Некто решил спрятать Риту подальше от чужих глаз и посчиталотчего-то лучшим местом для этой цели «Ванильный зефир». Впрочем, может, это ине самая глупая идея. Тут без конца взад и вперед снуют молодые девчонки, и ещеодна не должна ни у кого вызывать ни удивления, ни настороженности. Только врядли ей разрешили танцевать в зале. Вероятней всего, пленницу держат вкаких-нибудь «задних» помещениях, нафаршировав для спокойствия снотворным. Нокак узнать где? Машка, ушлая дочка моего бывшего одноклассника Ромы, говорила,вроде здесь есть какие-то места для парочек, жаждущих уединения… Нет, натанцплощадке оставаться бессмысленно.

Мы с Люси принялись методично обходить места свободногодоступа для клиентов. Буфет, кафе, туалеты… Моя спутница ухитрилась пробратьсядаже на кухню. Потом, отдав две тысячи рублей хитро улыбающемуся парню, мыоказались на третьем этаже, в коридоре, куда выходило шесть дверей. Мальчикуказал нам комнату, дал ключи и исчез. Мы подождали, пока он скроется из виду,выскользнули наружу и стали прикладывать уши к дверям. Из-за четырех доносилисьтакие звуки, что бедная Люси мигом стала похожа на вареного рака. Пятая комнатавременно принадлежала нам, а дверь в шестую оказалась открытой.

Мы заглянули внутрь. Никого! Пусто! И в комнате, и вкрохотной ванной. Пришлось возвращаться к себе. Сев на двуспальную кровать, язакурил. Да, трудная задача. В клубе небось полно подсобных помещений, чуланов,кладовок, не говоря уже о кабинетах хозяев, раздевалок для ди-джеев и прочегообслуживающего персонала. Как обойти их все? Нас мигом выставят.

Внезапно Люси хлопнула себя по лбу:

— Знаю!

— Да ну? — обрадовался я. — Рассказывай!

— Потом, — нетерпеливо отмахнулась девушка, —сначала надо кое-что приготовить. Погоди секунду.

Она метнулась в ванную и притащила половую тряпку.

— Отлично, — бормотала Люси, запихивая ее к себе всумочку, — то, что надо.

— Ты с ума сошла?!

— Нет, — засмеялась она, — пошли в буфет, мненадо потолковать с официантками.

— Но зачем?

— Потом объясню, — тянула меня девушка, — тычитал в детстве криминальные рассказы Честертона про патера Брауна?

— Нет, — ответил я, спускаясь за ней на первыйэтаж, — мне всегда были больше по душе стихи.

— Иногда, — радостно возвестила Люси, — вкнижках можно найти просто море полезной информации. Кстати, моя мама не даетмне читать детективы, по ее мнению, это третьесортная, низкая литература,рассчитанная на алкоголиков и бомжей. У тебя в детстве тоже отбирали КонанДойла?

— Нет, я сам не читал.

— А зря, — резюмировала Люси и велела: — Закажинам кофе.

Через минут пять моя дама гневно сказала:

— Боже, там муха, — и исчезла на кухне.

Потекли минуты, потом раскрасневшаяся Люси вынырнула изподсобного помещения и велела:

— Все, двинули в зал.

— Может, объяснишь, в чем дело?

— Сейчас, сейчас.

Мы вошли на танцплощадку, и я снова ослеп и оглох. А когдако мне вернулись зрение и слух, то я обнаружил, что Люси исчезла. Растерянный инемного сердитый, я вертел головой в разные стороны, но моя спутница словносквозь землю провалилась. Потом выскочила откуда-то, я хотел потребоватьобъяснений, но тут произошло неожиданное. Музыка стихла, ди-джей начал былоговорить, вдруг Люси разинула рот и, указывая куда-то в сторону, завопила:

— А-а-а, пожар, горим, спасайтесь, бегите, помните, какво Владивостоке все сгорели живьем на дискотеке, а-а-а.

Я посмотрел в направлении ее наманикюренного пальчика иувидел, как со стороны одного окна валит дым.

— О-о-о, — взревела толпа и, сметая все на своемпути, ломанулась к выходу.

Хорошо еще, что мы стояли у противоположной стены.

— Это что? — пробормотал я.

— Я подожгла тряпку и сунула ее на подоконник, —гордо заявила Люси.

— Господи, зачем?

— А так сделал патер Браун, — поясниладевушка, — когда не сумел обнаружить в одном доме тайник. Заорал: пожар, ахозяйка и кинулась к захоронке. Сейчас все на улицу выскочат, и Риту выведут,не дадут же ей погибнуть!

— Дурацкая затея, — возмутился я, глядя, какпосетители с визгом ломятся в дверь. — У них небось черный выход имеется.Мы ничегошеньки не узнаем.

— А вот и нет, — радостно выкрикнула Люси, —мне официантка объяснила, их хозяин — жлоб. Специально сделал толькоодин-единственный вход, чтобы никто из обслуги не мог своих приятелейпротаскивать и продукты выносить. Войти и выйти можно только здесь. Даже машиныс едой и выпивкой по утрам сюда подъезжают и на глазах секьюрити разгружаются!

— Но и впрямь может начаться пожар, с огнем шуткиплохи!

— Ой, ерунда, патер Браун тоже тряпки жег. Подымило иперестало. Да оглянись, небось уж и дыма нет. Мама!!!

Напуганный ее визгом, я повернулся и похолодел. Огонь ужервал занавески, причем сразу на трех окнах, бежали по карнизам и стенам, яркиеручейки стекали на пол.

— Мама!!! — закричала Люси. — Я не хотела.

— Бежим скорей, — велел я и потащил доморощенногоГерострата[7]на выход.

Через десять минут мы в ужасе наблюдали, как мощное пламяуничтожает «Ванильный зефир».

— Ужасно, — всхлипывала Люси, — если там кто-топогиб, я покончу жизнь самоубийством!

Я обнял ее за плечи, прижал к себе и, почувствовав, как нашисердца бьются в унисон, сказал:

— Спокойно, дорогая, возьми себя в руки, вседавным-давно успели выскочить. Ты закричала: «Пожар», когда он еще не начался,вспомни, мы выбежали одними из последних.

— А официантки?

— Да вон же они!

На улице стояла черная декабрьская ночь, но пламя от«костра» освещало все кругом так ярко, что фигуры присутствующих можно былоразглядеть без всякого труда.

— Слава богу, — успокоилась девушка и моментальнодобавила: — Давай походим вокруг, поищем Риту.