— Рита, — спокойно пояснил я, — вы напраснодумали, что она пропала в огне. Впрочем, ваши служащие небось уже доложили, чтовытащили ее из пожара. Только я сумел выкрасть девушку, и она сейчас всерасскажет. Давай, Маргоша!

Медленным движением девушка стала поднимать покрывало.

— Нет, — прошептал мерзавец, — не надо, ясам, сам, не надо, НЕ НАДО!!!

Выкрикнув последнюю фразу, он посерел и свалился на пол. Я сбрезгливостью смотрел на лежащего: надо же, так любил его, так уважал, считалсвоим вторым отцом, а теперь выясняется, что милейший, интеллигентнейшийчеловек, любитель бриджа, энциклопедически образованный профессор Водовозов ЛевЯковлевич на самом деле убийца и негодяй. То-то будет удар для Николетты иКоки.

— Я больше не нужна? — спросила Люси, скидываяпростыню с головы.

— Нет, дорогая, ты умница.

— А что будет с ним? — поинтересовалась девушка,глядя на Водовозова.

— Пошли, милая, — сказал я, — тут хватитспециалистов, чтобы сделать все, как надо.

Прошло ровно десять дней после того памятного вечера, когдав кабинете Норы арестовали Льва Яковлевича. Наверное, вы уже поняли, чтоЭлеонора совсем не собиралась умирать? Более того, ее перевели в обычнуюпалату, и моя хозяйка, назло все прогнозам, семимильными шагами пошла напоправку.

Водовозову предъявили обвинения по целой куче статей. Чеготолько не было в этом «букете» — убийство, похищение, подделка документов. ЛевЯковлевич не стал уходить в «глухую несознанку», в нем что-то сломалось, и он,обманывавший всю жизнь друзей и знакомых, начал каяться во всех прегрешениях.Во вторник усталый Максим приехал ко мне около девяти вечера и, получивогромную тарелку с жареным мясом, пробормотал:

— Вот это кайф! Всегда мечтал: прихожу домой, а мнеужин несут — картошечка, котлетки… Надоело сосиски трескать!

— А ты женись, — ухмыльнулся я.

Макс тяжело вздохнул:

— Иногда думаю, что и впрямь надо, а потом погляжувокруг… Нет уж, лучше сосиски.

Я засмеялся. Максим мигом проглотил угощение, вытер кусочкомхлеба подливку. Потом мы устроились у камина с сигаретами и бутылочкой коньяка.

— Просто Шерлок Холмс и доктор Ватсон, — хихикнулМакс.

— Ты, конечно, считаешь себя Шерлоком? — ехидноосведомился я. — Между прочим, дело-то раскрыл Ванечка.

— Ну, мы тоже подобрались к разгадке, — попыталсяотбиться следователь, — и потом, ты не знаешь массу интересных деталей.

— Вот и поделись ими!

Максим прищурился:

— Вообще говоря, тайна следствия…

— Оставь, пожалуйста, — отмахнулся я, — лучшеизложи то, что узнал от Водовозова, он, наверное, все рассказал?

— Запираться не стал, — подтвердил Макс, —чистосердечно раскаивается, говорит, бес попутал. Только выходит, что этот беспутал его очень давно, можно сказать, всю жизнь. Ну ладно, слушай.

Встречаются иногда такие представители мужского пола, длякоторых женщина служит дичью. То есть этому парню приятен процесс охоты,погони. Как только жертва покоряется и падает к ногам ловеласа, он мигом теряетк ней интерес. Подобные личности способны крутить романы с двумя, тремя, а то ипятью бабами одновременно. Жениться они никогда не собираются, а беременностьподруги никакой радости у них не вызывает, наоборот, донжуан испытывает ужаспри одной только мысли о том, что вокруг него развесят детские пеленки.Мотылек, если уместно сравнение лица мужского рода с ночной бабочкой, порхающийсветлячок, не способный ни на какие длительные, серьезные отношения. Самоеинтересное, что вокруг этих мужиков стаей вьются женщины, и у каждой в головетолько одно рассуждение: ну мне-то точно удастся захомутать сию лошадку.

Лев Яковлевич Водовозов был из этой породы. Вся его жизнь —цепь любовниц. Причем профессор, оказывается, был совсем не брезглив. Романчикион крутил со всеми, никакие размышлизмы на темы морали его не обременяли. ЛьвуЯковлевичу ничего не стоило уложить в кровать Николетту, жену лучшего друга, вдоме которого он бывал три, а то и четыре раза в неделю. Правда, их отношениядлились недолго, всего пару месяцев, но ведь они были. Наставив рога ПавлуПодушкину, Водовозов по-прежнему ходил к нему в гости, впрочем, Николетта, тожене обремененная чувством порядочности, быстренько позабыла о ночах, проведенныхна даче у любовника.

Краткий роман случился у Льва Яковлевича и с Норой. Причемта довольно сильно полюбила его и потом долго страдала, когда Водовозовотправил ее «в отставку». Но милейший, интеллигентнейший профессор был умен иизворотлив. С дамами своего круга он ухитрялся поставить дело так, чтооставался их лучшим другом. И Нора, и Николетта с течением времени началисчитать Водовозова кем-то вроде близкого родственника, он был для этихженщин-вдов единственным мужчиной, оставшимся возле них в старости. И у Норы, иу Николетты случались романы после смерти мужей. Но ни та, ни другая незахотели больше идти под венец по разным причинам. Их бывшие любовники более непоявлялись в домах, а Лев Яковлевич приходил часто, с конфетами и букетами, милый,ласковый, интеллигентный, и вообще, они дружили почти сорок лет и все друг продруга знали, вот только Нора и Николетта не предполагали, что когда-то обепобывали на даче в Воропаеве. Водовозов умел хранить секреты, а дорогие дамы,будучи в то время замужем, тоже не распускали языки.

Льву Яковлевичу всегда удавалось скрывать свои похождения.Никаких слухов о нем не ходило. Более того, весь бомонд считал профессорачудаковатым холостяком, этаким ученым, погруженным в исследования, книжнымчервем, архивной мышью.

Один раз только Лев Яковлевич испугался. Это когдаглупенькая Оля Родионова решила рожать. До сих пор столь досадных конфузов сним не случалось. Партнершам даже в голову не приходила подобная чушь, и, еслиобъятия страсти приносили плоды, дамы мигом бежали к гинекологу. Но Олечка быламолода и глупа, а профессора после сорока лет патологически потянуло на зеленуюклубнику. Женщины его возраста выглядели уже не слишком привлекательно, дажете, которые сделали кучу подтяжек. Можно натянуть морду и поднять грудь, но каквернуть молодой блеск глаз, непосредственность поведения и свежесть чувств? ВотЛев Яковлевич и переключился на молоденьких.

Безусловно, профессор сделал большую глупость, связавшись сдочкой Норы, с девочкой, которая выросла у него на глазах. Но, повторюсь,никакими моральными тормозами он не обладает, а девушка была так хороша! Гадкийутенок тихо рос, рос и превратился в роскошного лебедя, совершенно неосознающего пока свою красоту. Ну разве можно было разрешить сорвать этотцветок кому-то постороннему?