Идти к Элору не хотелось совершенно: его запах, сам его вид был для меня опасен. Да и причина внезапного вызова вряд ли приятна. Скорее всего, кто-нибудь пожаловался на моё самоуправство, на то, что я вызвала менталистов, дала им широкие полномочия, использовала при допросе.

Ещё и на замечание о том, что Элор будет против, поинтересовалась так нагло, видит ли его кто-нибудь… Надо же было забыться, такое ляпнуть! Я фактически оспорила его власть, поставила себя выше. Такое ничем, кроме помешательства, не оправдаешь, да и помешательство – оправдание недостаточное.

Только в банковской комнате, когда обмазывалась зельем, до меня начало доходить, что я творила, и как это выглядело со стороны: обычный дракон плюёт на указания правящего.

Прижавшись лбом к холодному металлу ячейки, прокрутила в памяти некоторые воспоминания… я перешла границы допустимого.

Но поздно об этом сожалеть, что сделано – то сделано.

Из банка к ближайшей площадке для телепортации я шла через силу. Редкие прохожие уходили с моего пути, опаляя своим страхом. Бледная женщина подхватила капризничавшую малышку и перебежала на другую сторону улицы. Тянувшая пролётку кобыла, оказавшись рядом со мной, испуганно заржала и встала на дыбы, пассажиры взвизгнули.

Но всё это проходило мимо моего сознания, почти не задевая.

Как не хотелось к Элору – до дрожи, до тошноты! Я не желала снова ощущать безумную слабость, все эти обострённые его близостью желания. Метку прижигало мягко, но неотвратимо. Как менталист я могла запутать связь метки, нарушить её, но выдавать себя рано. Поэтому придётся идти.

Перепуганная кобыла рванула прочь, увлекая за собой пролётку. Улица передо мной расчищалась. Двое магов, телепортировавшихся на чёрные камни, увидев меня, не сговариваясь телепортировались в другое место.

Ступая в чёрный круг, я приподняла руки: они серебрились чешуёй, посверкивали на солнце острия когтей. Скользнула пальцами по скулам – чешуя проступила и там. Теперь понятно, почему от меня все шарахались: дракон в состоянии частичного оборота – определённо повод рвануть прочь.

Я стала глубоко дышать, восстанавливая подобие внутреннего равновесия, и когти уменьшились, чешуя вплавлялась в бледную кожу, сначала превратилась в ромбовидные капельки, потом – в совсем маленькие, похожие на ртуть, но вот втянулись и они, когти сменились аккуратными ногтевыми пластинами с лёгким оттенком серебра, но это допустимо. Ещё мысленное усилие – и волосы должны потемнеть.

Осталось самое страшное – разговор с Элором.

Сосредоточившись, я определила его местоположение и телепортировалась. На вылете из пространственного канала собралась и при столкновении с чёрными камнями почти не пошатнулась.

Сама площадка находилась на пирамиде-возвышении и, снабжённая крышей, увитая золотыми цветами, больше напоминала обычную беседку. Возвышавшийся впереди яйцеобразный купол главного столичного храма вновь заставил ощутить себя жалкой былинкой. Всё здесь потрясало величием и монументальной красотой: сам каменный купол, покоящийся на двенадцати рядах замкнутых в круги колонн, каждую из которых украшала изящная резьба в виде растений и животных.

Колонны располагались так, чтобы внутренняя комната храма оставалась скрытой от взглядов снаружи. Вокруг раскинулся парк, разделённый на зоны стенами и арками живых изгородей, прямыми каналами с водой и ажурными мостами. А парк окружала мощная белая стена с золотыми воротами в каждой стороне света.

Мягко грела метка, призывая спуститься по мраморным ступеням, пройти по дорожке, подняться по ступеням храма и затеряться в лабиринте бесчисленных колонн.

Элор – я знала это и из-за метки, и по собственным инстинктивным ощущениям – был внутри. Как я и предполагала – изображал религиозное рвение из-за «смерти» младшего брата. И мне нужно было подойти…

Пойти навстречу своему страху, ужасу, ярости, желанию – всему тому, что пробудила во мне его кровь.

Выдохнув, я спустилась по ступеням. На дорожке с каждым шагом ускорялась. Ждать, мяться в стороне, оттягивать – уже невозможно. Возможности отказаться от встречи практически не было, так что оставалось положиться на свою волю и самоконтроль – они должны у меня остаться, я же училась собой управлять!

Шла, стараясь сосредоточиться на чём-нибудь – например, на огромном храме, накрывавшем меня своей тенью. Истинный храм Великого дракона остался один, он далеко отсюда. Прочие храмы не обладали такой магической силой, некоторые вовсе были формальными.

Основатели рода Аран освятили храмы империи своей золотой чешуёй. И в исполнении денеи и её пары это действительно сработало, храмы наполнились магией, в них даётся полноценное благословение Великого дракона. Иногда я задумывалась, как Аранея и Видар Первый делали это: позволяли себя усыпить или просто обезболивали и терпеливо ждали, когда нож целителя проберётся под кожу и вырежет золотую бронированную чешуйку вместе с базальной пластинкой основания, а за ней следующую и следующую. Пять сотен храмов, для каждого требовалось две чешуйки – от каждого из пары. И они позволили их вырезать, чтобы укрепить власть потомков…

Меня передёрнуло. Я добралась до опоясывающих храм ступеней и стала подниматься. Элор был совсем близко. Запахло благовониями, в воздухе появился тихий гул поющих чаш. Магия пропитывала воздух так, что он гудел. Или это эффект чаш – не знаю, но мой боевой настрой сам собой угасал.

Позади осталось первое кольцо колонн, расположенное в полутора метрах от него второе, в душе нарастала тревога – Элор был всё ближе. Я сдвигалась то влево, то вправо, скользила в тенях колонн, между их высокими телами с резными растениями и фигурами. Тихий сквозняк путался в них, касался моей чувствительной кожи. Сердцебиение учащалось… Как же много здесь колонн, в них можно заблудиться, потерять направление.

Элор сместился, и я остановилась, развернулась, не позволяя зайти мне за спину. Ждала мгновение, второе.

Он вышел из-за колонны, касаясь её рукой, словно за неё держался: бледный, исхудавший, с болезненно блестящими глазами. И не похоже, что злился. Значит, позвал не из-за моего самоуправства?

Молчал.

Под его взглядом становилось жарко, плавились кости, сознание. Образы опять лезли в голову. Пение чаш пробирало до костей, наполняло тело вибрацией.

– Я здесь, – напомнила ровнейшим голосом.

– Я… вижу, – Элор жадно смотрел на меня. Казалось, сейчас набросится. Но он держался за колонну – и хорошо, что держался. – Это ты летал над империей? Ты обогнал три поста?

Ну конечно! Сейчас же ждут появления похитителей принца Арендара, а тут я разлеталась. И Элору, конечно, доложили: серебряные крылья, одежда, похожая на мундир ИСБ – вот он и подумал обо мне.

– Да, разминался не вовремя. Прошу прощения за то, что помешал патрульным. Мне можно идти?

«Скажи да!» – кричала мысленно, но ждала молча. Элор шагнул ко мне – осторожно, неуверенно. Всматривался в лицо. Но уже следующие шаги были резкими, и я отскочила. Он остановился в метре от меня. Я задержала дыхание – только бы не ощутить его аромат.