Но сводная тётка не дрогнула, устало повторив:

– Мы способны обойтись без запретного. Иначе грош нам цена. Слышите? Грош цена ведьме, которая убивает тысячу, чтобы спасти десяток. И из-за таких, как вы – да, вы, Оксана Олеговна, – многие знания и оказались под запертом. С вас станется спустить на одного пришлого беса своего, прирученного, превратив город, полный беззащитных людей, в поле боя. Неужели вы так и не поняли? Отступники – это не те, кто владеет запретными умениями и прячется от наблюдателей. А те, кто кладёт на жертвенный алтарь миллионный город ради пары заклятий. Я знаю, лично вас в Кругу держит только Пламя Верховных прошлого – древний артефакт и мощь стародавних, их коллективная память и знания. А артефакт помогает лишь тем, кто приносит клятву защиты. И уж если вы поклялись…

А Гульнара, пока две ведьмы выяснили отношения, очевидно творила гадость. Неслышно и незаметно отступив к креслам, она, присев, обняла спинку центрального, и из рукавов её темного платья пополз туман. Я хотела крикнуть и предупредить ведьм, но слова застряли в горле. Мало того, что за ней внимательно наблюдал Бахтияр, и по его рукам ползли всё новые и новые чёрные ленты. Сменив положение и чуть подавшись вперед, я заметила у стены мимолётный блеск огненных зрачков. Чёрт возьми, Глон… Марьяна всё же взяла его с собой, а я не предупредила, что нельзя…

– Я устала хоронить своих девчонок! – снова заорала Верховная. – И я не уйду отсюда без того, зачем пришла! И ты мне не указ!

– Но у меня есть то, что им станет, – хладнокровно пообещала Марьяна, пошевелив пальцами. – Раз клятва защищать людей от порождений стародавних для вас пустой звук…

И Гемоглобин бесшумно покинул своё укрытие, подойдя к хозяйке. Теперь он мало походил на беззаботного и добродушного пса. Хищный блеск жёлтых глаз, опасный оскал, крадущаяся походка. Дикий зверь вышел на охоту и уже выбрал жертву.

Верховная попятилась, и в её руках снова вспыхнул чёрный огонь.

– Не стоит, – тихо, но жёстко предупредила сводная тётка. – Иначе вы не покинете схрон никогда. Или вы уходите отсюда живой и без нечисти, или не уходите вообще. Выбирайте.

Послышался явственный скрежет зубов. Взгляд Верховной заметался по залу в тщетных поисках зацепок, но заметил притихшую Гульнару. И профессионал моментально взял верх над уставшей, давно живущей на грани нервного срыва женщиной, для которой её «девчонки» – явно большее, чем просто подчинённые ведьмы.

– Маш, – из сиплого голоса Верховной почти исчезли каркающие нотки, – а с этой звездой что делать? Теоретически я могу её вернуть – запустить обратный процесс, но…

– Баба-Яга против, – проклятая выпрямилась и снова коснулась полей шляпы. – Здравствуй, Марьяша. Как мама?

Сводная тётка не ответила. Я не видела её лица, но вспомнила, как она сутулилась, когда принимала решения или подбирала обоснования, и сейчас, глядя на опущенные плечи, сделала вывод: она думала. А Гульнара уже всё закончила: из широких рукавов её платья опять пополз туман, и проклятая улыбнулась, предвкушая. И Бахтияр, не сказав ни слова, вышел из тени стены и направился прямиком к сестре.

Улыбка сползла с лица Гульнары. Огненные глаза под шляпой загорелись нереально ярко, лихорадочно, озаряя бледное лицо, пальцы сжали подол платья. Мне казалось, что проклятая знала о его присутствии, но нет. И – да, они так похожи…

Заклинатель молчал. Остановившись напротив – не то сестру от ведьм собой закрывая, не то наоборот, – он просто смотрел на неё в упор. И это подействовало на Гульнару лучше упрёков, обвинений или уговоров. Она сжала дрожащие губы, боясь не то слёз, не то лишних слов, и опустила глаза.

– Зачем? – хрипло спросил Бахтияр.

Долгая пауза, которую каждый из нас заполнял по-своему – я, затаив дыхание, ждала ответа, заклинатель продолжал сверлить сестру суровым взглядом, Верховная и Марьяна выразительно посмотрели друг на друга, явно ища решение, а Глон настороженно бдел, – и проклятая выплюнула:

– Потому что иначе – смерть.

– Поясни, – в голосе Бахтияра послышались знакомые требовательные нотки.

И Гульнара послушно и истерично выкрикнула:

– Потому что я – слышащая! Потому что обо мне узнали! И мне прямо сказали – или к наблюдателям работать, блокируя дар стародавних, или однажды меня найдут по частям в глуши, обвинив во всём нечисть! – её голос задрожал. – И даже Круг не защитит! И я нашла способ! Никто, кроме отступниц, не знает, как правильно перерождаться, но я – слышащая! И я услышала!..

– Но мне-то почему не написала? – голос заклинателя стал уставшим, бесцветным. – Я бы…

– Ты? – и проклятая обидно засмеялась. – Да ты ничтожество! Пустое место! Знаешь, сколько раз тебя хотели выгнать? И за дело! С этим не хочу работать, за это не возьмусь, туда не поеду, это не царское дело… – и едко фыркнула: – Да ты сохранил работу, потому что учитель за тебя просил! Каждый раз! Если бы не он, тебя бы давно вышвырнули вон, перекрыв дар!

Спина Бахтияра напряглась, но он промолчал. А «Остапа» понесло.

– А ведь ты мог бы подняться очень высоко, – Гульнара перешла на шёпот. – У тебя всё есть, чтобы достигать, достигать и достигать. Дар, талант, упорство, бесстрашие… Там, где другие трусили, ты шёл напролом, чтобы найти и уничтожить. Немного потерпеть, немного прогнуться, немного… У заклинателей в начальники берут не политиков, нет. И у тебя было всё, чтобы быстро дослужиться до главы городской общины, а то и районной. А то и окружной. И вот тогда – да, тогда ты бы смог меня защитить.

Ведьмы закончили мысленный «разговор» и начали творить. С пальцев Верховной закапало чёрно-смолистое. Присев на корточки, Марьяна коснулась пола, и он треснул, выпуская побег – пушистый, похожий на шерстяную нить. Удлинившись, он подполз к Верховной и свернулся у её ног, впитывая капли и «разбухая». Но Гульнара этого не видела – проклятая обвиняла брата, выплескивая наболевшее.

– Да, на хорошей должности – смог бы. У наблюдателей ведь нет с вами жёстких договоров, и вы ничего им не должны. Появится в городе незарегистрированная нечисть, сорвётся кто-то с патентом – а ты бы им раз: не трогайте сестру. Забудьте про неё, не то не поможем.

– Ерунда, – вмешалась Верховная.

Бахтияр даже обернулся удивлённо – от кого он точно не ждал защиты, так это от неё. Хотя… кажется, он вообще ни от кого не ждал защиты, принимая удар за ударом и не собираясь отвечать. Но главная ведьма Круга при всех своих недостатках явно не терпела несправедливости.

– Бред, – заявила она веско. – Заклинатели никогда так не поступят. Для любого из них борьба с нечистью – дело чести. Скажи-ка, парень, что бы ты выбрал: жизнь сестры или десятка людей?

Вопрос на сто баксов… Я внутренне возмутилась: нельзя ставить человека перед таким выбором! Но Бахтияр, кажется, не раз об этом думал, и у него имелся готовый ответ:

– Глушь, – произнёс он спокойно. – Забрал бы её и свалил подальше. Согласился бы на любой наряд в глухомани, где полно незарегистрированной нечисти, и даже наблюдательские палачи бы там нас не достали. Они не обучены работать с нечистью. В отличие от меня. И договориться с ней о защите сестры – плёвое дело. Да, без городов и Кругов, зато с жизнью.