Динна остановилась в холле и через открытую дверь посмотрелав гостиную, где висели портреты предков Марка-Эдуарда. Удивительно, но, проживв доме восемнадцать лет, она уносите собой лишь немногим больше вещей, чемкогда-то принесла. Несколько коробок, несколько полотен, одежду. Правда, теперьее одежда стала более дорогой. Драгоценности помогут ей продержаться. Еекартины стали лучше; кисти, краски и холсты – более высокого качества, но всеуместилось в одну машину. Восемнадцать лет – в нескольких коробках и чемоданах.Динна села за свой письменный стол, достала из выдвижного ящика листок бумаги.Это была почтовая бумага «Веджвуд», голубая с белой каймой, в верхней частилиста красовалась шапка «Мадам Марк-Эдуард Дюра». Динна достала ручку, немногоподумала и написала всего несколько слов: «Дорогой, я тебя любила. Прощай».

Она сложила листок пополам, тыльной стороной ладони стерла слица слезинку и засунула записку за раму зеркала в холле. Повернувшись, Диннаувидела, что за ней наблюдает Маргарет. Лицо экономки было мокрым от слез.Динна ничего не сказала, только подошла к женщине и крепко обняла ее. Потомотстранилась, кивнула и пошла к двери – тоже не сдерживая слез. Уже в дверяхДинна сказала всего одно слово, и так тихо, что Маргарет едва его расслышала.Сказав это слово, Динна закрыла за собой дверь и с облегчением улыбнулась:

– Adieu.

– Почему ты не хочешь пойти со мной? – Ким была явнообеспокоена. – Я не оставлю тебя одну в День благодарения.

– Оставишь. Я не хочу быть незваной гостьей, к тому жея очень устала. Правда, Ким, я не могу. У меня совсем нет сил. Оставь меняздесь: как знать, может к завтрашнему дню я уже оживу.

Но Ким сомневалась и в этом. Последние сутки были для Динныочень тяжелыми, и это сказывалось на ее состоянии. Она выглядела изможденной ипоникшей. Беспокоясь за подругу, Ким даже позвонила доктору Джонсу – оназвонила из кухни, чтобы Динна не услышала. Ким объяснила врачу, что произошло.Он посоветовал не трогать Динну, не мешать ей делать то, что ей хочется, и втом темпе, какой ей нравится. Врач был уверен, что с Динной будет все хорошо.Полагаясь на его мнение, Ким решила не настаивать.

– Ну хорошо. Я только надеюсь, что тебе не будетслишком одиноко.

– Нет, вероятнее всего, я просто усну. – Динна усталоулыбнулась и зевнула, прикрывая рот рукой. – По-моему, в этом году я прекраснообойдусь без Дня благодарения.

Женщины улыбнулись друг другу. Динна заснула еще до того,как Ким ушла. На цыпочках дойдя до входной двери, Ким тихо заперла ее за собой.

Марк вернулся домой около одиннадцати часов вечера. Отпираядверь своим ключом, он помедлил и затаил дыхание. Марк понимал, что с егостороны было неблагоразумно за весь день даже не позвонить Динне, но он непозвонил, потому что не представлял, что ей сказать. Он не мог забрать своислова обратно. Ему хотелось купить ей что-нибудь красивое, сделать какой-топодарок, чтобы получить ее прощение, но в День благодарения магазины неработали. Благодарение. Половину дня Марк провел за своим рабочим столом вофисе, другую половину – у Шанталь. Шанталь чувствовала, что произошли какие-топеремены, но не знала, какие именно. Когда они занимались любовью, Марк как-тоособенно льнул к ней.

Марк открыл дверь и прислушался. Ни звука. Динна,по-видимому, уже спала. Ее машину он видел в гараже. В доме было совсем тихо итемно, даже из-под двери Маргарет в дальнем конце коридора не пробиваласьполоска света.

Включив только один небольшой светильник, Марк стал вешатьпальто на вешалку и в это время заметил, что из-за рамы зеркала, висящего возледвери, торчит листок бумаги. Марк взял листок, но не спешил развернуть его.

«Может быть, Динны нет дома? Возможно, куда-нибудь ушла сподругой?»

Сердце Марка кольнуло странное, тревожное предчувствие. Оннемного постоял неподвижно, прислушиваясь, словно ожидал услышать голос Динныили звук ее шагов на лестнице. Затем огляделся, но никого не увидел и ничего неуслышал. В доме стояла полная тишина. Наконец он стал медленно разворачиватьлисток. Когда Марк прочел записку, у него все поплыло перед глазами, сердцетяжело забилось. «Дорогой, я тебя любила. Прощай».

Почему «любила»? Почему в прошедшем времени? Но Марк зналответ. Он сам рассказал Динне ту единственную вещь, которую она могла быникогда не узнать. Он рассказал ей, что ребенок не его. Теперь она знает, чтоон лгал ей и о ребенке, и о Шанталь. Она знает про его другую жизнь. Она виделаего с Шанталь в Париже, а теперь и здесь. Марк попытался взбежать по лестнице,но его ноги отяжелели, словно налились свинцом. Он был почти уверен, что найдетДинну в спальне спящей в их постели. Весь день он убеждал себя, что ничегострашного не произошло, надеясь, что все образуется само собой. Ему казалось,что если он позвонит Динне, то тем самым сделает произошедшее более реальным.Этого он не хотел и потому не стал звонить. Теперь ему оставалось тольковбежать в спальню и найти Динну лежащей в постели.

Но когда Марк вошел в спальню, то увидел то, чего такбоялся, – в комнате никого не было. Динна ушла. Исчезла.

Марк-Эдуард застыл в неподвижности, не зная, чтопредпринять. Потом, сдерживая слезы, снял телефонную трубку. Она ему нужна,отчаянно необходима, и сейчас она должна быть с ним. Марк знал, что она егоподдержит. Но когда он набрал номер Шанталь и она сняла трубку, ее голоспрозвучал как-то странно.

– Шанталь, я... мне нужно с тобой увидеться. Я сейчасприеду.

– Что-нибудь случилось? – спросила Шанталь рассеянно икак будто торопясь.

– Да... нет... Жди меня, я уже выхожу.

Шанталь хотелось сказать ему, чтобы он не спешил, но она невполне понимала, что происходит. Когда Марк приехал, она, ожидая егообъяснений, встретила его немного растерянно. Но Марк ничего не сказал, он лишьбыстро привлек ее к себе, едва она открыла дверь.

– Дорогой, что случилось? У тебя больной вид.

– Я... я не знаю... ее больше нет.

«Бедняжка. Опять про Пилар, – подумала Шанталь. – Почему ондо сих пор так убивается? И что произошло, что спровоцировало такую реакцию?»

– Дорогой, я знаю, но у тебя есть я.

Шанталь крепко обняла его, и они сели на диван.

– Но ребенок...

Марк запоздало осознал, что проговорился. Ему не следовало,этого произносить.

– Какой ребенок? «Может, он сошел с ума?»

Шанталь опасливо отодвинулась от Марка.

– Не важно... я просто расстроен. Дело в том, что Диннаисчезла.

– В каком смысле исчезла? Она от тебя ушла? Маркмашинально кивнул. Шанталь усмехнулась:

– По-моему, это повод для праздника, а не для отчаяния.

Не долго думая Шанталь встала, прошла в кухню и досталабутылку шампанского из числа тех, которые Марк принес ей несколько дней назад.Она вернулась в гостиную с бутылкой и двумя фужерами и остановилась, увидев налице Марка выражение муки.