Мерик прижал меня к своему телу, я таяла от его прикосновений.

Даже богиня солнца не горела так ярко, как я.

Из холла послышались чьи-то шаги. Я отстранилась и подтолкнула Мерика к двери, где и положено было стоять стражнику. Схватив папирус, я откинулась на спинку стула, в то время как Мерик сжал свое копье и изобразил спокойное, скучающее выражение лица. Через мгновение дверь распахнулась, и в комнату вошел отец.

Он взглянул на стражника, потом на меня.

– Ситали, – поприветствовал он безэмоционально. – Ты нужна в храме Сол. – Он повернулся к Мерику. – Проследи, чтобы она поторопилась.

Мерик поклонился своему Атону, но в тот момент, когда мой отец покинул комнату, остановил на мне наполненный страхом взгляд. Мы едва не попались.

Меня вырвало в таз, холодный пот выступил на моей коже.

– Пожалуйста, – умоляла я целительницу, мое горло горело и саднило.

– Я не могу лгать ему, Атена, – извинилась она. – Я не могу рисковать собственной жизнью и жизнями моих близких.

Целительница хорошо знала моего чудовищного отца. Он был из тех, кто сметал со своего пути любую помеху, как срезали высокую траву на берегу реки.

– Пожалуйста. Просто… дай мне хотя бы шанс предупредить того, кто мне дорог.

– Кто это?

– Я не стану говорить его имя, чтобы не давать тебе возможности рассказать все отцу. Тогда его точно убьют.

– Когда ты увидишь его снова?

– Сегодня днем. Пожалуйста. Подожди хотя бы до утра.

– Я не могу ничего обещать, но я постараюсь молчать так долго, как только смогу, – сказала она, протягивая мне прохладную ткань. После чего она положила пакетик с травами рядом с графином воды на столике возле кровати. – Выпей этот чай. Имбирь излечит твой желудок, а ромашка успокоит.

Мое сердце бешено колотилось, зная, что оно не успокоится, пока Мерик не будет в безопасности.

Целительница оставила меня одну. Я не думала, что она пойдет жаловаться отцу, но все, что целительница могла сделать – избегать Атона, тем самым скрывая правду. Трясущимися руками я помогла себе подняться на ноги и поплелась к двери, где стоял охранник.

– Мне нужно увидеть Мерика. Я знаю, что вы друзья. Для его же блага лучше прийти как можно скорее. Пожалуйста, будь осторожен, не попадись кому-нибудь по пути.

Казалось, охранника не было целую вечность, но он все же вернулся с Мериком. Тот бросился ко мне, как только его друг закрыл дверь.

– Ситали?

Мерик был напуган. Я никогда раньше не звала его.

– Тебе нужно собрать родных и покинуть Гелиос.

Внезапно он стал выглядеть таким же больным, как и я.

– Он узнал о нас?

– Мерик… Я ношу под сердцем твоего ребенка.

Его губы приоткрылись.

– Что? – выдохнул он.

Я думала, он рассердится на меня. Вместо этого Мерик бросился ко мне, упал на колени и поцеловал меня в живот.

В такой позе отец и нашел нас, когда внезапно вошел в комнату.

Целительница солгала.

Отец бросил на нас короткий взгляд, развернулся на каблуках и с молчаливым предупреждением на нахмуренном лбу и самодовольной улыбкой на губах ушел.

В тот день он ничего не сделал Мерику. Даже когда я умоляла его уйти, мой любимый отказался, хотя знал – мой отец никогда не простит такого оскорбления, нанесенного одной из своих дочерей.

Вместо этого отец запер меня в комнате и использовал жизнь Мерика как рычаг давления. До тех пор, пока на свет не появился Рейан, и у Атона не появилось нечто гораздо более ценное, что можно было использовать против меня. Потому что, как бы сильно я ни заботилась о Мерике, Рейана я любила еще больше.

Акушерка вытерла Рейана полотенцем, когда мой малыш закричал во все горло. Это был самый восхитительный звук, который я когда-либо слышала. Мое сердце наполнилось любовью. Гордостью. Страхом…

Слезы полились из моих глаз. Слезы радости и ужаса.

Акушерка положила сына мне на грудь, и я осторожно прижала его к себе. Рейан успокоился в тот момент, когда услышал мое сердцебиение, и уснул, прижимаясь к моей коже.

Мерик стоял рядом, ожидая своей очереди, чтобы подержать нашего малыша. Отец приказал ему присутствовать при рождении сына, образовав в моем сердце страх, чистый, как линия золота, обнаруженная в скале.

Как раз в тот момент, когда усталость от родов взяла надо мной верх, и мои глаза закрылись, дверь распахнулась, и в комнату вошли шесть самых доверенных охранников отца во главе с Зуулом, главным стражником и советником Атона.

На мгновение акушерка замерла, но, опомнившись, потянулась к Рейану. Я села, передала ей сына и приказала беречь его. Я потребовала объяснить, что стражники делали в моей комнате, хотя уже понимала, что отец разрешил Мерику присутствовать при родах собственного сына не из-за доброты душевной.

Мерик тоже это понял. Он не боролся и не сопротивлялся. Он позволил стражникам Атона заломить ему руки за спину. Наши взгляды встретились.

– Все хорошо, – сказал он спокойно, как будто не испытывал никаких забот в этом мире. Люди, с которыми Мерик совсем недавно нес службу, заставили его встать на колени, но он все еще смотрел мне в глаза. Все еще притворялся спокойным. – Все хорошо, Ситали.

Ничего хорошего не происходило.

Его судьба была решена.

Одно быстрое движение меча, и голос Мерика навсегда оборвался вместе с надеждой, которую он дарил.

От моего вопля сидящие на балконе голуби в испуге разлетелись.

Только после того, как мертвое и окровавленное тело Мерика стало лежать на полу моей комнаты, я поняла, что акушерка забрала Рейана. Я просто не догадывалась, что она не вернет его обратно. Она украла моего ребенка.

Вздрогнув, я проснулась от кричащих вокруг меня теней. Я поняла, что они расстроены, потому что расстроена я. Я больше не чувствовала чьего-то присутствия в темной комнате. Я подошла к двери и обнаружила, что та не заперта. Небольшой ящик с едой лежал прямо снаружи. Подняв его, я вернулась в комнату и проверила, что из лежащего внутри можно съесть. Волк во мне все еще был ненасытен.