Эдвард отодвинул сиденье и вытянул ноги.

—Это жизнь, Джулия. Устал я очень,— Эдвард впервые при ней пожаловался.— Только сейчас почувствовал, как устал за последние две недели. Лекции, операции, липкий страх за твою жизнь. Я сам виноват! Толкнул тебя в объятья Роберта, а мой сын никогда не отличался постоянством. Потому давай разберем другие константы недавних событий,— Эдвард коснулся ладонью ее руки, лежащей на рычаге коробки передач,— Работать ты собиралась со мной?

—Да!

—Вот и договоримся сразу, ты едешь со мной в Лондон по трудовому соглашению. Не в моих правилах навязываться, и я ни на чем не настаиваю, но, если ты хочешь начать новую жизнь — у тебя в руках карт-бланш. Прими решение сейчас, больше предлагать не стану. К слову, твои документы на выезд готовы.

—Уже? Ну ты волшебник!

—Есть немного. Так по рукам?

—По рукам.

Юля перевернула ладонь, и они переплели пальцы.

—Но где я буду жить?

—Первое время предлагаю тебе остановиться у меня в Фаррелл-холле, это в пригороде Лондона. А там осмотришься и решим все окончательно. Расходы по твоему обустройству, беру на себя. Дальше предлагаю не загадывать.

—Я согласна.

—Я рад.

—А теперь, доктор, давайте просто погуляем и забудем обо всем на свете?— Юля посмотрела на него призывно и с придыханием спросила.— У меня получился взгляд, который в романах называют «с поволокой»?

Эдвард рассмеялся.

—Меня от любых твоих взглядов бросает в жар. Буду весьма признателен, если лишишь меня памяти и рассудка хоть на один вечер. Даже не мечтал погулять по Петербургу в обществе такой красавицы.

—Карт-бланш в твоих руках,— передразнила его Юля, и машина рванула с еще большей скоростью по трассе.

Дальше Эдвард больше молчал, а Юля щебетала веселой птичкой всю дорогу до города, стараясь не думать о Роберте. Эдвард то улыбался ей, то кивал невпопад. Мимо промелькнул пост ГАИ, и Юля вскоре летела ракетой по набережным вдоль Невы. Наконец она свернула на широкий мост с фонарями, гранитными обелисками и изящными решетками из аккуратных завитков и прямых линий.

—Это Троицкий мост. Отличный образчик стиля модерн,— блеснула Юля эрудицией.— Если взойти на его середину, то можно увидеть семь других мостов.

—Ничего себе!— подивился Эдвард.— Вид шикарный отсюда. Это ведь Ростральные колонны и Петропавловская крепость? Жаль остановиться нельзя.

—Если хочешь, поднимемся на него потом. Существует легенда, что Валерий Чкалов совершил дерзкий полет под этим мостом, чтобы завоевать сердце своей невесты.

—Поступок достойный рыцарских времен. Сейчас люди все меньше способны на подвиги во имя…

—Можно просто сказать: «меньше способны»,— с горечью в голосе перебила его Юля.— Слово «любовь» вообще все больше носит пошлый привкус и скрипит песком на зубах.

За мостом Юля замысловато развернулась и припарковала машину около Петропавловской крепости.

—Прошу вас, милорд, самое беспроигрышное место для свиданий!— она заставляла себя улыбаться.

—А у нас свидание?— он отстегнул ремень безопасности.

—А ты против?— Юля повернула ключ в замке зажигания и поставила машину на передачу.

—Нет, просто боюсь снова сделать что-то неправильно.

Они вышли из "мерседеса". Юля украдкой взглянула на свою грудь, выглядывающую в разрез синей шелковой рубашки, и запахнула на себе коричневый плащ, ставший ей большим.

—Величие большой воды дарит спокойствие уму, и не позволит нам удариться во все тяжкие. Да и погода сегодня располагает к неспешным прогулкам, а не бразильским страстям.

—Ты прелесть, Принцесса!— Эдвард запнулся, и Юлю немного кольнуло имя, придуманное для нее Робертом.

Она взяла его под руку и повела по деревянному мосту к воротам крепости.

—Я гулял здесь пару раз, но сейчас отчего-то все кажется новым и неизведанным в свете сгущающихся сумерек. И, самое главное, рядом ты, будто созданная из воздуха, легкого облачка духов, и нежных улыбок.

—Да вы романтик, док!

—Ты еще не знаешь какой!

Юля кивнула. Она прислушивалась к звукам их шагов, гулко звучащим в тишине октябрьского вечера, и фантазия, чем может закончиться это свидание, до мурашек взбудоражила сознание. В воображении, Эдвард мысленно покрывал поцелуями ее запястья в уютном номере за бокалом "Вдовы Клико", а она только дивилась собственной распущенности.

Перед воротами Юля свернула к Неве, и повела Эдварда по булыжной мостовой. Она остановилась на углу крепости и погладила рукой шершавую стену из серого гранита. На этом месте много лет назад она познакомилась с Саней Громовым.

—Неизменны только камни,— тихо сказала она.— Будь как камень, Юля.

Эдвард обнял ее за плечи.

—Я не хочу, чтобы ты стала камнем. Будь сама собой, дорогая.

Они дошли до причала, откуда уходили небольшие катера с туристами на борту.

—Давай покатаемся?— Юля обожала эти прогулки и часто ездила на них одна.

—Давай, а ты не замерзнешь?

—А ты меня разве не согреешь?

—Едем!

Катер полетел вперед, разрезая невысокую волну. Рассеянные в воздухе брызги, сияли бриллиантовым блеском в свете фонарей мостов и набережных. Кроме Юли и Эдварда на палубе расположилась компания из пяти итальянцев. Из каюты вышел парень в тельняшке и куртке на овчине и раздал всем потрепанные красные пледы.

—Устала?— Эдвард укутал Юлю сразу в два одеяла и придвинулся к ней.

—Есть немного,— она положила ему голову на плечо и доверчиво сунула руку под пальто. Она почувствовала, как Эдвард выдохнул от такой невинной, доверчивой ласки, но не сразу. Скрипучий голос занудно бубнил из динамика про стародавние времена, но Юля могла рассказать о своем городе лучше любого экскурсовода. Из полноводной Невы катер свернул за Летним садом в Фонтанку, пронесся мимо Михайловского замка, где по легендам до сих пор витал призрак задушенного императора, проплыл под Аничковым мостом со знаменитыми конями Клодта. Старинные здания великими тенями прошлого вырастали справа и слева из темноты: банки, театры, доходные дома. Вскоре катер вошел в реку Мойку.

—Видишь тот мост вдалеке? Его назвали Поцелуев по фамилии купца, хозяина злачных заведений,— Юля грела ладонь на груди Эдварда, уже забравшись рукой под рубашку.— Граница Питера тогда проходила по Мойке, на мосту этом прощались со своими любимыми те, кто покидал город. Отсюда солдаты шли на войну, а арестанты на каторгу. Одно время обычай существовал, расцеловаться здесь даже с незнакомым прохожим. Сейчас влюбленные стремятся непременно поцеловаться на этом мосту, а еще лучше под ним. И чем дольше поцелуй, тем дольше будет их счастье.