти привилегии, царь зверей вряд ли был доволен своим положением. Однажды ему удалось вырваться из клетки, загрызть зазевавшегося юношу, напугать с десяток прохожих и скрыться в ночи. Хищника поймали в переулках района Трастевере. В наказание за дерзость (разве не смелостью льва должны были восхищаться римляне?) льва убили, а его тушу подарили главе прибрежного района, в который входил тогда и Трастевере. Чиновник закопал ее в своем саду. Наверно, это тоже считалось престижным. С тех пор львиная голова красуется на гербе Трастевере в качестве символа.

Но прошлый опыт, похоже, ничему не научил римлян.

На дворе были далеко не «темные» века, когда городская администрация вновь решила предпринять попытку напомнить