Клаус перевёл взгляд на Кузауна, на что тот коротко кивнул. Матон отдал приказ на стандартный набор, вскоре каждый из пяти фаронов держал крупный круглый щит и копьё.

Мы вышли на середину площадки, между нами двадцать метров. Большое расстояние и сложная битва, ведь у фаронов копья с острыми металлическими наконечниками, да и кинжалы у них на поясах неигрушечные. Но я должен быть сильным. И быть сильным — это не обвешаться оберегами и наргодат, а полагаться на малое. Мне должно быть достаточно опыта тренировок и битв, обострённого «Чувства магии» и посоха. Даже «умения» будут излишни.

Клаус ещё раз напомнил фаронам, что от их усердия зависят их жизни. У них нет права отнимать мою жизнь, любая подобная попытка обречёт их всех на погибель, но они обязаны выложиться на пределе своих возможностей. После короткого напоминания — прозвучала команда к началу.

Парни и девушка, каждый не старше двадцати трёх лет, они переглянулись, кивнули друг другу. Перехватили щиты, ощетинились копьями. И принялись обходить меня, окружая пятиконечной звездой.

В первом году обучения на усиленных тренировках против меня выступало до восьми матонов, грозных и обученных воинов. Одна из тренировок была завязана на ситуацию с окружением. Вот только в те дни я не мог почувствовать ману, источаемую разумными.

— Это опрометчивое решение, — сказал я фарону, стоявшему напротив. Прочие закончили окружать меня, теперь приближались по натоптанному снегу. Фарон напротив перехватил щит поудобней, выставил остриё копья и двинулся вперёд.

Я мельком глянул за спину, оценивая, как держат копья прочие фароны, и замер в гордой позе, перенеся часть веса на посох в левой руке. «Чувство магии» показывало пять метров до светящегося облачка за моей спиной. Четыре метра, три. Два.

Я сделал выпад ногой, будто собираюсь бежать вперёд, но оттолкнулся и рванул назад. Фароны не сразу прочитали мою уловку и трое передних сбились в линию. Я подскочил к парню за моей спиной, отбил посохом невнятный выпад копья и опрокинул пинком в центр щита. Второму ближайшему фарону я ударил набалдашником посоха в верхнюю кромку щита. Ослабшие после выматывающих тренировок руки не удержали щит, с треском хряща его кромка хлопнула по носу. Парня сложило, он упал на колени и закрыл лицо руками.

Оставшиеся трое побежали в мою сторону. Я мог бы начать от них убегать, через пару кругов они выдохлись бы и разбили построение — но я не хотел напрягаться. Отойдя чуть вбок, встав напротив левого фарона, я отбил все три выпада копьями, и острым основанием больно кольнул парня в ногу. Тот вскрикнул и машинально опустил руки, на что получил резкий удар в лоб набалдашником и потерял сознание. С такой же лёгкостью отбились выпады от двух оставшихся фаронов, следом парень получил кулаком в подбородок и поплыл, а девушка от пинка в щит упала на спину. Чтобы тут же быть придавленной к земле моей ногой и скривиться от боли.

— Впечатляет, Лик’Тулкис, — Кузаун несколько раз хлопнул в ладоши. — Но магистрат всё ещё не уверен, что ты способен постоять за себя. Ты не воспользовался ни одним из «разумений». Исправь это.

Последнее слово магистр произнёс приказным тоном и могильными нотками в голосе, смотря строго на девушку под моей ногой. Та задрожала, заёрзала, на уголках её глаз проступили слёзы. Я перехватил посох в правую руку.

Активировано умение «Пронзающий удар»

Покрытое тёмно-зелёной плёнкой острое основание посоха засветилось ярко-синим и с протяжным скрипом прошило сантиметровое дерево щита, уйдя в землю на глубину ладони. Девушка испуганно вытаращилась на древко посоха в нескольких сантиметрах от её груди и беззвучно зарыдала, стуча зубами и пытаясь поблагодарить за милосердие. Мне же плевать на неё и, желательно, ещё и растереть.

С протяжным скрипом посох вышел из затвердевшей земли, я осмотрел осн, не заметил в нём повреждений. Убрал ногу с груди девушки. И повернулся к Кузауну.

— Я не палач.

— Для своей расы ты… слишком мягкотел, Лик’Тулкис. Магистрат сомневается в твоих перспективах на выживание.

— Выживание — это… это… — я не смог говорить, губы до боли в щеках растянулись в кривой ухмылке, к горлу подошёл ком. Я невольно прыснул и стиснул зубы, сдерживаясь. Потом ещё прыснул и почувствовал, как глаза неестественно увлажнились. Из груди вырвался смешок, и я как лошадь заржал. Заткнул рот ладонью, но это не остановило сотрясавший меня гомерический смех. И не остановил его укус тыльной стороны ладони, до боли, до прокушенной перчатки.

Только через долгую минуту я смог совладать с собой, выпрямиться и утереть лицо правой ладонью, смахивая накопившиеся капельки солёной жидкости. Левая рука неистово болела, прокушенная перчатка намокла от крови, но меня во внутренней комнате ждал единственный микл из запасов.

— Единственное, что я уж точно умею делать на отлично — это выживать.

— Магистрат свидетель этого. Он принимает твои знания и умения на этом этапе обучения, — холодным голосом проговорил Кузаун и развернулся, собираясь уйти во второе кольцо академии.

— Прошу прощения, господин магистор. Ваш вердикт? — Клаус обратился к Кузауну.

— Пятеро на одного? — недоумевающе спросил магистор.

— Да, господин магистор, — Клаус поклонился. Вместе с ним поклонились остальные матоны и фароны, стоявшие в шеренге. Уже через секунду пятеро матонов вышли на площадку, чтобы приблизиться к побеждённым фаронам. Они пытались уползти, умоляли сжалиться, дать ещё один шанс — но воткнутая в грудь острая сталь шансов не оставляет.

В академический городок я пошёл не сразу после испытания, а зайдя в общежитие и съев микл. Не хотелось весь день ходить с ладонью, от которой я практически отгрыз кусок мяса — к вечеру рана должна будет затянуться.

Внутри защитного высокого каменного забора, вокруг лаборатории, теперь не только лаборатория и пятиметровый свободный промежуток между стеной и забором. От ворот по рыхлому снегу натоптанный след тянется к деревянной клетке. Подрагивавшая от холода и жалобно скулившая дворняжка обрадовалась моему появлению, заметалась по клетке и принялась звонко лаять, призывая освободить её. И практически перешла на вой, когда я открыл дверь в лабораторию и шагнул внутрь.

В помещении на небольшом квадратном столике на украшенной витиеватыми линиями рун узорчатой подставке стоял белоснежный кристалл, высотой в локоть и шириной в ладонь. Рядом со столом стоял тёмный эльф и с задумчивым прищуром смотрел на гладкую поверхность кристалла. Хлар’ан с намёком глянул на мой посох и жезл на поясе. Я ответил, что магистрат остался удовлетворён.