нехорошее предчувствие. Казалось, что с обучением у тёмного эльфа я вновь стал подопытной крысой, с величайшей предрасположенностью к классу «Некромант-Призыватель», а учёный с пепельными волосами и красной радужкой глаз крайне пристально наблюдает за реакцией подопытной крыски.

В комнатах девочка в поношенной рабочей робе, подпоясанной простой верёвкой, нахаживала круги вокруг стола в томительном ожидании. На столешнице лежал сложенный вдвое листок.

— Ой, господин Ликус, с возвращением, — прощебетала Ула. Девочка моментом подскочила ко мне и протянула руки, чтобы взять верхнюю одежду и повесить в шкаф. Из-за подросткового роста ей приходилось пользоваться табуреткой, но Улу это нисколько не смущало. Она закончила развешивать одежду и радостно показала на стол. — Мне братик письмо прислал!

— Как у него дела?

— Не знаю, — сконфуженно пролепетала Ула, потупив взор и застенчиво посмотрев себе под ноги. — Маг принёс, но сразу ушёл. Я читать ведь… не умею. А, господин Ликус… а вы, можете, почитать мне?

— Ужин когда?

— Должен быть через десять минут, господин, — проговорила Ула чуть накуксившись.

— Вот после ужина и прочитаю, — сказал я, на что девочка радостно улыбнулась и согнула спину в низком поклоне.

Во внутренней комнате я прислонил к стене два практически одинаковых посоха, только у второго набалдашник немного вытянутый, кольца на древке чуть толще, да и весит на грамм сто больше. Но внешне отличий нет. Всё такая же чёрная палка с зелёными обмотками, и не поймёшь, действительно ли это магический посох, или просто украшение. Это скроет мои возможности. Тем более что я решил отказаться от магического комплекта одежды. Раньше я планировал сделать его, чтобы следить за уровнем накопления порчи и не бояться заходить в скверну, но у меня будет комплект из кожи кракчата, а такие вещи поглощаются долго.

Пока я неторопливо ужинал, Ула быстро сбегала на кухню, так же быстро съела свой ужин в компании с другими невольниками и поспешила в комнаты. Где нетерпеливым хорьком сидела за столом, ёрзала и неотрывно следила за сложенным листом бумаги, будто тот мог отрастить ноги и убежать. Моё неожиданное возвращение испугало девочку, она подскочила, нервно спрятала руки за спину и растянула губы в слегка кривой улыбке.

Я решил подшутить над Улой и, полностью игнорируя ту, направился во внутреннюю комнату. Ула проводила меня разочарованным взглядом щенка, и сразу обиженно насупилась и надула щёки, когда я незлобно прыснул от её вида. Я положил ладонь Уле на голову и легонько растрепал волосы, чтобы та перестала изображать из себя воздушный шарик в форме хомячка.

«Привет, сестрёнка. Надеюсь, у тебя всё хорошо, и ты не болеешь. Был рад узнать, что у господина Ликуса для тебя мало работы. У нас всё хорошо, не волнуйся. Мы устроились в Трайске, нам помогли найти жильё, в две комнаты, теперь Утара спит отдельно. В гильдии устроились, выполнили задания на разведку. Господин Ликус, наверно, прочитает это письмо. Он был прав, в Трайске много работы, мы смогли немного накопить на следующий год. Я сделаю всё, чтобы сделать что хочу, и подарить тебе подарок. Скучаю и обнимаю, твой брат Каир».

— У братика… братика… — залепетала Ула сквозь проступающие слёзы. — У братика всё… хорошо. Спасибо… Спасибо, великий Гланахтон, — девочка заревела, закрыв лицо ладонями. У меня защемило на сердце.

Глава 2

Часть 2

Проверка моих достижений проходила на тренировочных площадках, где каждые три дня из нынешних десятин я проводил не весело, но с пользой. Физические тренировки, упражнения на выносливость, спарринги и прочее проходили с матонами, а не фаронами, как это было в прошлом.

На площадках меня ждал десяток матонов в кожаной броне и тёплых одеждах с меховыми подкладками, с мечами на поясах и тонкими гримуарами. Матоны по обыкновению пародировали статуи, а рядом с ними пингвинами переминались двадцать семь фаронов из нутонов и ратонов. Все в простенькой одежде с шерстяными подкладками, чтобы не замёрзнуть, но и тепло они не сохранят.

Это нормально, что фароны присутствуют на площадке, но именно сегодня меня это беспокоило.

Вскоре пришёл Кузаун в светло-коричневой робе, украшенной серебряной вышивкой. Матоны немедля поклонились магистору, следом согнули спины фароны, и я, соблюдая этикет, кивнул Кузауну. Тот даже не подумал обратить какое-то внимание на фаронов, лишь чуть прошёлся к центру и встал, ожидая. Я подошёл к Кузауну, вместе со мной направился матон с вертикальным шрамом на губах.

— Магистрат желает убедиться, что твоё обучение не прошло зря, — сказал Кузаун, мельком глянув на мой посох и жезл, источавшие ровные и изломанные белёсые ниточки, и чуть махнул рукой Клаусу начинать.

— Твоя задача — победить фаронов, проваливших тренировки, — отчеканил Клаус. — Их судьба практически предрешена.

— Я, что, должен их убить?

— Если пятеро не справятся с одним, то они — недостойны.

— Я не палач, — процедил я, глядя на Кузауна.

— Но сразиться обязан. Магистрат хочет знать, насколько ты подготовлен, — магистор свёл брови, вцепившись колким взглядом в моё лицо. — Не забывай, о чём именно ты попросил магистрат. В таких местах неподготовленный не выживет.

— Это случится уже после того, как я завершу обучение и всяко выплачу долг. Наши с академией пути разойдутся.

— В основном. Ты не станешь частью академии, но ты сможешь в неё приезжать по своим делам. И, не забывай, академия всё ещё будет твоей альма-матер. Ей живой магос лучше мёртвого.

Кузаун махнул Клаусу начинать. Матон вызвал пятерых фаронов. Четыре парня и девушка вышли из шеренги, поклонились магистору и невпопад подрагивающими от холода и страха голосами поблагодарили того, что предоставил им ещё один шанс доказать полезность академии. Первый шанс, понятное дело, был ещё весной, на жёлтом песке арены.

Я кинул недовольный взгляд на Кузауна, но от моего недовольства толка не будет, так что я практически сразу погасил эмоции. Если так подумать, то какой вообще смысл в эмоциях? Чем они мне пригождались? Если прикинуть всё произошедшее от момента пленения у орков и до сегодняшнего дня, то эмоции в большинстве своём мне лишь вредили. А раз так — то в скверну их.

Аккуратно развязанная кожаная обмотка ослабила пояс, я снял его и аккуратно положил на снег, вместе с кинжалом, жезлом и «Второй бронёй» от пояса.

— Фора недопустима, — запротестовал Клаус.

— Это не для них. Может случится, что посох окажется единственным моим