глаза полны слез, в них столько боли, что видеть это нестерпимо. – Я сделаю все, что ты захочешь, – горячо шепчет. – Где ты захочешь, там я и буду жить. Клянусь!

Она заглядывает мне в глаза.

– Только больше не бросай меня, – всхлипывает она. – Я не смогу этого вынести. Я не справлюсь без тебя, Трис! – Ее грудь вздымается от рыданий, и очевидно, что Клэр плачет уже не один день. – Пожалуйста, не бросай меня снова! – умоляет она горячечным шепотом.

– Детка, – тихонько отвечаю я, привлекая ее к себе. Я никогда не видел ее такой. – Не брошу. Обещаю. Я люблю тебя. Мы можем поступить так, как хочешь ты, – прижимаю ее еще крепче. – Раз я буду с тобой, меня все устраивает. Не нужны мне никакие документы, все в порядке…

Клэр долго-долго стоит и плачет в моих объятиях. Мне больно видеть ее такой. Она совершенно сломлена. Куда подевалась прежняя волевая женщина?

– Давай-ка пойдем, примешь душ.

Веду Клэр в ванную и включаю горячую воду. Медленно раздеваю ее.

Она стоит передо мной, дрожащая, слабая и хрупкая. Так не похожая на мою сильную Клэр.

У меня сердце сжимается, когда я вижу, насколько она исхудала. Я завожу ее, послушную, в душевую кабинку, и она поднимает на меня глаза:

– А ты можешь… вместе со мной?

Я раздеваюсь, вхожу в кабинку, и мы обнимаем друг друга под горячей водой. Ее голова лежит у меня на груди, мои руки оплетают ее щуплую фигурку.

Ничего общего с тем, как мы раньше принимали вместе душ. Сейчас это не про секс, сейчас это – любовь.

Моя любовь… к ней.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

Она тычется носом мне в шею.

– Не бросай меня больше!

– Не буду, – обещаю я.

Клэр льнет ко мне. Она еще не скоро придет в себя. Понадобится время.

Время понадобится нам обоим. Но Клэр здесь. Моя семья здесь, со мной.

Мы это переживем.

Иначе – никак.

Лежу на боку и смотрю на спящую Клэр. Она совершенно обессилена.

Все свалилось на нее одновременно: переживания на работе, наш разрыв, а потом еще и пропажа детей настолько измотали ее, что ночью она никак не могла перестать плакать. Организм попросту дал сбой. В конце концов я скормил ей две таблетки снотворного, чтобы она наконец смогла достаточно расслабиться и уснуть.

Слышу приглушенный спор из соседней комнаты и улыбаюсь. Кто бы знал, что утренние препирательства могут быть такой музыкой для слуха и сердца? Поднимаюсь и иду на разведку.

– Да плевать мне, что ты не взял с собой ни одних трусов! – возмущается Флетчер. – Нет, мои ты не наденешь! А я-то еще удивлялся, собирая сумку, что не могу найти ни одной своей вещи! Оказывается, все они были у тебя в чемодане.

– Тс-с, мама спит, – шепотом говорю я, входя в комнату. – Что тут у вас?

– Гарри спер всю мою одежду! – сердито шипит Флетчер.

– Ничего я не спер! – Гарри в поисках поддержки смотрит на меня. – Мне все трусы стали малы!

– Еще слишком рано, чтобы решать этот вопрос, – вздыхаю я. – Верни Флетчеру его белье, Гаррисон. Я тебе новое сегодня куплю.

– Ну нет, это несправедливо! – взвивается Флетчер. – За какие такие заслуги?

– А мне можно тоже новые трусы? – вставляет Патрик, лежа в кровати. – Я в последнее время быстро расту, и мне тоже нужно все новое.

Гарри фыркает:

– Ой, ладно тебе! Ни капельки ты не вырос.

Я наблюдаю за перепалкой мальчишек, и широкая улыбка неудержимо расплывается по моему лицу. Надо же, я радуюсь тому, что слышу их ссору… Кто бы мог подумать!

– Сегодня всем вам купим новую одежду, – решаю я.

Пацаны мгновенно умолкают и смотрят на меня круглыми глазами.

– Но сейчас я хочу, чтобы вы оделись, спустились в ресторан и позавтракали, – говорю я. – Выберите себе со «шведского стола» что-нибудь полезное.

– А ты пойдешь? – тут же спрашивает Патрик.

– Я побуду здесь, с мамой. А с вами за старшего будет Флетчер. Больше никуда не ходите, – грожу я пальцем двум безобразникам. – Когда позавтракаете, сразу вернетесь в номер. Я не шучу: серьезно, вы двое под пожизненным домашним арестом. Больше без взрослых ни шагу. Вообще!

Флетчер одаривает братьев самодовольной ухмылкой. Ему нравится то, что я причислил его к взрослым.

Я варю себе кофе, а мальчишки по очереди моются в душе, валяют дурака и примерно полчаса спустя спускаются вниз, завтракать.

Клэр

Слышу, как за мальчиками закрывается дверь, и окликаю:

– Трис!

Я ждала, пока они уйдут. Если бы встала до их ухода, пришлось бы идти с ними на завтрак, а мне сейчас нужно время.

Он появляется в дверях.

– Привет.

На нем только трусы-боксеры. Можно невозбранно любоваться этим красивым телом.

Откидываю одеяло с намеком на приглашение.

Трис улыбается, запирает дверь, забирается в постель и заключает меня в объятия.

– Ты в порядке? – спрашивает шепотом.

Я закрываю глаза, прижимаясь щекой к его груди.

– Ох, извини за прошлую ночь! Я была не в себе.

– Не извиняйся. Ты так измучена стрессом – я за тебя беспокоюсь.

Я крепче обнимаю его. Так приятно чувствовать себя в безопасности в его сильных руках.

Он берет мое лицо в ладони:

– Почему ты раньше не рассказала мне о том, что у «Андерсон Медиа» проблемы?

Я задумчиво провожу пальцами по его мускулистому животу, рифленому, как стиральная доска.

– Я не хотела, чтобы ты волновался.

– Прекрати! – он отводит мою руку. – Нам надо об этом поговорить, а ты меня отвлекаешь. Значит… ты взвалила все на себя?

– Трис… – вздыхаю я. – С первого дня ты был моим рыцарем в сияющих доспехах. И мне для разнообразия хотелось не быть девой в беде, а чтобы ты мной гордился.

Он внимательно смотрит мне в глаза:

– Я и горжусь тобой. Как ты могла подумать иначе?

Опускаю голову, погружаясь в тоску.

– Потому что я сама собой не горжусь из-за того, что потеряла компанию Уэйда, и не понимаю, как ты можешь мной гордиться.

Он убирает волосы с моего лица, продолжая пристально смотреть на меня:

– Это и твоя компания, Клэр. Не забывай об этом. Пусть ее основал Уэйд, но ты в одиночку тащила ее на себе пять лет.

Пять лет в одиночку… От этих слов, произнесенных им вслух, опять подступают слезы, и я часто моргаю, пытаясь загнать их назад.

Мне и вправду было так одиноко.

– Детка, – Тристан притягивает меня ближе и целует в лоб. – Доверься мне, Клэр. Я не хочу, чтобы ты продолжала справляться со всем одна. – Он приподнимает мой подбородок и смотрит в глаза: – Договорились?

Я киваю сквозь слезы.

Его губы завладевают моими с нежностью, от которой мое сердце распахивается настежь, и я снова заливаюсь слезами.

Я скучала по своему мужчине.

Прокрадываюсь ладонью в его боксеры и запускаю пальцы в лобковые волоски.

Он продолжает смотреть мне в глаза, и я беру его плоть в руку и медленно поглаживаю. Чувствую, как кровь в его теле начинает струиться быстрее, как наливается и твердеет его член, и продолжаю гладить его.

Глаза в глаза.

В эти моменты проявляется лучшее, что в нас есть. Когда мы наедине в постели, под одеялом. Здесь нет никого, кроме нас и нашей общей любви.

– Ты нужен мне, – тихо говорю я.

Он обхватывает мое лицо ладонями и неторопливо целует. Его язык исполняет соблазнительный танец вокруг моего, пробуждая дремлющее тело ото сна.

Я продолжаю медленно гладить его, и он становится все тверже и тверже. Наши губы не отрываются друг от друга. Боже, да как мне вообще могло прийти в голову, что я смогу жить без него?!

Неудивительно, что мое сердце без него было мертвым. Ведь это Тристан заставляет его биться.

Его пальцы отыскивают заветное местечко между моих ног.

– Откройся, – выдыхает он мне в губы.

Я перекатываюсь на спину, развожу ноги, и он поворачивается ко мне боком, опираясь на локоть.

Вводит два сильных пальца глубоко внутрь меня. Я выгибаю спину от удовольствия.

– Вот так, – шепчет он. – Я знаю, как тебя успокоить, детка.

Его губы неспешно завладевают моими, и он начинает двигать рукой. Волны удовольствия нарастают, вздымаясь все выше. Я хватаюсь за предплечье той руки, которой Трис меня имеет, его движения становятся все резче, грубее.

Его темный взгляд пронизывает меня, и спинка кровати начинает с силой