– Это как у Анны Серафимовны была? – спросилКамень.

– Ну, примерно, – уклончиво ответил Ворон, которыйв точности не знал, насколько схожи между собой эти две гувернантки, уровень ихобразованности и круг обязанностей, а врать отчего-то побоялся.

– Ты отвлекся, – заметил Камень. – Ты просвадьбу Бегорского рассказывал.

– Так я уже все рассказал. Чего еще-то?

– Хоть про невесту расскажи: какая она? – попросилслабым голосом Ветер.

– И как ее зовут, – подхватил Камень.

– Зовут ее Анной. Ну что про нее рассказывать?Обыкновенная. Хорошая, добрая, спокойная, молодая, как все предыдущие женыАндрея. Он их по какому-то принципу отбирает, они у него все одинаковые.Влюблена в него по уши, слегка беременна на момент свадьбы.

– Насколько слегка? – вяло поинтересовался Ветер.

– На два с половиной месяца. Но с того момента многовремени прошло, теперь-то уж не слегка, конечно. Теперь уж роды на носу.Мальчика ждут.

– Не одобряю я этого, – прошелестел Ветер. –И что за мода детей заводить на старости лет? Ведь вырастить и на ногипоставить не успеет, и куда потом этой молодой и хорошей деваться с ребенком наруках?

– Ну ты ляпнул! – возмутился Ворон. – Какаяже это старость лет? Андрею всего-то пятьдесят восемь, пацан еще. Женщинам вэтом возрасте рожать действительно поздно, это я не спорю, а мужикам-то отцамистановиться – в самый раз. Андрей здоровый, не пьет, не курит, спортомзанимается, диету соблюдает, он еще долго проживет, ты за него не волнуйся. Они выглядит лет на сорок пять, не больше, и с головой у него полный порядок, иэнергии хоть отбавляй. Молодые девки к нему так и липнут, так и вешаются нанего. А чего? Богатый, щедрый, хорошо выглядит, дорого одет. Нет, Ветрище, тыне прав категорически.

– Ну ладно, – согласился Ветер. – Ты полетиеще посмотри, а я посплю немножко, устал я до невозможности.

Камень собрался было резко высказаться на тему о том, чтоВетер в их сериале всего лишь случайный попутчик и никакого права распоряжатьсяу него нет, но внезапно испытал острый приступ жалости к приятелю-шалопуту. Ну,попал парень в беду, побили его, в клочья разодрали, приполз он сюда, к двумстарым друзьям, отлеживаться и раны зализывать, так надо ж проявить сочувствиеи понимание. А то ежели с каждым начинать права качать, так быстро всехдрузей-приятелей растеряешь и останешься тут один как перст. А ведь впереди –Вечность. И с этим приходится считаться.

* * *

В августе 2002 года над Москвой повисла дымовая завеса. Повсей Центральной России горели торфяники, из-за смога отменяли авиарейсы, вгороде было нечем дышать. Люба и Родислав переселились на дачу, в Подмосковьебыло хоть чуть-чуть, но полегче. Леля осталась в Москве, она готовилась кпоступлению в аспирантуру. Кроме того, в октябре Библиотека иностраннойлитературы планировала провести неделю английской поэзии, на которую должныбыли приехать известные ученые из Великобритании и США, и Леля писала циклэссе, который собиралась представить на мероприятии.

Каждое утро Романовы ездили с дачи на работу, из-за чегоприходилось вставать на час раньше, и после работы возвращались за город.Родислав ворчал, что не высыпается из-за слишком раннего подъема, но в Москвуне переезжал: он боялся жить без Любы, он уже давно разучился существовать безнее, без ее заботы, без приготовленной ею еды и постиранных ею рубашек. А самоеглавное – он не мог спокойно жить без ежедневных разговоров с ней, без еевнимательных глаз и без тех слов, которые ему никто, кроме жены, не скажет. Поэтим словам выходило, что он, конечно же, прав и никак иначе он поступитьпросто не мог, а если мог, но отчего-то не догадался или не захотел, то этосовершенно простительно, потому что каждый имеет право на ошибку. И вообще, этоона, Люба, во всем виновата. Не нужно было кормить Родислава на ночь горячим,только-только из духовки, пирогом с мясом, горячее тесто – пища тяжелая, из-заэтого он плохо спал, утром голова была мутной, несвежей, поэтому и решение онпринял неправильное.

Они и отца с Тамарой звали пожить вместе на даче, но НиколайДмитриевич не захотел.

– Я боюсь, – признался он. – Вы на целый деньбудете уезжать, а я останусь один в доме. Что я буду делать?

– Да то же, что и в Москве, – уговаривала егоЛюба. – Будешь книги читать, телевизор смотреть, будешь сидеть в саду идышать воздухом, за городом уж всяко больше кислорода, чем в Москве.

– А вдруг что-нибудь случится? Вдруг мне станет плохо?В городе я могу позвонить Томочке, и она сразу же примчится с работы, здесьсовсем недалеко, а на даче я кому звонить буду? Пока кто-нибудь из вас приедет,я уже помру.

В этом была своя правда, и Люба смирилась. Они попробовалипоступить по-другому: два дня отец жил в Москве, а на следующие два дня, когдаТамара не работала, они приезжали на дачу, но после второй поездки Головинзапротестовал, дескать, ему тяжело переносить такую долгую дорогу, его в машинеукачивает. Что ж, восемьдесят шесть лет, и с этим придется считаться. И хотягенерал до сих пор руководил Советом ветеранов МВД, ездил на собрания ивыступал с докладами, в быту он становился все более беспомощным и слабым.

– Давай на выходные пригласим Ларису с Костиком, –предложила как-то Люба.

– У них же есть своя дача, – недоуменнооткликнулся Родислав.

– Ой, да какая там дача? Смех один. Во-первых, онаочень далеко, туда трудно добираться без машины, а во-вторых, там шесть соток искворечник из фанеры. А у нас сосны, озеро и дом большой. Пусть малыш погуляет,побегает, искупается. Мы шашлыки сделаем. Давай?

– Ну, давай, – нехотя согласился Родислав.

После признания Геннадия он искренне не понимал, зачем нужнопродолжать опекать Ларису и ее сына. Соседка всегда была ему в тягость, а ужтеперь-то тем более.

Лариса приняла приглашение с радостью: у Костика как раз всубботу день рождения, ему исполняется шесть лет, и как здорово, что можнобудет устроить маленький семейный праздник.

– Только, тетя Люба… – неуверенно произнеслаона. – Ничего, если с нами приедет мой друг?

– Ну конечно, – тут же разрешила Люба. –Приезжайте все вместе.

Она не стала спрашивать по телефону, что это за друг инасколько серьезны его отношения с Ларисой, решила, что все увидит сама.

Лариса появилась в субботу прямо с утра, ведя за рукуКостика. Рядом с ней вышагивал невысокий, чуть выше самой Ларисы, молодоймужчина, узкоплечий, худенький, некрасивый, в джинсах и свободно болтающейся наутлом торсе футболке.

– Это Василий, – представила его Лариса.

Родислав окинул гостя насмешливым взглядом, пожал ему руку ипригласил в дом, а Люба тут же потащила Ларису на кухню, чтобы обсудить меню.Родислав нашел в сарае свой детский велосипед, посадил на него мальчугана, имужчины с Костиком отправились на озеро купаться, а женщины занялись мясом ипирогами. Любе очень хотелось спросить про Василия, но она деликатно молчала,ожидая, что Лариса сама все расскажет. Та, однако, ничего не говорила, словно небыло ничего необычного в том, что она привела какого-то мужчину в дом кРомановым.