Другие западные страны, в том числе и те, которые когда-то стремились к благосклонности Пекина, были взбудоражены попытками Китая повлиять на их внутреннюю политику, подавить инакомыслие в Гонконге и поддержать экономику России в условиях западных санкций из-за войны в Украине. Опросы общественного мнения показывают, что большинство граждан во многих странах с развитой экономикой не доверяют Китаю и считают его угрозой. Во всей Азии, где Пекин считает себя задним двором, некоторые правительства испытывают беспокойство из-за того, что они считают китайским задиранием. Эти разногласия даже вызвали разговоры о "новой холодной войне", поскольку либеральные демократии обещают объединиться, чтобы противостоять Китаю.

Для Си обратная реакция оправдывает его подход, доказывая, что соперники боятся усиления Китая. Несмотря на опасения, что их правительство действует слишком назойливо, многие китайцы гордятся тем, что их родина ставит на место более мелких соседей, соревнуется с крупными державами и, как говорит Си, «смотрит на мир с равных позиций». Китайские чиновники часто подчеркивают, что "дипломатия - это продолжение внутренних дел", и в этом кроется логика их зачастую недипломатичных действий. Пекин разжигает и насыщает националистический пыл, одновременно перестраивая мировой порядок в угоду правлению Коммунистической партии.

 

Боевые слова

Народной республике не исполнилось и месяца, когда ее премьер и министр иностранных дел Чжоу Эньлай собрал большую часть своего недавно сформированного дипломатического корпуса, чтобы отпраздновать рождение министерства иностранных дел коммунистического Китая. Около 170 человек собрались вечером в ноябре 1949 года в новом помещении министерства - элегантном пансионе в европейском стиле в центре Пекина, в котором когда-то жили немецкие королевские особы и почитаемый революционер Сунь Ятсен. Чжоу еще не успел познакомиться со многими из своих новых подчиненных, и премьер хотел лично поприветствовать их и вдохновить на выполнение предстоящих задач.

Эти начинающие дипломаты представляли собой разношерстную группу - местные чиновники, выпускники университетов и крестьянские солдаты, которым было удобнее нажимать на курок, чем перекладывать бумаги. Многие из них раньше не выезжали за границу и не говорили ни на одном иностранном языке. Но для Чжоу это были незначительные проблемы. Профессиональным навыкам можно научиться, а вот чем должен обладать каждый сотрудник министерства иностранных дел, так это смелостью в борьбе. "Мы должны захватить инициативу, не бояться и быть уверенными в себе", - сказал Чжоу своей аудитории. Повторяя свои предыдущие высказывания, в которых он заявил, что "дипломатические кадры - это Народно-освободительная армия в гражданской одежде", премьер-министр повторил свои требования к боевому духу. "Дипломатия - это то же самое, что и военное дело", - сказал он. «Дипломатия - это просто борьба словами».

Этот воинственный дух будет определять внешнюю политику Китая на протяжении всей эпохи Мао, поскольку коммунистическое правительство боролось за легитимность во враждебном мире. Когда Чжоу выступал в тот ноябрьский вечер, только девять государств признали Народную Республику, а большинство стран по-прежнему считали законным правительством Китая гоминьдановский режим Чан Кайши. Будучи "гражданской армией" зарождающегося национального государства, Чжоу и его министерство иностранных дел выполняли важную миссию: обеспечить международную поддержку революции Мао и держать иностранные угрозы на расстоянии.

Партия выбрала военных командиров для руководства многими новыми посольствами Китая за рубежом, причем двенадцать из первых семнадцати послов Пекина были назначены из старших чинов НОАК. Цель, как объяснил один бывший дипломат, состояла в том, чтобы эти "генералы-послы" применили свои "стратегии, тактические идеи и опыт военной и политической борьбы к практике дипломатической борьбы" и обеспечили, чтобы «прекрасные традиции и стиль партии и армии укоренились в дипломатическом корпусе». Партия также назначала офицеров НОАК на ключевые должности, такие как политические советники и военные атташе, наряду с гражданскими администраторами и специалистами по языкам. Они учились одеваться, обедать и танцевать, посещали лекции по политике, экономике и международному праву. Многие обращались к коллегам из других коммунистических государств, таких как Советский Союз и Польша, за советами по протоколу и повседневной работе посольства.

Чжоу и его команда вскоре доказали свою состоятельность. Они держались против США, Великобритании и Франции во время переговоров в Женеве после Корейской войны и завоевали друзей на Бандунгской конференции 1955 года, знаменательной дипломатической встрече двадцати девяти азиатских и африканских государств, заложившей основы Движения неприсоединения. Призывы Чжоу к мирному сосуществованию, взаимному невмешательству и солидарности между развивающимися странами убедили большее число правительств признать Народную Республику.

Радикальные кампании Мао и антагонизм по отношению к послесталинскому Советскому Союзу угрожали разрушить достижения Чжоу. Раскол Пекина с Москвой привел в ярость другие социалистические государства, многие из которых встали на сторону могущественных Советов или пытались сохранить нейтралитет. Китайские дипломаты изо всех сил старались сохранить фасад процветания для внешнего мира, в то время как десятки миллионов их соотечественников погибли во время Великого голода. Культурная революция разрушила министерство иностранных дел, чиновников которого осуждали за их якобы буржуазные наклонности - от ношения западных костюмов до посещения пышных вечеринок. Чтобы избежать преследований, многие китайские дипломаты сменили утонченность на пылкость, повторяя сентенции Мао, отдаляясь от иностранцев и подрывая налаженные отношения.

Китайские дипломаты все еще одерживали значительные победы, набрав достаточно голосов на Генеральной Ассамблее ООН в 1971 году, чтобы принять эпохальную резолюцию об изгнании делегации Гоминьдана и признании Народной Республики. Президент США Ричард Никсон посетил Китай в следующем году, что привело к установлению полных дипломатических отношений в 1979 году. Множество стран перешли от признания Тайбэя к признанию Пекина, который к концу десятилетия поддерживал официальные отношения с примерно 120 государствами.

Программа Дэн Сяопина "реформы и открытость" способствовала расширению участия Китая в глобальном управлении. К 1989 году Пекин стал членом тридцати семи международных организаций - против всего одной в 1971 году - и подписал более 125 договоров, тогда как в первые два десятилетия после победы Мао их было всего шесть. Но политические потрясения вновь поставили под угрозу положение Китая в 1989 году, после того как Дэн подавил протесты на площади Тяньаньмэнь. Иностранные лидеры, особенно на Западе, отшатнулись от сообщений о том, что китайские войска убили сотни, если не тысячи людей во время резни 4 июня. Пекин столкнулся с хором международного осуждения, а США и западноевропейские державы ввели эмбарго на поставки оружия в Китай. Около двух десятков сотрудников китайских посольств дезертировали, укрепив мнение о том, что дипломатический персонал является политически ненадежным из-за постоянного контакта с иностранными культурами.

Дэн призвал к терпению в восстановлении побитого имиджа Китая. "Мы должны сохранять спокойствие, сохранять спокойствие и сохранять спокойствие; погрузиться в практическую работу и добиться чего-то - чего-то для себя", - сказал он через три