нас с Атласом, чтобы более полно прикрыть нас теневыми существами. Азраил по-прежнему покорно сидит у моих ног, словно только и ждет возможности разорвать на части какого-нибудь мерзавца из Сопротивления, но он слишком сильно любит меня, чтобы рискнуть оставить.

Вокруг нас вспыхивает еще больше огня, на этот раз от Сейдж — она уничтожает еще одну группу новоприбывших, но они сильны, слишком сильны, чтобы справиться с ними в одиночку, и Грифону приходится вступить в бой, чтобы помочь ей. Без доступа к их Дарам она может зажарить их заживо.

Хорошо, что это удается сделать без необходимости слушать их предсмертные крики.

Дракон Гейба с ревом проносится над нами, ныряя в дальний конец лагеря, пикируя вниз, чтобы схватить группу Сопротивления, а затем снова взмывает в воздух, сбрасывая своих жертв на землю, как будто они не более чем камни.

Мы сражаемся часами.

Мы сражаемся за себя, друг за друга, за наше сообщество. Мы сражаемся, чтобы исправить зло, причиненное этими людьми, за семью, которая у нас все еще есть, и семью, которую мы потеряли. Мы сражаемся, чтобы покончить с этим раз и навсегда, потому что мы не можем жить так вечно.

Мы заслуживаем лучшего, чем это.

* * *

Воздух вокруг нас в огне.

Каждый дюйм моего тела болит, и даже Атлас пыхтит позади меня, когда прибывает очередная волна Сопротивления. Персонал ТакТим густо лежит на земле, повсюду валяются тела уже мертвых бойцов Сопротивления. Мне кажется, что этот адский день может никогда не закончиться, а потом я чувствую, что он приближается.

Мои узы возвращаются на поверхность, когда я обращаюсь к своим Привязанным: «Дэвис здесь. Он уже здесь».

Грифон отвечает мгновенно: «Он привел с собой других. Пусть теневые существа расправятся с ним, прежде чем он сможет тронуть Оли, а мы разберемся с остальными».

Норт и Нокс не утруждают себя попытками ответить ему; они просто приступают к работе, перемещая своих существ, чтобы сделать именно это, поворачиваясь к нам спиной, готовясь к последней смерти, которая нам нужна сегодня. Той, что имеет значение.

Дэвис поворачивается, и его налитые кровью глаза сталкиваются с моими на фоне обугленной, пропитанной кровью травы. Мои узы тянутся к нему, но он в тот же миг набрасывается на меня. Атлас позади меня ревет от боли, когда это попадает в него. Но остается стоять, защищая меня. Грифон тоже чувствует это, он немного спотыкается, борясь с нервными болями, простреливающими голову. Это очень специфический тип боли, который я хорошо знаю.

Я не чувствую ее.

Теперь я достаточно сильна, чтобы не чувствовать ее. Мои узы бодрствуют и были рядом достаточно долго, чтобы оградить меня от этой боли. Норт и Нокс тоже не пострадали, но дракон Гейба приземляется на небольшую поляну, усеянную телами, и издает свой собственный вопль страданий.

Все они недавно пробудились, у них не было времени освоиться в этом пространстве и стать всемогущими, поэтому способность Нейро Дэвиса врывается в их мозг и сеет там хаос. Мне нужно, чтобы это прекратилось. Я должна помешать ему причинить боль им и мне, потому что я поклялась, что никогда не позволю им почувствовать те страдания, которые может принести этот человек.

Я отхожу от Атласа, снова направляя свой Дар на Дэвиса. Я заберу его душу, даже если это будет последнее, что я, черт возьми, сделаю.

Вокруг меня возникает щит, отрезая меня от всех моих Привязанных.

Это не будет длиться вечно, Дрейвены позаботятся об этом, но Дэвису не нужна вечность, чтобы убить меня.

— НЕТ! — кричит Норт, тени вырываются из его тела, черные как ночь, поглощая все. Однако даже когда мир погружается в пучину тьмы, я все еще прекрасно вижу, как Дэвис бросается на меня.

Мой Дар еще недостаточно силен, чтобы вытащить его душу, но он остается обернутым вокруг нее в его груди, сжимая ее. Я процедила все, что собрала, через своих Привязанных, так что у меня недостаточно ресурсов, чтобы убить Дэвиса самой. Мне нужно вытянуть больше силы, но никого не осталось. Никого, кроме наших людей, а их я убивать не собираюсь.

Я не гребаный монстр.

Он кладет руку мне на горло, его глаза маниакально горят, когда он снова добирается до меня. Он больше не может использовать на мне свои Дары, но это не единственный способ убить человека. В рукопашной он вдвое больше меня. Грифон подготовил меня к этому моменту месяцами и месяцами тренировок против него. Поэтому, когда Дэвис обхватывает другой рукой мое горло, его трудно, но не невозможно сбросить. Я валю его на землю, коленом ударяю его в бок и чувствую, как хрустят его ребра. Мои ноги всегда были моим самым главным преимуществом, и я горжусь этим фактом, когда снова врезаюсь коленом в его бок, его рев боли — чертовски красивый звук.

Он заставлял меня кричать так много раз.

Он снова обхватывает мое горло и наносит удар по скуле, отчего моя голова откидывается назад, а в глазах вспыхивают звезды. Я в опасности. Если я не вправлю себе мозги и не уберусь подальше от него, он просто забьет меня до смерти прямо сейчас.

У него нет такого шанса, и у меня тоже.

Его тело отрывают от моего огромные челюсти, тени Азраила извиваются и смещаются, пока не прижимают Дэвиса к земле. Дэвис бьется против него, но с тенями Дрейвенов бороться бесполезно, сотни уже пытались и потерпели неудачу.

И тут из темноты появляется Нокс, ясный как день для моих измененных глаз. Он выглядит как сама Смерть, стоя там. Его взгляд касается синяка, образующегося на моей щеке, и для Дэвиса игра окончена.

Мне хочется плакать от облегчения.

— Если ты думаешь, что, убив меня, положишь этому конец, ты чертовски глуп, Дрейвен!

— Я не хочу, чтобы ты умер. Я хочу, чтобы ты кричал, — говорит Нокс, его голос дрожит, когда его узы выходят на поверхность. — Она отдала силу, но это не страшно. Она у меня. Я позабочусь об этом с гребаным удовольствием. Кто бы мог подумать, что эти мои демоны пригодятся?

Рот Дэвиса широко открывается и дергается, как у рыбы, выброшенной на берег, но глаза Нокса — бездушные пустоты, когда он обрушивает на него Безумие. Последний дар, которым наделила его мать, — тот самый, которым он пользуется сейчас, чтобы защитить свою Привязанную, созданную для него.

Ту, что последовала за ним на край загробного мира и позвала его обратно на этот план существования, которая любит его