Изобилие и доступность любых товаров на прилавках создавали иллюзию благоустроенности. Те, кто сумел заработать, спешили строить себе комфортабельные загородные дома. На улицах становилось все больше иномарок. В быт внедрялись самые современные новинки — мобильная связь, видеотехника, микроволновки, кухонные комбайны, музыкальное оборудование. Компьютеры становились необходимой принадлежностью современной семьи, считающей себя культурной. Мамы в те времена хвастались: «Мой такой умный! Целыми днями в компьютере сидит!» — а их детишки с малых лет привыкали вместо книг и учебников уходить в фейковый мир компьютерных игр, чатов, порносайтов.

Правительство России гордо рапортовало о достигнутых успехах — что в 1997 г. удалось снизить инфляцию (цены за год выросли на 11 %). Что впервые с начала 1990-х объем валового продукта российского хозяйства не падал, а вырос (всего на 1,4 %). Была осуществлена деноминация рубля, курс увеличили в 1000 раз. То есть, выпустили новые купюры, на которых было на три нуля меньше. Но финансовая система стала выглядеть более здоровой, более надежной. Эти достижения вовсю расхваливали и зарубежные аналитики, британский журнал «Euromoney» даже признал Чубайса лучшим министром финансов года.

Хотя на самом деле российские успехи оказывались эфемерными. Они достигались за счет иностранных кредитов, внутренних займов ГКО (государственных краткосрочных обязательств). Государство по уши влезало в долги. Благосостояние граждан росло только в Москве, Санкт-Петербурге и еще нескольких крупных центрах, где сосредоточились банки, крупные компании, зарубежные фирмы, центры торговли, массовой информации, коммуникаций, шоу-бизнеса, велось масштабное строительство. С «барского стола» кое-что перепадало и простым гражданам. Например, Лужков за счет городских доходов поддерживал москвичей, вводил надбавки к пенсиям, повышал зарплату учителям, врачам, другим служащим муниципальных учреждений. Но даже по соседству, в Московской области, были уже совершенно другие стандарты жизни, царили бедность и бесхозяйственность.

А в целом по России, если сравнить с 1990 годом (далеко не лучшим, с развалом «перестроек»), то объем промышленного производства упал вдвое. Объем легкой промышленности — на 90 %. Комбайнов выпускали теперь меньше в 13 раз, тракторов и металлорежущих станков — в 14 раз. Сбор зерна снизился более чем вдвое, поголовье крупного рогатого скота — вдвое, овец — более чем втрое. Но и в тех отраслях, которые пока еще удержались, еще действовали, — в сырьевой, топливно-энергетической, черной металлургии — рабочим хронически не выдавали зарплату. 44 % населения России очутилось за «чертой бедности». Попросту говоря, эти люди стали нищими.

Хорошие заработки можно было найти только в Москве (или в Питере, в нескольких региональных центрах). В советские времена смеялись над «колбасными поездами», когда жители соседних городов и областей ехали в столицу за продуктами. Теперь продукты были везде, но ехали на работу. Жители Подмосковья, которым посчастливилось устроиться в Москве, затемно, ни свет ни заря, набивались в электрички. Чтобы вернуться домой так же затемно, поспать — и снова на колеса. А люди из более отдаленных мест переходили на «вахтовый метод». Подряжались на стройки, жили в вагончиках, чтобы вернуться домой только на выходные. Или через несколько месяцев. Или, найдя работу в столице, кооперировались по несколько человек, снимая комнатушки подешевле.

Заработки искали и гораздо дальше, за границей. Для многих это становилось мечтой, целью жизни — попасть в вожделенный «земной рай». Хотя туда предлагать рабочие руки, даже самые умелые, было бессмысленно, Европу заполонили африканские, турецкие, арабские мигранты, добавились украинские и молдаванские гастарбайтеры. Но широко развернулся «экспорт мозгов» и «экспорт тел». Иностранцы зазывали к себе лучших специалистов российских научных учреждений, оказавшихся теперь в бедственном положении. Переманивали талантливых инженеров, архитекторов, работников искусства. Зарубежные фонды организовывали конкурсы и олимпиады среди студентов, старшеклассников за право продолжать образование за границей. Создавались «международные» вузы, факультеты, колледжи, где попечители отбирали самых способных для себя.

А глупые девчонки, насмотревшиеся импортных фильмов, искали свои способы попасть в «земной рай». Выскочить замуж за иностранца или хотя бы стать просто сожительницей. Или стать «моделью», «звездой». Возникали соответствующие бюро знакомств, агентства, вербовавшие девиц для «работы за рубежом» — с изрядным риском очутиться «белой рабыней» в каком-нибудь притоне. И уж в любом случае «работа» с отбором по внешним данным никак не подразумевала целомудрия.

Ну а американцы очень активно принялись пополнять за счет России свой вырождающийся в извращениях генофонд. Еще при Горбачеве в 1998 г. было подписано соглашение о «Международном усыновлении», и в период до 2012 г., когда его денонсировали «законом Димы Яковлева», в США было вывезено свыше 60 тыс. русских детей (а всего за границу — 65 тыс.). Но «цивилизованные» приемные родители нередко срывали зло на малышах из «второсортного» народа. Как минимум 20 детей погибли от насилия, или их смерть списали на несчастные случаи. А скольких вывезли нелегально? Продали на органы? Сколько всего русских людей оказались в те годы на чужбине, ассимилировались там, теряя родину, или погибали? Мы не знаем, таких данных нет.

Но некоторые перемены в политике России все-таки происходили. Еще неявные, но они уже начинались. Олигархи, захватившие под свой контроль правительственную «кормушку», перегрызлись между собой. Из-за бюджетных трудностей было принято решение опять распродавать государственную (и общенародную!) собственность, выставить на торги пакет акций государственной компании «Связьинвест» — в ее ведение входили телекоммуникации страны, линии телефона и телеграфа. Березовский и Гусинский разохотились урвать столь лакомый кусок, так и эдак обхаживали Чубайса. Но он упрямо разыграл якобы «честный» аукцион, и приз достался малоизвестной кипрской фирме — за которой стоял «ОНЭКСИМ-банк» Потанина, давнего партнера Чубайса.

Березовский с Гусинским обозлились, начали пакостить вице-премьеру. Тот ответил взаимностью. На самом-то деле Ельцин очень не любил Березовского. Тот только крутился вокруг президента, но при этом умело блефовал, козыряя своей близостью с Борисом Николаевичем — что открывало для него все двери и помогало проворачивать его собственные делишки. Чубайс и Немцов воспользовались, нажаловались Ельцину на его интриги, и президент с удовольствием удалил Березовского «от двора», снял с должности заместителя секретаря Совета безопасности.

Медиамагнат отомстил. Его СМИ раструбили, как Чубайс и его помощники — Бойко, Казаков, Кох, Мостовой — заключили договоры с издательством «Сегодня-пресс» на написание книги «История приватизации в России». Никакой книги еще не существовало, но «авторы» получили гонорары, по 90 тыс. долларов. А издательство «Сегодня-пресс» контролировал «ОНЭКСИМ-банк», которому уступили пакет акций «Связьинвеста». Это было очень похоже на замаскированный «откат», и «делом писателей» занялась прокуратура. От уголовной ответственности открутились, Чубайс заверял, что рукопись уже в издательстве, а деньги авторы собирались пожертвовать на благотворительность. Но сказочные цифры гонорара говорили сами за себя, скандал раздулся громкий. Ельцину пришлось уволить всех «писателей», основную приватизационную команду. Сам Чубайс лишился должности министра финансов, хотя пост первого вице-премьера ему все же сохранили. В общем, это была обычная междоусобица хищников, но оказалось ослаблено влияние обеих группировок — и Березовского, и Чубайса. А в результате получили больший простор для маневра другие фигуры.