Триста метров ровного участка перед Обероном были покрыты слоями пепла, который не успевал оседать и клубился черной взвесью от ударов молний, огненных шаров и всполохов проклятий. Это был рубеж, за который Легион не давал перейти нападавшим, так как сумей Союз взять ворота и ворваться внутрь, исход битвы решило бы уже численное превосходство и наличие не столько опытных магов, сколько воинов ближнего боя. Но увы, преодолеть этот пятачок земли не способно было сейчас не одно создание в New World.

Командование расположилось в середине ущелья, возле крупной скалистой гряды, хорошо защищавшей рельефом местности от возможных атак со стороны Легиона. Там непрерывно принимали скринов, где те рассказывали свои истории, в мельчайших подробностях описывая то, как они появились в игре, что делали до этого и в начале игрового процесса, какова была модель их вирт капсулы и костюма, время, когда они впервые вошли в игру и то как быстро выяснили, что не могут выйти обратно. После первой череды вопросов, предстояло поговорить уже с другими людьми, что задавали вопросы о прошлой жизни – увлечения, вредные привычки, состояние здоровья на момент входа в игру и прочее, прочее. Все это осложнялось полной или частичной потерей памяти каждого опрашиваемого, однако, хотя данные и были разрозненными, их уже было не мало.

Аналитики союза тщательно фиксировали информацию, направляли ее дальше, в том числе и в реал, где предстояло уже находить корреляции и связи различных факторов. Однако уже сейчас, когда опрошена была едва ли половина скринов для Совета становились очевидны три неутешительных факта. Во-первых, каждый, кто имел хоть какие-то контакты с внешним миром после того как стал скрином, утверждал, что его прародитель оставался в реале живым и здоровым, а скрин являлся лишь его копией. Во-вторых, эта самая копия оставалась таковой лишь до первой своей игровой смерти, после которой скрин как бы обретал новое сознание, начинал воспринимать себя совершенно иной, отдельной личностью, лишь отчасти связанной со своим прародителем, но как правило сильно измененной спецификой того персонажа, которым он являлся. Ну и в-третьих, чем раньше наступала первая игровая смерть, тем меньше воспоминаний о своем прошлом сохранял скрин, тех кто умер в игре раньше, чем через два месяца просто не было и это позволяло предположить, что такие скрины попросту не перерождались и вместо респауна стирались игрой навсегда.

Николь прошла эти опросы одной из первых, хотя и не смогла рассказать многого, так как память о своем прародителе она, так и не восстановила. Теперь ей оставалось лишь бродить по лагерю и размышлять о своей дальнейшей судьбе, и эти размышления, увы погружали девушку все в более удрученное состояние. По всему выходило, что захватить Оберон Союзу не удастся, об этом, не смотря на запреты командования, уже почти в открытую говорили в лагере. Стало быть, единственной надеждой скринов было то, о чем говорил ей недавно Рогун – гласность, то что о них все узнают во внешнем мире, однако в тот момент, когда лидер Союза говорил ей об этом, Николь отчетливо видела в его ауре всполохи сомнения, которые мужчина безуспешно пытался укрыть серым туманом самоконтроля.

Николь хотела обсудить все это с Горном, да и вообще поинтересоваться, как у того дела и как продвигается строительство, однако огонек онлайна друга был окрашен красным. Насколько девушка успела понять, в случае со скрином такое было возможно лишь в одном случае, когда тот находился в убежище, блокирующем отображение онлайна. С другой стороны, думала девушка, случить с Горном что-то плохое, Рогун непременно предупредил бы ее об этом, к тому же она успела не раз заметить почти маниакальное желание их лидера всячески подстраховаться, и оставить надежных людей присматривать за теми, кто ему был важен.

– Осторожнее, там за поворотом ЭХО образовалось, – сказал кто-то и тронул девушку за плечо. Николь обернулась и кивнула не знакомому игроку отметив направление, куда тот указал. В этой неразберихе она наконец оказалась предоставлена сама себе и это, пусть и маленькое, с учетом сложившейся ситуации, ощущение свободы ее радовало.

Посмотрев в сторону долины, где меньше суток назад разворачивалась грандиозная битва, Николь заметила одинокую фигуру, сидящую на краю скалы с удочкой в руках. Построив глазами примерный маршрут до этого места, девушка отметила, что туда можно было добраться по узкой горной тропинке. Николь быстро убрала врученную ей Зуреоном палатку в инвентарь и направилась по каменистым выступам к рыбаку. Несколько людей смотрело ей в след, а кто-то выкрикнул что-то предостерегающее, но она не разобрала что именно. Около пяти минут спустя девушка уже добралась до места рыбалки и обнаружила, что отсюда открывался чудесный вид на долину, над которой поднималось нежно-желтое рассветное солнце.

Человек с удочкой сидел на краю скалы, свесив ноги и похоже тоже любовался окрестностями.

– Я не помешаю? – тихо спросила Николь устраиваясь рядом.

Человек повернулся и с интересом посмотрел на нее. Это был мужчина средних лет, невысокого роста и худощавого телосложения, чуть заостренные уши говорили о том, что его раса все же не совсем человеческая, возможно какая-то помесь человека с эльфом или халфлингом. Он добродушно улыбнулся и кивнул.

Некоторое время они сидели молча, глядя на то, как далеко внизу поплавок с ярко красным перышком покоится на водной глади.

– Думаете Вам что-то удастся здесь поймать? – спросила наконец Николь.

– Не знаю, – с улыбкой ответил незнакомец. – Но мне и не важно. Моя зависимость – это рыбалка, так что… мне достаточно самого процесса, чтобы быть счастливым.

– Так Вы тоже скрин, – догадалась Николь и отчего-то обрадовалась.

– Да, как и Вы, – кивая, ответил незнакомец. – Я помню Вашу вчерашнюю речь.

Николь кивнула, и мужчина протянул ей руку, перехватив удочку.

– Увэй Пу.

Девушка пожала руку и тоже представилась.

– Николь Файен.

Увэй вновь покивал и, возвращаясь к рыбалке, спросил:

– А какие у Вас зависимости?

– Уход за собой, еда и секс, – спокойно ответила девушка.

– Как интересно, – сказал Увэй и смешно покачал головой. – Я завидую вашим кавалерам Николь. Хотя мне и кажется, что все это скучно.

– Более скучно чем рыбачить?

– Нет, нет, рыбачить тоже скучно, – примирительно ответил Увэй и улыбнулся, посмотрев на Николь. – Кстати, может хотите попробовать?

Девушка чуть удивилась такому предложению, но все же взяла в руки удочку.

– Надеюсь это не обязывает меня предложить Вам попробовать что-то из моих зависимостей? – пошутила она, однако Увэй ответил очень серьезно.

– Нет, я женат.

– Здесь? – с интересом уточнила Николь.

– Нет, там, – сказал мужчина и чуть помолчав добавил. – Но я все равно ее очень люблю.

– Простите, – смутилась девушка. – Я просто хотела пошутить.

– Не извиняйтесь. Благодаря Вам я вспомнил о той, кого люблю, в этом нет ничего плохого. Так уж вышло, что человек, который привел меня в этот мир впервые умер в игре лишь через полгода.