А затем продолжила с набитым ртом: — Так может, тебе надо было на поварихе жениться?

— Может! — Грохнул по столу кулаком отец, и ошмётки недоеденной выпечки разлетелись по кухне. — Или просто надо было брать в жёны человека, а не подбирать с помойки неблагодарную шавку!

— Мудак, — спокойно резюмировала мама и снова откусила. — Мудаком родился, им и помрёшь. Да лучше жить на помойке, чем с таким быдлом.

Маша молча наблюдала, как родители ссорятся. В ней не осталось ни злости, ни обиды, ни жалости. Только пугающее равнодушие. И невыносимая головная боль.

Мама надсадно закашлялась и поморщилась. Маша посмотрела на отца и, чуть помолчав, робко произнесла:

— Можно я пойду? Мы договорились встретиться с Ваней.

— Это с каким? У которого отец в Системе работает? Иди. Такие знакомства полезны. Ох, что-то желудок сводит.

— Это от твоих бесконечных пьянок, — отозвалась мама сквозь кашель и потянулась к графину с водой. — Иди. Принесёшь в подоле — выпру из дома, и глазом не моргну. Фу, чего ты намешала в пироге? На зубах хрустит.

Не ответив, Маша развернулась и вышла из кухни.

В коридоре она торопливо накинула на плечи толстую куртку и, прислушиваясь к звукам из кухни, вышла на лестничную клетку. До встречи с другом оставалось десять минут.

Ваня, как всегда, опоздал. Посвистывая, он вразвалку подошёл к девочке и подмигнул:

— Ну что? Теперь мне стоит тебя бояться?

— Ага, — улыбнулась в ответ Маша, сдувая со лба непослушную чёлку. — Ходи и оглядывайся.

Мальчик фыркнул, окидывая Машу взглядом:

— Ничего, мне остался всего месяц. Потом посмотрим, кто будет оглядываться. Ну что, пошли? Кстати, я ребятам сказал, что мы забежим на часок. Родители тебя не хватятся?

— Нет, — мотнула головой Маша и покрепче стиснула в кармане кулак. — Сегодня могу гулять допоздна.

— В честь праздника, что ли?

— Ага.

Они зашли в окружённый деревьями двор. На улице уже стемнело, и тусклые фонари освещали лишь вытоптанную между домами тропинку.

— Вань, погоди, — Маша глубоко вздохнула, мысленно приказывая себе успокоиться. Но сердце всё равно норовило выскочить из груди.

— Чего?

— Просто… Мы же договаривались, что погуляем вдвоём… Так зачем идём к ребятам?

— Они устраивают вечеринку. А я пообещал…

— Нет, ты не понял, — перебила мальчика Маша. — Зачем мы туда идём? Могли же погулять наедине…

Ваня вытаращил глаза и рассмеялся:

— Так сто раз уже гуляли! Да забей, весело будет!

— Это потому, что туда Нина собирается прийти? — тихо спросила Маша, останавливаясь.

— Да не, ты чё, — отмахнулся Ваня, но покрасневшее лицо свидетельствовало об обратном. — Сдалась мне эта Нина.

— Я слышала, что она хваталась, будто ты её на свидание позвал.

— Ну разок сказал, что в кино есть билеты, — сдался Ваня. — А она там себе надумала. Это ж так, поржать чисто.

— А надо мной тоже?

— Что «тоже»?

— Поржать.

Закатив глаза, Ваня дёрнул девочку за рукав:

— Чего ты завелась-то? Пошли уже, так до ночи не доберёмся.

— Я тебе нравлюсь? — не задумываясь о последствиях, выпалила Маша, медленно вынимая руку из кармана. Готовясь принять ответ.

— Марусь, ну ты даёшь! — восхищённо цокнул языком Ванька. — Кто ж такие вопросы задаёт? Да не куксись. Нравишься, конечно. Не нравилась — я б с тобой не гулял. Ты прикольная. Я всегда о сестре мечтал. А тут ты…

— О сестре, — медленно, по слогам повторила Маша. — Задирал ты меня раньше тоже… по-братски?

— Когда, в школе-то? Не, тогда мы с ребятами просто… Ты чего? А-а-а!

Маша полоснула украденным из дома ножом резко, одним махом. Ванька истошно кричал, катаясь по промёрзлой земле, и держался за порезанное наискось лицо.

Медленно приблизившись к другу, девочка присела на корточки:

— За что? За что ты так? Ладно родители — они и поженились-то, потому что мама забеременела. Не хотели общих детей, у мамы уже Даша была от прошлого брака. Из-за этого ненавидели меня. Из-за этого и подыхают сейчас на кухне. Я стекло размельчила и в тесто замешала. Но ты? Мой лучший друг! Я думала, что нравлюсь тебе, думала… — Маша, не договорив, обречённо махнула рукой.

— Дура, дура! Я отцу расскажу! Тогда и посмотрим, что с тобой сделают! — захлёбываясь слезами, верещал Ванька, и с ненавистью глянул на девочку.

Маша пожала плечами, утирая рукавом нос.

— Да без разницы. Знаешь, что я выбрала? «Бездну». Теперь могу, если захочу, хоть полдвора перебить. И ничего мне за это не будет.

— Будет, — пообещал Ваня, крепко прижимая лоскуты кожи и размазывая по лицу кровь. Голос его окреп. — Пусть не сейчас. Так в тридцать пять за тобой придут. Если до этого кто самосуд не устроит. — Мальчик стиснул зубы от боли, тяжело дыша. — Мой отец, например.

Маша рассмеялась, поднимаясь на ноги:

— Столько ждать не могу. Помнишь, я к врачу отпрашивалась с уроков, потому что голова сильно болела? У меня, знаешь, что нашли? Опухоль мозга. И она растёт. Оперировать нельзя — крупный сосуд через неё проходит. Врач сказал, если я до Нового года доживу — уже хорошо. Но мне и этого хватит. Спасибо за подсказку про отца, Вань. Теперь я знаю, куда идти после вечеринки.

Ванька успел лишь прикрыться, когда Маша, перехватив нож обеими руками, занесла его над головой.

С деревьев сорвалась стая птиц, испуганная диким криком. В окнах домов зажёгся свет. Люди выглядывали из-за штор, пытаясь найти источник звука, и тут же прятались, лишь завидя распластанную на земле фигуру.

Расправив плечи, Маша перешагнула тело и, добравшись до близстоящего дома, скрылась в тёмном проёме арки, которая поглотила её, словно бездна.

С неба посыпался первый снег.

Не один

Паша снял зубами перчатку и, выудив из внутреннего кармана телефон, сверился с картой. До конца маршрута оставалось минут десять, если срезать через дворы. А до конца зарядки — около трёх.

Раздался звонок.

Паша вынул изо рта перчатку и, перед тем как ответить, раздражённо вздохнул.

— Кир, что-то срочное? Сейчас телефон сдохнет!

— Ну и где ты там?

— Да иду я! Перед парком уже.

— Так быстрее иди!

— Каким образом, взлететь что ли, — буркнул Паша, перешагивая невысокий заборчик, разделяющий двор от проезжей части.

— Ногами, дружище, ногами!

— Короче! Чё хотел?

— Сигарет купил?

— Купил! Все магазины закрыты уже, мне пришлось полрайона оббежать!

На фоне раздался громкий девичий смех. Наверное, Паша тоже посмеялся бы сейчас с удовольствием, потягивая виски в уютном кресле. А после бы наложил в тарелку салат и, откупорив шампанское, разлил по бокалам кокетливо поглядывающим девчонкам. Но всё это — там, где-то в