– «Герои уходят, на смену идут новые!» – нагло и громко процитировал он выдержку из исторической летописи о Савином полку.

Демьян не делал лишних движений, лишь перехватил удобнее в руке древко оружия.

– Если не будут спотыкаться о собственную амуницию, то, может быть, и дойдут, – поддел он увешанного оружием противника. Смех в зрительских рядах вызвал у молодого колдуна злое шипение.

– Вот и отлично, покажи, что умеешь, Щавелев. – прошептал себе под нос Невзоров, скривив губы. – Мне требуется хорошая встряска.

Подумав, что лучше заблаговременно проделать то, что удалось ей в «Рваной глотке», то есть переместиться сознанием в друга главвэя и смотреть поединок со стороны, Тиса постаралась настроиться на Юлия. Помнится, ее попытки повторить подобный трюк до сих пор не увенчались успехом. Но, может, сейчас, в очередном вэйновском бою, у нее получится?

Не удивилась, когда дар беспрекословно и с легкостью перенес ее сознание в другое тело, – она снова очутилась в ложе.

– Давай, Дем, покажи этому выскочке! – Юлий притопывал левой ногой в нетерпении и ожидании яркого зрелища.

– Слышала, Демьян Тимофеевич хорош в поединках? – раздался рядом мелодичный голос, который Тиса за последние дни уже успела возненавидеть.

Чтец повернул голову, и видящая сумела лицезреть рядом с собой Лилию Разумовскую. Она, как и сосед, опиралась локотками на перила ложи и неотрывно глядела на вэйнов посреди зала. Обворожительная, идеальная в красной шляпке с длинными белыми перьями.

– Он – не хорош, баронесса, – ухмыльнулся Жигаль, – он – лучший в ССВ.

С этими словами Юлий отвернулся от девушки, чтобы наблюдать за поединком.

Настроение видящей, которое и без того было неважным, скатилось еще ниже. Однако вскоре невеселым мыслям пришлось подвинуться. Действо на площадке тоже захватило ее внимание.

Тиса не поняла, что послужило началом боя. Вэйны сорвались со своего места неожиданно.

С первых секунд рыжие молнии вэи полетели в Демьяна: толстые, смертельные светящиеся прямые копья старались достать, пригвоздить, расплющить главвэя. Щавелев передвигался по площадке достаточно быстро, скип его вертелся мощно, как палица, выдавая щедрыми порциями потоки силы. Главвэй отступал, умудрялся ловко уходить из-под удара в последние моменты, отбивался, растрачивая вэю нехотя, только по крайней необходимости. В наступление не переходил. Очень скоро такая тактика боя противника стала раздражать рыжеусого. Выражение превосходства исчезло с его лица, уступая место ярости. Демьян же, наоборот, расслабился, и на его лице появилось скучающее выражение, он словно ждал, когда же игра станет более занятной. В очередном кульбите Щавелев выхватил панокийский стилет и метнул его в противника, ускорив полет потоком вэи. Демьян без особого труда отбил нож скипом, который, как оказалось, уже успел ощетиниться тонкими лезвиями. Иглы, которые бравый молодец выпустил неожиданно и все сразу, все же заставили Невзорова немного покрутиться. Его скип зажужжал шмелем и размылся. В этот момент стало ясно, что главвэй снова вытворяет нечто невероятно восхитительное. В подобный благоговейный трепет приходишь от созерцания буйства грозы – ее тоже невозможно остановить. Лишь позже Тиса поняла: Демьян не только отбивал иглы, он отправлял их обратно к бывшему владельцу. Его противник такой прыткости не имел, и не прошло и минуты, как тот, тяжело дыша, остановился перевести дух, оглядывая окровавленное плечо и ногу. Демьян белым росчерком через всю площадку метнул в него луч вэи. Один точный удар опрокинул Щавелева на спину, а второй луч собрался в плотный шар и завис над горлом лежащего противника. Поединок завершился. Не прошло и четверти часа.

Враз ярусы зрителей зашлись овациями, свистом и криками молодых курсантов.

– Браво! – воскликнула стоящая рядом Разумовская и беззастенчиво отправила воздушные поцелуи победителю. Жадный огонь, который у нее всяко загорался при виде главвэя, сейчас грозился превратиться в пожар. – Знаете, Юлий, скажу вам по секрету, – красотка обернулась к чтецу и взглянула на него лукаво и доверчиво одновременно, – я уже грежу вашим другом. Вы не знаете, его сердце свободно?

– Не скажу наверняка, блистательная баронесса, – ответил Юлий, – мой друг скрытен, что касается сердечных дел. Но, думаю, с вашим появлением в наших пенатах шансы Невзорова на сердечную свободу истаивают, как весенние снега.

Лилия довольно рассмеялась.

– А вы умеете говорить комплименты!

На площадке Демьян помогал подняться бывшему противнику. Никто из зрителей не услышал вопрос главвэя, даже Тиса:

– Ну а сабля тебе зачем нужна была, Щавелев?

Она снова подпирала спиной вишню, ту самую, что росла на повороте длинной аллеи в парке. Ветер шевелил кривые, как паучьи лапы, ветви дерева, кидал девушке снег за шиворот пальто, играл каштановыми волосами. Она же будто и не замечала этого. Закрыла глаза и откинула голову назад, вжимаясь в холодный ствол, будто мечтала врасти в него, превратиться в узловатые древесные наросты.

Старая вишня прислушивалась, склоняясь. Дерево успело привыкнуть к той, что время от времени навещает его в заброшенном парке.

«Лилия Разумовская не отходит от него ни на шаг, – шептала Тиса. – Разве можно устоять перед ее чарами? Баронесса, вэйна и настоящая красавица. Куда мне с такой тягаться?»

Однако позже, когда солнце вышло из-за туч, девушка глубоко вздохнула.

«Еще неизвестно. Возможно, я сгущаю краски, – она отступила на ледяную дорожку аллеи. – Он же отказался тогда идти на бал и танцевать с ней. Отказался ведь…»

Ей так хотелось верить.

* * *

На каток Тиса все же поехала. Потому ли, что тишина флигеля давила на нее сильнее любого гнета, или оттого, что стремилась сбежать от навязчивых мыслей, или же сыграло свою роль желание оказаться в лесу. Неизвестно. Но уже к двум часам дня, оставив позади пять верст, она в компании клубовцев подъезжала к катку села Доброкурово. Патва здесь разливалась широко и, скрытая подо льдом, представляла собой ровное поле у подножия лесистого холма. Несколько экипажей стояло вдоль дороги. Местные сельчане обустроили базарчик для любителей перекусить, продавали леденцы, пирожки да сбитень из кадок, черпая его половником и разливая по деревянным кружкам. Тут же торговали наточенными коньковыми полозиками с ремешками, глиняными свистульками, статуэтками, варежками, цветастыми шалями и всякой другой мелочью. Народ катался – кто один, кто в парах, кто толкал перед собой детские санки. Слышались смех, веселые разговоры и даже песни.

– Пойдем, купишь себе коньки своего размера. – Люся потянула Тису за руку к коробейникам, как только они сошли с саней. – Мы скоро!

Люсенька сегодня была хороша в белоснежном кроличьем полушубке и таком же беленьком беретике с фазаньим пером. Светлые кучеряшки выбивались на лоб и щеки, делая ее похожей на ангела. Клара же не изменила черному пальто и скепсису.