С каждым шагом стихали суета и крики катка, и раскрывала объятия лесная тишь с запахом хвои. Ветер шумел в соснах, чесал сосновыми иглами воздушную гриву. А какой ее ждал вид с высоты холма на местность – ради одного этого стоило сюда приехать. Девушка выбрала пятачок, где можно было присесть на поваленную ветку и насладиться открывшейся с картиной. Снежная речная долина в свете вечернего солнца приобрела желто-синие краски. В другой раз она ощутила бы радость бытия, как всякий раз, когда пребывала в единении с природой. Но сейчас на глаза навернулись слезы, и Тиса поспешно прикрыла веки. Она так и сидела, слушая лес и уговаривая себя верить в лучшее, пока не ощутила на себе взгляд. Девушка медленно привстала и оглянулась. Никого.

«Диких зверей здесь нет», – прошептала она себе под нос, припомнив слова учителя. Но все же подумала о ножах в ботинках. Со стороны тропинки послышался хруст шагов, и через несколько секунд на полянке показался Климентий Ложкин.

– Как вы меня нашли? – Тиса снова опустилась на бревно и вздохнула. Вот упрямец!

– Я случайно заметил вас, когда вы взбирались сюда. Вам так надоело наше общество? – В зеленых глазах светились укор и что-то еще.

– Совсем нет. Мне хотелось побыть в лесу.

– Вы любопытная личность, Тиса Лазаровна. Вас трудно понять.

Что здесь удивительного? Она и сама себя не понимает, особенно в последние месяцы. Ждала вопроса о видении, но учитель воздержался.

Присел рядом и оглядел с высоты пейзаж.

– Знаете, Патва на первый взгляд кажется спокойной, но на поверку у нее есть течения, в которые лучше не попадать, – перевел он тему. – Вон там, видите, черные пятна? Это полыньи, они не застывают даже в лютые морозы. А в сильные дожди река затапливала Оранск. Люди плавали по Боровой на лодках в семьдесят седьмом. Есть даже гравюра такая…

Слушая из уст учителя справку из прошлого Оранска, девушка вскоре поняла, что увлеклась. Но посиделки на бревне закончились неожиданно: порыв ветра скинул на головы парочки большую охапку снега. Блондин от неожиданности подскочил и даже, кажется, ругнулся. Тисе досталось меньше – она лишь встряхнула шапочку, тогда как у Ложкина вид был уморительным. Войнова не удержалась от улыбки, наблюдая за стараниями мужчины отряхнуться.

– Чего смеетесь? – возмутился он. – Помогли бы лучше.

Тиса по доброте души прошлась перчаткой по мужской спине.

Счистив белую крошку так, чтобы Ложкин хотя бы не напоминал снежного деда, они спустились с холма.

– Вы чего, в с-сугробах валялись, что ли? – хохотнул Строчка, заметив вернувшихся на лед учителя с ученицей.

Клара обернулась, окатила прибывших убийственным взглядом и отвернулась.

– Больше не разговаривай с ним! – продолжила выговаривать она расстроенной Люсеньке, которая глядела вслед удаляющемуся парню. – Этот «пирожок» тебе не пара. Ты достаточно богата, чтобы найти себе партию с обедневшим титулом. А любовь – это старая сказка. Кто в нее верит, тот глупец.

– Брось, Клара, – встрял Виталий и тут же пожалел.

– А ты вообще катись отсюда, скорописец, – фыркнула брюнетка. – Нечего слушать женские разговоры.

– Злая ты опять, – хмыкнул Строчка, – как гусыня.

– Вот и уноси подальше свой жалкий хвост, пока не выщипала, – рявкнула грозная «птица».

– Ой, понес-понес, – хохотнул Виталий. – Слышь, Петрониевич? Клара меня з-заклевать хочет, и тебе достанется на орехи.

Но вопреки его опасениям брюнетка на Ложкина даже не взглянула.

Вскоре компания настроилась на обратную дорогу и отправилась к саням. Климентий и Тиса шагали молча, Люся кисло улыбалась, Строчка болтал что-то о благочинниках, которые продолжают дежурить на выездах из города. Клара шагала позади и умудрялась препираться со встречными прохожими, сетуя на толчею.

– Эй, куда идешь, глаза разуй! – крикнула брюнетка одной веселой барышне из встречной компании. А та вдруг ее узнала и тоже в карман за словом не полезла.

– Образцова? Ты, что ли? Сама разуй!

– Лапти убери с дороги, Сено.

– Сама убери. Я, кстати, скоро буду не Сенова, сменю фамилию, – довольно сообщила Кларина знакомая. – Замуж выхожу. А ты всё в девках, да?

– И какой тюфяк на тебя позарился только?

– Тебе-то что? Ты лучше за своей мамашей приглядывай, а то снова бродяжничать начнет. Она же у тебя «того».

– Ах ты!

Девушки чуть не вцепились в шляпки друг друга, благо Строчка с Климом растащили. Наверное, на лице Тисы отразилось удивление, поскольку ей тут же досталось от «гусыни»:

– Что, лжевидящая, так смотришь? Мне плевать, что ты думаешь. – Клара тряхнула короткими волосами. – Радуйся, что у тебя есть защитник.

Следующим утром видящая снова посетила знакомый кабинет и его хозяина. Дар перенес ее в тело Демьяна, когда тот стоял у открытой форточки и курил. Тиса все еще с трудом мирилась с этим горьким вкусом дыма. Вид на внутренний двор ССВ почти полностью затянул морозный узор окна.

– Я же сказал, поделись, и на душе полегчает, а ты сомневался, – послышался за спиной упрек чтеца. – Значит, веришь Плетняк, поэтому не предпринимаешь никаких действий?

– Да.

– Вот еще для чего понадобилось «стяжание». Постой, так ты не говорил с ней вчера, что ли? А когда собираешься?

Молчание.

– Святая Вэя! Зацепила она тебя, как погляжу. А если старая глазунья ошиблась? Если твоя Жар-птица, пока ты медлишь, улетит к другому?

Главвэй какое-то время смотрел в окно, затем раздраженно смял в руке сигару и отправил метким броском в пепельницу.

– Я пойду на Воскресенский бал. – Он отвернулся от окна.

– Вот это правильное решение! – похвалил Юлий.

Вэйн подошел к чтецу, хлопнул того по плечу и поблагодарил.

– Да ладно, Невзоров. Красотка давно спит и видит тебя во снах, голову даю на отсечение. Иди успокой девушку, пока кто другой не успокоил.

Демьян в несколько шагов покинул кабинет. По коридору он почти бежал, словно спешил на пожар, когда неожиданно на очередном повороте столкнулся с… Лилией Разумовской в прямом смысле этого слова. Тела мужчины и женщины соприкоснулись.

Благоухая ароматом жасмина, Лилия подняла на Демьяна удивленный взгляд, и в небесного цвета глазах вспыхнуло вожделение.

– Демьян Тимофеевич, а я шла к вам задать один личный вопрос, – прошептала она, соблазнительно раскрывая идеальный алый ротик совсем близко от его губ. Ее руки потянулись к шее колдуна, чтобы обвить ее. В тот же момент ноги красавицы подкосились, заставляя мужчину удерживать ее еще крепче.

На этом чаша терпения видящей окончательно переполнилась, опрокинулась и ошпарила! С ее сознанием что-то произошло, потому как Тиса в один миг оказалась в десяти шагах от парочки. И в странном подвешенном состоянии. Она больше не ощущала женских рук на шее. Она вообще не ощущала тела вэйна: ни напряжения мускулов, ни стука сильного сердца в груди, ничего. Только видела этих двоих в объятиях друг друга, и это причиняло ей душевную боль. «Отстранение, – поняла Тиса задворками своего сознания, – оно все-таки покорилось».