– Но можно же сделать экспертизу! Ты об этом не думала?

– Думала, – вздохнула Лариса. – А зачем?Какая мне, в сущности, разница, чей у меня ребенок? Я его люблю таким, какой онесть, независимо от того, кто является его отцом. Да и дорого, у меня нет такихденег.

– А о нас ты подумала? Обо мне? А вдруг Костик – нашвнук?

– А вдруг нет? Вы и так столько со мной возились,столько для меня сделали, а теперь, получается, я еще и сына своего на васповесить хочу, как будто у вас забот мало.

– Лариса, ты не понимаешь, что говоришь! –простонала Люба. – Коли нет, и его ребенок – это единственное, что у меняосталось от сына. А ты говоришь: повесить на нас. Да я счастлива была бы…

– А если он не Колин? – упрямо проговорилаЛариса. – Я не знаю. И вы не знаете. Я не хочу, чтобы получилось так, чтовы будете растить чужого для вас мальчика. А для меня он в любом случае роднойи самый любимый.

Надо сделать экспертизу, думала Люба, мы с Родиком сдадимкровь, мы же прямые родственники, и будем знать точно. А вдруг это наш внук? Мывозьмем Ларису с ребенком к себе, мы будем жить все вместе, мы вырастим этогомальчика, дадим ему нормальное детство, образование. Костик, КонстантинРоманов. Мы пойдем, куда надо, напишем заявление, приложим акт экспертизы ипоменяем мальчику отчество, он будет Константином Николаевичем. Коля, Коленька,ты прислал мне частичку себя на память, на долгую память. А если экспертизапокажет, что между нами нет родства? Что с этим делать? Господи, я так хочуэтого мальчика, я так хочу, чтобы он оказался моим внуком! Если экспертизабудет отрицательной, можно скрыть ее результаты от Родика и от Ларисы, можносказать неправду и растить Костика как своего родного внука. Папе сказать, чтоэто сын Коли и что Николаша просто не успел жениться, его срочно послали заграницу. Папа поверит и будет счастлив, что увидел правнука. Ах, каксоблазнительно солгать… Опять солгать. Да сколько же можно!

– Лариса, мы с тобой знакомы много лет, ты уже давночлен нашей семьи, – сказала Люба. – Ты для меня как дочь, и твой сындля меня как внук. Давай будем из этого исходить. Неважно, чей Костик сын,важно, что он твой, и значит, он наш. Я буду относиться к нему как к внуку,если ты не возражаешь, конечно.

– Спасибо, тетя Люба, но я не знаю…

– Чего ты не знаешь?

– Не знаю, как Костик, как Вася… Я же не могу ихзаставить вас любить.

Ну вот и про Василия речь зашла. Теперь можно и спросить.

– У вас с Васей серьезные отношения? Или так,временные?

– Да кто ж знает, – Лариса весело махнула рукой изасмеялась. – С моей стороны все серьезно, а уж что он там себе думает –неизвестно. Он хороший, тетя Люба, он добрый, и Костика любит, все время с нимвозится, играет, в зоопарк его водит, в кино, на аттракционы. Говорит, чтохочет на мне жениться, но он ведь может и передумать. У меня уж сколько раз такбыло. Никому верить нельзя.

С озера вернулись Родислав, Василий и Костик, с мокрымиволосами и голыми торсами, неся майки и плавки в руках, возбужденные ирадостные.

– Мама, я на велосипеде всю дорогу сам ехал! –закричал Костик прямо от калитки. – Меня дядя Родик почти даже не держал!

– Умница моя, – Лариса подбежала к мальчику,подхватила на руки и крепко поцеловала. – Вот теперь я верю, что тебецелых шесть лет и ты уже совсем взрослый. Проголодался?

– Угу, – промычал мальчик ей в шею. – А дядяРодик сказал, что мы будем на улице мясо жарить.

– Будем, будем, – приговаривала Лариса, ведясынишку в дом.

Мужчины занялись мангалом, Костик крутился вокруг них ипытался помогать, Люба с Ларисой нанизывали куски мяса на шампуры, и Люба немогла оторвать взгляда от малыша. То ей казалось, что в Костике нет совсемничего ни от Романовых, ни от Головиных, а то вдруг мерещилось, что вот этотповорот головы – от Николаши, а вот этот жест точно от бабушки АнныСерафимовны, а потом снова мальчик выглядел чужеродным и ничуточки не похожимни на кого из их семьи. Она заметила, что и Лариса поглядывает то на сына, тона нее с Родиславом. «Сравнивает, – подумала Люба. – Интересно, онавидит так же, как я, или как-то иначе? Что ей видится? Сходство или отличие? Ичто на самом деле? Ах, если бы это был Колин ребенок! В моей жизни появился быновый смысл. Я не буду затевать экспертизу, я не хочу знать точно, потому чтоэто знание может отнять у меня надежду. А так хоть надежда есть…»

Она попыталась отвлечься от мыслей о Коле и переключиться наВасилия. Славный вроде бы парень, и к Ларисе хорошо относится, и к Костику.Костик от него не отходит, все время что-то спрашивает, а Василий неотмахивается, а улыбается и подробно объясняет, показывает, растолковывает.Видно, что мальчик его не тяготит и не раздражает. Хоть бы у Ларочки жизньсложилась! Хватит ей страданий и несчастий.

– Чем Василий занимается? – спросила Люба уЛарисы, которая, стоя у разделочного стола, резала лук и помидоры для салата.

– Механик в автосервисе.

– Родители у него где? В Москве?

– Нет, он приезжий, откуда-то из-за Урала. Вы насчетпрописки беспокоитесь? Думаете, он только из-за квартиры со мной, да?

Вообще-то примерно так Люба и думала, но не признаваться жев этом. Лариса так счастлива, и ей так нравится этот неказистый паренек, иКостик с ним дружит. «Это не мое дело, – твердила себе Люба, не переставаякоситься на суетящихся в саду мужчин и ребенка, – это Ларисина жизнь, ипусть она ее проживает сама, и пусть сама совершает свои ошибки. Именно такменя когда-то учила Тамара. Мы стареем и уже не можем и не имеем права даватьсоветы следующему поколению. Когда мы были молоды, следующее поколение былодетьми, которых мы поучали и наставляли. А теперь это поколение уже вырослонастолько, что имеет собственных детей. И этим следующим детям, нашим внукам,наши советы тоже не нужны, потому что у них есть свои родители, которые ихпоучают и наставляют. Я всю жизнь живу так, как меня учила Бабаня, и чтохорошего вышло из моей жизни? Я так любила Бабаню, так старалась жить по ееправилам, а выходит, не нужно мне было прислушиваться к некоторым ее советам.Вести хозяйство она меня научила хорошо, а вот все остальное… Правда, естьпример Раисы и ее внучки Юленьки, но это скорее исключение, чем правило. Да,годы уходят. Когда мы рядом с Лелькой, наш с Родиком возраст незаметен, мывполне можем чувствовать себя молодыми, потому что Леля сама еще как ребенок,беспомощная, неприспособленная и не имеющая собственной семьи. А вот рядом сЛарисой я необыкновенно остро ощущаю приближающуюся старость. Лариса совсем, кажется,недавно была ребенком, а теперь у нее сын, который всего на четыре года младше,чем была она сама, когда вошла в нашу семью. Еще четыре года – и круг полностьюзамкнется. Кто у меня останется? Коля ушел. Папа уходит, ему восемьдесят шесть,и глупо рассчитывать на то, что он будет с нами еще долгие годы. С Лелькойнепонятно что будет, но чует мое сердце, внуков от нее я не дождусь. ОстаютсяРодик и Тамара, оба из моего поколения, и меня все чаще начинает волноватьвопрос: кто из нас уйдет первым, кто кого будет хоронить? Ах, как было быхорошо, если бы Костик, а с ним и Лариса оказались нам родными! Я могу узнатьправду, но я не хочу ее знать».