Вот так сразу завербоваться в какой-то отряд наемников? Я что, разорена и у меня нет другого выхода? Похоже на то! Правда, у меня оставались еще двести тысяч бруинов после выигрыша в ту дурацкую лотерею, но… Наверное, почти столько же я должна Жанет за ее карту «Виза». Надо подсчитать. Итак, я выиграла двести тридцать и четыре десятых грамма чистого золота, зачисленных на «Мастеркард» как двести тысяч бруинов, но обеспеченных золотым кредитом со дня помещения. Тридцать шесть граммов из них я взяла наличными, и… Да, я должна прибавить еще один счет – в Имперском банке Сент-Луиса. И еще наличные и карта «Виза», которые я должна Жанет. И Джордж должен взять у меня половину того, что мы…

Кто-то позвал меня по имени.

Это была Рода Уэйнрайт, вид у нее был раздраженный.

– Пожалуйста, побыстрее, мисс Фрайди. Вот ваш пакет, распишитесь в получении, а потом отойдите в сторону и проверьте содержимое.

Я взглянула на бланк для росписи и сказала:

– Я распишусь, когда проверю содержимое.

– Мисс Фрайди! Вы задерживаете процесс.

– Ничего, я встану в сторонке. Но я не подпишу ничего, пока не удостоверюсь, что содержимое пакета соответствует указанному на бланке.

– Все в порядке, Фрайди, – негромко произнесла Анна и успокоительно кивнула мне, – я проверяла.

– Спасибо, – вежливо ответила я, – но я поступлю так же, как поступала ты с секретной документацией. Сначала взгляну, потом подпишу.

Эта курица Уэйнрайт готова была сварить меня заживо, но я просто отошла в сторонку и стала просматривать содержимое пакета: три паспорта на три разных имени, пачка удостоверений личности, очень правдоподобные сопутствующие документы к каждому удостоверению, счет на имя Марджори Фрайди Болдуин, открытый в «Церера и Южная Африка аксептанс», Луна-Сити, в размере 297,3 грамма Au-0,999… Это поразило меня, но следующие бумаги поразили куда больше: свидетельство удочерения Хартли М. Болдуином и Эммой Болдуин ребенка женского пола, Фрайди Джонс, впоследствии названной Марджори Фрайди Болдуин, выписанное в Балтиморе, штат Мэриленд, Атлантический союз. И ни слова о Лендстейнерском приюте или о Джоне Хопкинсе, но дата – та самая, когда я оставила Лендстейнерский приют. И еще два свидетельства о рождении: одно выписано на Марджори Болдуин, родившуюся в Сиэтле, а второе – на Фрайди Болдуин, рожденную Эммой Болдуин в Бостоне, Атлантический союз.

Об этих двух документах можно было твердо сказать две вещи. Первое: оба этих документа фальшивые. Второе: на них можно полностью положиться – Босс всегда был очень аккуратен в таких вещах.

– Все в порядке, – кивнула я Анне и расписалась на бланке.

Анна взяла у меня бланк и негромко сказала:

– Встретимся позже.

– Идет. Где?

– Найди Голди.

– Мисс Фрайди! – проскрипела Уэйнрайт. – Вашу кредитную карточку, пожалуйста!

– Да? – Ну да, конечно, после смерти Босса и роспуска компании я уже не могу пользоваться сент-луисским кредитом. – Вот она.

Рода потянулась за карточкой, но я придержала ее.

– Где ваш дырокол? Или вы пользуетесь ножницами?

– Да прекратите же вы! Я сожгу ее вместе с остальными, когда сверю все номера.

– Миссис Уэйнрайт, если вы изымаете у меня кредитную карту, записанную на мое имя, – тут у меня нет возражений, – она должна быть уничтожена или испорчена и приведена в нерабочее состояние на моих глазах.

– Вы очень утомительны. Вы что, никому не доверяете?

– Нет.

– Тогда вам придется подождать здесь, пока я не закончу со всеми остальными.

– О, я так не думаю! – возразила я.

Думаю, что кредитки «Мастеркард» в Калифорнии делаются из фенолглассового многослойного пластика; даже если нет, в любом случае их карты очень прочные, как и положено быть кредиткам. Я всегда старалась не демонстрировать свои улучшенные способности здесь, в «Паджеро», – не потому, что я кого-то опасалась, а потому, что это было бы просто невежливо. Однако сейчас обстоятельства были не совсем обычные, поэтому я разорвала карточку пополам, а потом еще раз пополам и протянула Роде кусочки со словами:

– Надеюсь, вы сумеете сверить серийный номер.

– Отлично! – Она была раздражена не меньше меня. Я отвернулась и пошла прочь, но она рявкнула мне вслед: – Мисс Фрайди! Другую вашу карточку, пожалуйста!

– Какую другую? – резко обернулась я.

Интересно, кто еще из моих дорогих друзей сегодня внезапно лишился такой крайне необходимой в современной жизни вещи, как действующая кредитная карточка, и остался с чеком на руках и мелочью в кармане? Идиотизм. Ни на что не похоже. Уверена, что Босс такое не планировал.

– «Мастеркард» Калифорнии, выданную… мм… в Сан-Хосе. Сдайте ее, пожалуйста.

– Компания не имеет никакого отношения к этой карточке. Я сама обеспечила там себе кредит.

– Мне трудно в это поверить, поскольку ваш кредит по этой карте обеспечивается вашим кредитом в «Церере и Южной Африке», то есть компанией. Компанией, чьи дела ликвидированы. Потрудитесь сдать карточку сейчас же!

– Вы ошибаетесь, адвокат. Платежи производились «Церерой и Южной Африкой», но кредит там – мой собственный. К вам это не имеет никакого отношения.

– Вы очень скоро узнаете, что имеет, а что не имеет к нам отношения! Ваш счет будет арестован.

– На ваш страх и риск, советник. Я предъявлю вам иск, и из суда вам придется уйти босиком. Советую вам получше ознакомиться с фактами. – С этими словами я отвернулась и быстро отошла от стола, чтобы не сказать ей еще пару ласковых слов. Она так разозлила меня, что я даже забыла на минуту о Боссе.

Оглядевшись по сторонам, я увидела Голди. Она уже прошла эту процедуру и теперь спокойно сидела в уголке зала. Я поймала ее взгляд, и она похлопала по соседнему пустому креслу. Я подошла к ней, присела рядом и сказала:

– Анна просила найти тебя.

– Знаю. Я заказала номер в «Кабана хъятт» в Сан-Хосе для себя и для Анны на эту ночь и предупредила, что, быть может, с нами будет третий. Ты не хочешь присоединиться к нам?

– Так скоро? Ты уже успела собрать вещи?..

Мне тоже надо собираться, хотя… собирать особенно нечего – мой новозеландский багаж так и торчит в камере хранения виннипегского аэропорта, потому что я боялась, что виннипегская полиция следит за ним. Стало быть, ему суждено торчать там, пока не объявятся Жан и Жанет.

– Вообще-то, я хотела остаться здесь до завтра, а вообще я не думала об этом.

– Кто хочет, может оставаться до завтра, но это не поощряется. Руководство – новое руководство – хочет закончить все дела сегодня. Ленч – последнее, что нам подадут, а тем, кто захочет ужинать здесь, придется удовлетвориться холодными сэндвичами. Завтрака вообще не будет.