Страуб предлагает нам последний анекдот о том, как писаласькнига: “Был один очень счастливый случай… Я как раз собирался начинать вторуючасть, и ко мне зашли два свидетеля Иеговы. Я купил у них пару памфлетов. Взаголовке одного из них упоминался доктор Рэббифут.., это был рассказтромбониста по имени Трамми Янг, который когда-то играл с Луи Армстронгом.Ребенком он видел бродячего тромбониста доктора Рэббифута. Имя привлекло моевнимание, и с этого образа я и начал вторую часть”.

По сюжету романа молодого Питера Барнса подвозит или АльмаМобли, или другой так называемый ночной наблюдатель. В этом воплощениисверхъестественное существо представляется низкорослым плотным мужчиной в синеймашине – свидетелем Иеговы. Он дает Питеру экземпляр “Уочтауэр” [214], окотором в ходе стремительно развивающегося сюжета читатель забывает страниц насорок. Но Страуб о нем не забыл. Позже, рассказав об этом Дону Уондерли, Питерпротягивает тому журнал, который дал ему свидетель Иеговы. На обложкезаголовок: “Доктор Рэббифут вел меня к греху”.

И невольно задумываешься, таков ли был заголовок наэкземпляре “Уочтауэра”, который свидетель Иеговы продал Страубу на ступенях еголондонского дома, когда тот работал над первым вариантом “Истории спривидениями”.

3

Давайте перейдем от самих призраков к их естественному (илинеестественному) жилищу – дому с привидениями. Историй о домах с привидениямибесчисленное количество, и, как правило, они не очень удачны (“Подвал” (TheCellar) Ричарда Леймона – образец такой неудачи). Однако в этом небольшомподжанре есть и несколько превосходных книг.

Не стану утверждать, что дом с привидениями – это подлиннаякарта колоды Таро – собрания мифов о сверхъестественном, но полагаю, что мыможем несколько расширить рамки нашего исследования и установить, чтообнаружили еще один источник, питающий бассейн мифов. За отсутствиемподходящего слова, можно назвать этот архетип “Плохим Местом”. Этот терминвключает в себя гораздо больше, чем полуразвалившийся дом в конце улицы Кленовс заросшим сорняками газоном, разбитыми окнами и заплесневевшей табличкой“Продается”. В мои цели не входит обсуждать собственные произведения, да здесьи не место для этого, но читатели должны знать, что я по крайней мере дваждыимел дело с архетипом Плохое Место: один раз косвенно (в “Жребии”), другой –непосредственно (в “Сиянии”). Мой интерес к этой теме возник, когда мы сприятелем решили исследовать местный “дом с привидениями” – ветхое строение наДип-Кат-роуд в моем родном городе Дурхем, штат Мэн. По обычаю все такиепокинутые жилища называются по имени последних владельцев. В "нашем городеэто был дом Марстенов.

Этот полуразвалившийся дом стоял на холме, и с него виднобыло большую часть нашего района города – часть, известную как МетодистскийУгол. Дом был полон восхитительного хлама: медицинских склянок без этикеток,зато с остатками какой-то вонючей жидкости, стопок заплесневевших журналов(“ЯПОНЦЫ НА ИВО ВЫЛЕЗАЮТ ИЗ СВОИХ КРЫСИНЫХ НОР!” – провозглашала надпись напожелтевшей обложке “Аргоси”), пианино, в котором отсутствовало по крайней мередвадцать пять клавиш, портретов давно умерших людей, чьи глаза словнопреследовали вас, проржавевшей посуды, старых стульев.

К закрытой двери была прибита табличка “Посторонним невходить” (настолько выцветшая, что с трудом читалась), но такие таблички редкодействуют на уважающих себя десятилетних мальчишек. Мы забрались через открытоеокно.

Тщательно исследовав первый этаж (и, на свое счастье,убедившись, что старомодные серные спички, которые мы нашли на кухне, уже незагораются, а только испускают противный запах), мы пошли наверх. Мы не знали,что мои братья – родной и двоюродный, – которые были на два и четыре годастарше нас с приятелем, шли за нами. И когда мы заглядывали в двери спален навтором этаже, эти двое принялись извлекать ужасные дребезжащие звуки из пианиновнизу, в гостиной.

Мы с приятелем закричали и вцепились друг в друга – намгновение ужас был непреодолим. Затем мы услышали, как эти два придурка смеютсявнизу, и со стыдом улыбнулись друг другу. Бояться-то нечего: двое ребятпостарше пугают малышей. Конечно, нечего, но не помню, чтобы мы когда-нибудьеще раз забрались в этот дом. Там могло быть.., что-то. А ведь это было даже ненастоящее Плохое Место.

Много лет спустя я прочел теоретическую статью, в которойвысказывалось предположение, что так называемые дома с привидениями – это насамом деле психические аккумуляторы, поглощающие эмоции, как автомобильныйаккумулятор запасает электричество. Таким образом, продолжает автор статьи,психический феномен, который мы называем “привидениями”, может быть своего родапаранормальным кинофильмом – проецированием старых голосов и образов, которыебыли частью событий прошлого. А тот факт, что “домов с привидениями” сторонятсяи что у них репутация Плохих Мест, объясняется тем, что самые сильные эмоции –примитивные: гнев, страх и ненависть.

Не хочу сказать, что эта идея кажется мне истинной, какСвятое Писание, – я полагаю, что писатель, который в своем творчестве имеетдело с психическими феноменами, должен относиться к ним с уважением, но непреклоняться перед ними, однако это предположение представляется мне любопытным– и само по себе, и потому, что оно находит неясный, но интригующий отклик вмоем собственном опыте: прошлое – это призрак, который постоянно тревожит нашутекущую жизнь. И с моим строгим методистским воспитанием, я начинаю думать, непревращается ли дом с привидениями в своего рода символ неискупленного греха..,эта мысль окажется ключевой для “Сияния”.

Думаю, что мысль понравилась мне и сама по себе, в отрыве отвсякого символизма или морали, потому что мне всегда трудно было понять, зачеммертвым крутиться вокруг старых покинутых домов и, звякая цепями и призрачностеная, пугать прохожих.., если они могут отправиться куда угодно. Мне этоказалось нелогичным. Теория предполагала, что обитатели дома, умерев, могутоставить некие психические следы. Но даже и так (как выражается Кеннет Петчен),это еще не значит, что эти следы не могут быть исключительно вредоносными, каксвинцовая краска, которой можно отравиться годы спустя, проглотив пару чешуек.

То, что мы с приятелем пережили в заброшенном доме,скрестилось с материалом статьи и еще – с изучением “Дракулы” Стокера, и врезультате появился на свет вымышленный дом Марстенов, который смотрит нагородок Жребий со своего холма недалеко от кладбища Хармони-Хилл. Но “Жребий” –книга о вампирах, а не о призраках; дом Марстенов на самом деле всего лишьукрашение, завитушка, готический эквивалент аппендикса. Он присутствует, ноникакой особой роли не играет, только создает атмосферу (в телеверсии ТоубаХупера он становится несколько важнее, но его главной функцией по-прежнемуостается стоять на холме и мрачно взирать на город). Поэтому я вернулся ктеории дома-как-психического-аккумулятора и постарался написать книгу, где этобыло бы центральной идеей. Действие “Сияния” происходит в очень Плохом Месте:это не просто дом с привидениями – это отель с привидениями, и почти в каждомиз его номеров разыгрывается свой особый “реальный” фильм ужасов.