—Надеюсь, милостивый государь, вы простите, что я не захватила шляпку с вуалью и манто из соболей?

Он рассмеялся и, сняв с себя шарф, повязал его Юле на голову.

—Я не прощу себе и вам, миледи, если вы заболеете.

Они вышли на улицу, и Юля втянула всей грудью свежий морозный воздух позднего октября. В этот вечер они кружили по дорожкам и вели себя друг с другом так, будто и не задыхались совсем недавно от страсти друг к другу. Через полчаса Юля устала и, вздохнув, попросила:

—Я устала. Проводи меня, пожалуйста.

Эдвард остановился и посмотрел на Юлю:

—А ты говоришь целовались под мостами,— он поправил ей прядку волос, выбившуюся из-под платка.— Тебе еще до романтических свиданий, как до звезды. И за руль пока рано. Так что будь завтра благоразумной девочкой. Роберту будешь звонить?

Юля покачала головой.

—Я подожду его приезда. Если можно, я позвоню маме.

Эдвард достал телефон и протянул Юле.

На следующее утро Эдвард принес ей завтрак.

—Я люблю кофе с молоком и без сахара,— Юля не могла забыть случившегося с ней во сне.

—Надеюсь хотя бы заварной?— с видом мученика спросил Эдвард.

Она довольно кивнула.

—Я сегодня еду на операцию, потом лекции, потом в консульство. Вряд ли успею к ужину. Роберт приедет к восьми, надеюсь, вы больше не поссоритесь. Хотя бы в ближайшее время.

Юля снова кивнула.

—Что ты как китайский болванчик? Скажи хоть что-нибудь.

—Откуда взялся мой телефон?

—Лучше бы молчала,— улыбнулся он.— Его нашли в клубе и передали через Виктора. Положить на счет денег?

—Было бы неплохо.

Когда Эдвард ушел, Юля достала косметичку и отправилась в ванную. Еще вчера она намыла волосы с шампунем и бальзамом, но до сияющих локонов из сна им пока было далеко. Прокрашивание ресничек вызвало у нее неприятные воспоминания о привидевшемся разговоре с Виктором.

«Почему все так сложилось с Робертом? Словно кто-то за один день переписал сценарий и марионеткой протащил меня по нему,— она накрасила губы блеском и вышла из ванной.— Казалось, на глазах Фарреллов перетрясли все мое нижнее белье, и это еще не доставая скелетов, столпившихся в гардеробной комнате. Роберта мое прошлое должно было мало напугать, скорее развлечь, а вот аристократичную натуру Эдварда могло бы шокировать. А вышло все наоборот. За всем этим явно стоит Виктор. Но зачем ему стравливать нас с Робертом?».

Юля забралась на подоконник с томиком Моэма, подложив подушку под спину. В дверь постучали.

—Войдите,— крикнула она, не отрывая от книги взгляда.

—Здравствуй, Кэнди,— в палату вошел незнакомый мужчина лет пятидесяти, сжимая папку из дешевого дерматина в руках. Худощавый, высокий, со взглядом холодным и опасным, как у гремучей змеи, он изучающе уставился на нее.— Прекрасно выглядишь.

—Кто вы?— Юля слезла с подоконника, расстегнула молнию на кармане спортивной куртки, и нащупала выкидной нож, захваченный из дома еще давно. Его подарил Конни, научив неплохо с ним управляться.

Вошел Виктор и плотно закрыл дверь. Впервые на красивом, холеном лице не сияла улыбка, способная сделать рекламу любой зубной клинике и раздражавшая ее до одури.

—Юля, это Иван Артемьевич,— он смущенно отвел глаза.— Ему нужно посекретничать с тобой.

«Так вот где собака порылась. Виктор же комитетчик!»,— Юля распахнула объятья и пошла навстречу незнакомцу.

—Ваня, как же, как же не узнала сразу! Помнишь, как мы с тобой в бане на Фонарях?

Иван Артемьевич усмехнулся и, взглянув на Виктора, процедил сквозь зубы.

—Ты что-то путаешь, девочка!

—Ну ты еще пил потом из моей туфли водку и блевал в Мойку, помнишь?— Юля грохнула стулом между кроватей и оседлала его. Ей просто с утра свербило выместить на ком-то свое настроение, а тут такой подарок привалил.

—Н-нет.

—Тогда какого лешего я для тебя Кэнди?— рявкнула она.

Виктор проглотил смешок, а Иван Артемьевич расхохотался от души.

—Во дает! Ты прав, Виктор, девица то, что надо,— он шаркнул ножкой и театрально согнулся в подобрастном поклоне.— Простите, Юлия Андреевна. Это была небольшая проверка. Рад, что вы не бросились разыгрывать из себя Мэри Поппинс.

Второй стул остался стоять за ее спиной, Юля намеренно загородила к нему проход: «Без царского соизволения, господа хорошие, не сядете».

—Не разделяю вашей радости. Говорите мало, просите кратко, уходите борзо!— она терялась в догадках, что с нее потребуют за неразглашение тайны ее прошлого.

—Я вас оставлю,— Виктор вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Молчание затянулось, и Юля не спешила его прерывать. Она выдерживала паузу по Моэму, собеседник тоже. Вынув из кармана пилочку для ногтей, Юля принялась обрабатывать ногти.

—Значит вы выходите замуж?— нарушил гнетущую тишину Иван Артемьевич. Он стоял, прислонившись к стене, явно потеряв надежду на Юлино расположение.

—И что?

—А вам не кажется странным, что с вашей бурной биографией оформление на выезд, равно как и история с бывшим женихом, прошли безоблачно, как пионерская юность.

—Вы сейчас про чью юность?— усмехнулась Юля.

—А вы и в детстве были проказницей.

—Оставим в покое мои отроческие годы. Что вам надо?

—Мне надо? Это вам надо! Вы же замуж за английского шпиона собрались.

—Во как!— Юля, похолодела внутри, но виду не подала. Она спрятала пилочку в карман и превратилась в слух.

—У вашего приятеля полный набор для того, чтобы служить в английской разведке: образование, профессия, физическая подготовка.

—Это все ваши доказательства? Не густо.

—Хватит ерничать, Юля. Учтите, виза вам выдана авансом. Мы предлагаем вам сотрудничать с нами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— С кем с вами?

—С государством, которое дало вам все.

—Что все? Талоны на мыло? Гуманитарную помощь с «милки вей» и «анкл бенсом»? Или может отца моего на ноги поставило? А в вашем лице, государство вообще выглядит весьма печально.