– Попробуй еще вон того Лиса!

– Давай, – согласилась Войнова, примеривая маску-шапочку с встопорщенным рыже-черным мехом и вздернутым обсидиановым носиком. И тут же покатилась со смеху. – Какая прелесть! Я похожа на Разумовскую, которой подпалили космы! О, как же я теперь напишу статью о героях! Герои-то все подались в бега!

– Она велика тебе. – Люсенька оценивающе осмотрела подругу. – Раль Панфилыч, а покажите зеленоперого Гора. Надо, чтоб с завязками вот тут.

– И еще вон того Карпа с губами на все лицо, будьте так добры!

– Тиса, ты же это не всерьез, да? – хихикнула Люся, наблюдая, как видящая с горящим взглядом дорвавшегося до игрушек ребенка напялила на голову маску Карпа и сделала руками движения, напоминающие махи плавниками. Тут уже обе девушки и еще несколько посетителей зашлись хохотом. Надо сказать, в лавке стали появляться зеваки с улицы, привлеченные заразительным смехом.

– Завтра грустить грешно, я хочу повеселиться! – ответила Тиса. – Ой! А вон та еще потешней! Покажите, пожалуйста, вон ту! – воскликнула она.

– Какую?

– Червя Жвала.

Маска, на которую указала пальчиком Войнова, представляла собой нечто похожее на разношенный бабушкин чулок земляного цвета с прорезями для глаз и до жути большим ртом. Хотя ткань затейливо украшал орнамент из серого бисера, общий вид он не менял – это был лысый червяк.

– Но, милая барышня, – дернул носиком «мышь-ушастик», – это совсем не женская маска.

– О, не беспокойтесь, я не мужененавистница, – успокоила продавца видящая, – хотя иногда задумываюсь ею стать. Давайте-ка!

Войнова натянула на себя колпак Жвала. Толпа дружно грохнула смехом, когда девушка восхищенно с придыханием произнесла, глядя в зеркало:

– Просто неотразима! – Она пригладила лысинку маски и добавила: – Я ее беру!

– Тиса, ты же шутишь, да? – растерянная Люся наконец-то стала подозревать подругу в невменяемости.

– Нисколечко. Эта маска самая веселая! – восторженно ответила ей видящая.

– Пожалуйста, взгляни еще на эту, – умоляюще протянула Перышкина другую маску Карпа с перламутровой чешуей и зелеными лентами. Войнова заартачилась, но потом уступила, вновь сказав, что Люся «милейшая ромашка» и что ей трудно отказать в просьбе.

В итоге лавку Тиса покинула, унося с собой колпак червя Жвала и перламутровую маску Карпа. Вторую видящая купила только из-за того, чтобы не огорчать Люсеньку.

Затем настала очередь обувной лавки, и к покупкам добавились скучные зеленые туфли, хотя Тисе так понравились парчовые шуйские чувяки с длинными загнутыми носами! Красивее, чем у Льва Леонидовича Отрубина. Жаль, они продавались по баснословной цене. Зато в другой лавке Войнова выбрала необычный ридикюль из муаровой саржи с цветочной вышивкой гладью. Что славно, его можно было крепить к пояску и руки оставались свободными. И это еще не все. Девушка расщедрилась на белоснежный веер, пусть не такой пышный, как у столичных модниц, и, к сожалению, не яркий, зато легко складывающийся и раскладывающийся со смешным звуком «Хряк!». Тиса, возможно, еще что-нибудь купила бы, но деньги, которые она имела при себе, быстро закончились. И это тоже ее рассмешило.

– Как же ты будешь собираться без подмоги-то? – беспокоилась Люсенька, топая к саням вместе с видящей. – Ты же одна живешь. Ой, а давай я Микилку с утра за тобой отправлю, и мы вместе у меня соберемся? Малинка тебе такую прическу начешет, залюбуешься!

Идея совместного «наряжательства» к балу тоже была воспринята на «ура». Ведь вместе веселее.

Сани тронулись с места, под дугой зазвенели бубенцы. Тиса в восторге от езды пищала, как гимназистка, и подставляла лицо ветру. Хоть и рано вечерело, мир казался до невероятного красивым и ярким. Люсенька пару раз здоровалась со встречными и махала ручкой, и Тиса повторяла за ней приветствия незнакомым людям.

Домой не хотелось совершенно, хотелось подольше покататься на санях. Люся предложила не сразу отправиться на Коромысловую, где жила видящая, а вначале заехать к матушкиной знакомой на Дубяную улицу с каким-то поручением. Тиса с удовольствием согласилась. Они миновали улицу Фабричную, поглазели на внушительных размеров ткацкую фабрику – кирпичное здание в три этажа, выстроенное буквой «Т», одно из владений того самого богатея Фролова. Пропустили выезжающую из ворот крепкую длинную телегу с тканевыми тюками. Затем свернули на Отрадную, а с нее уже на Дубяную. Микилка крикнул «Тпр-ру» лошадкам. Люся исчезла в доме с зелеными ставнями и возвращаться не торопилась. От скуки Войнова решила пройтись до угла квартала и обратно. По дороге она нагребла снега в ладони и запускала снежки то в несчастную кошку, что решила не вовремя вылезти из подворотни, то в ведро, надетое вверх тормашками на тын, то в ворону на ветках ольхи и смеялась над своими же выходками.

Видящая никак не ожидала, что за углом проулка наткнется на знакомую парочку.

На барышне была надета накидка с глубоким капюшоном, однако Тиса все же узнала ее, когда благочинник в порыве страсти нечаянно скинул капюшон со светлой головки. Парочка жарко целовалась прямо на пороге у открытой калитки. Чуть дальше по дороге стояла двуколка Отрубиных с храпящим возницей на козлах. Может быть, невольная свидетельница и ушла бы, не потревожив парочку, но судьба тоже захотела повеселиться.

– Лиза! Зачем ты так! Не уходи! – шептал парень, целуя Елизавету, прижимая ее к своему крепкому телу все плотнее. – Что ты со мной делаешь… Я схожу с ума от ревности к этому старому слюнявому мухомору… останься со мной.

Именно эпитет «старый слюнявый мухомор» показался Войновой невероятно смешным, она не сдержалась и расхохоталась. Так заразительно, как у нее обычно и получалось сегодня смеяться. А когда двое отпрыгнули друг от друга как ужаленные, так просто – картина маслом: испуганное личико Лизоньки и растерянное – благочинника. Вот умора-то!

– Простите, что помешала, – давясь смехом, просипела Войнова, – вы продолжайте, я тут не нарочно.

Выражения лиц этих двоих после ее слов стали еще потешнее.

– Ой, какие же вы смешные! – воскликнула Тиса. – А парень-то верно говорит. Проскулятов – самый настоящий старый слюнявый мухомор! Не боишься отравиться? Ха-ха!

Скрипнула калитка, и на улице появилось еще одно лицо – незнакомая простоволосая девушка в полушубке с ребенком на руках. Лицо милое, круглое, скорее не от упитанности, а по строению скул.

– Сережа, тебя отец зовет, – сказала она благочиннику, качая ребенка на руках, потом заметила Войнову и замолчала.

Поняв, что уже и так задержалась в этой компании, Тиса помахала удивленной Лизе ладошкой и игриво подмигнула.

Она уже шагала прочь, когда услышала за своей спиной вопрос:

– Брат, кто эта девушка? Лиз, ты ее знаешь?

Ответ Войнова не слышала, потому как впереди увидела ждущую ее Люсеньку. Издав радостный клич, побежала ей навстречу. Как же весело!