— Не убивай её! Приведи её ко мне! Немедленно!

Миндалевидные, чуть раскосые глаза призрака невидяще смотрели сквозь меня. Затем он и вовсе исчез.

— Так! — проговорила я и посмотрела на поверженную «паучиху».

Судя по всему, их предводительница решила, что это она справилась со мной, а не я с ней. И она приказала своей подружке привести меня. Это было мне на руку, вот только моя провожатая лежала, не подавая признаков жизни. Досадливо чертыхнувшись, я присела рядом с ней на корточки и склонилась к своему поясу. Открыв одно из многочисленных отделений, я достала оттуда шприц и вколола этой даме хорошую порцию тонизирующего препарата. Она дёрнулась и, мгновенно открыв глаза, тут же попыталась напасть на меня. Я поспешно отскочила и нажала на кнопку на другом отделении.

— Тина! — прозвучал в тишине повелительный голос, записанный на кристаллический носитель портативным фиксирующим устройством. — Не убивай её! Приведи её ко мне! Немедленно!

— Да… миледи… — как лунатик произнесла девица, поднимаясь на ноги. Она опиралась на стену и, судя по тому, что другая её рука свисала, как плеть, я всё-таки повредила ей позвоночник. Она свирепо смотрела на меня, всем своим видом выражая решимость исполнить приказание, даже ценой собственной жизни.

— Давай, разворачивайся и иди! — проговорила я. — Всё равно стреножить меня ты уже не сможешь.

Рыча что-то непонятное, но в высшей степени злобное, она развернулась и, опираясь на стену здоровой рукой, заковыляла вперёд.

Я шла за ней, пытаясь запомнить дорогу, но это было слишком сложно. Коридор то и дело разветвлялся или от него отходили в сторону другие ходы, он внезапно поворачивал, и при этом я никак не могла определить, руководствуется ли моя проводница каким-то правилом при выборе нужного пути или просто знает дорогу.

Через какое-то время мы вошли в небольшую комнату со сравнительно высоким потолком, и тут же ко мне устремились ещё три миниатюрные дамы с длинными лезвиями на пальцах, а у одной вместо лезвий на руках горели призрачные язычки пламени.

— Сдайся и брось оружие! — приказала та, с огнями вместо маникюра.

Я на минуту задумалась. Даже «оленебой» я сдавать не привыкла, не говоря уж о Налоранте. Как мне ни хочется попасть к их атаманше без особых эксцессов, но, похоже, без маленькой драки не обойтись. Я протянула руку назад, где у меня на поясе висел ант, но в следующий момент над нами снова возник тот же призрак.

— Оставьте ей оружие. Это не имеет значения…

И снова исчез. Дама с огненными пальчиками мрачно взглянула на меня и произнесла:

— Следуй за мной!

Она вышла из комнаты через другую дверь, а я направилась следом за ней. Две её подружки пристроились позади меня, а Тина осталась, видимо, зализывать раны.

Мы снова пошли по бесконечному лабиринту, и теперь мне стало казаться, что они просто водят меня кругами, стараясь запутать. Что и говорить, это им с успехом удалось. Если мой прекрасный супруг нашёл бы путь в Критском лабиринте даже без нити Ариадны, то я способна заблудиться в трёх соснах, что, кстати, неоднократно демонстрировала себе и миру.

Наконец это блуждание закончилось, и мы вошли в большой гулкий зал, украшенный странными, грубыми и оплывшими колоннами, а так же свисающими с потолка сталактитами. Здесь было светлее, потому что возле стен стояли необычные светильники из чёрного металла, в чашах которых горел неестественный голубой огонь. Вдали, в самом конце зала на возвышении я увидела необычную скульптуру из чёрного камня, от которой так и тянуло холодом и ужасом. Я прекрасно знала это ощущение. Сам воздух здесь был пропитан магией Зла.

Дама с огненными пальцами отступила в сторону, и я вошла в зал одна. Я чувствовала чье-то присутствие, но никого не видела.

С некоторой растерянностью я подумала, что, на сей раз, линзы не срабатывают, однако, тут же из-за колонны вышла уже знакомая мне миледи в чёрной клеёнке и с маской на лице. На сей раз это был не призрак, а человек из плоти и крови. И я смогла рассмотреть её высокую худощавую фигуру со стройными длинными ногами, тонкой талией и узкими плечами. Потом я взглянула ей в лицо и отметила про себя, что у неё ухоженная кожа, красивый капризный рот и поистине прекрасные кошачьи глаза. И эти глаза уже в тот момент показались мне знакомыми.

— Здравствуйте, командор Северова, — произнесла она.

Это обращение сильно смутило меня и она, кажется, была довольна таким эффектом.

— Да, я узнала вас, — продолжила она низким грудным голосом. — Узнала сразу, как только увидела. Подумать только! Когда-то вы были моим кумиром. Я даже слушала ваши лекции по теории пилотажа в одной из весьма и весьма привилегированных космошкол. Я думала: вот какой должна быть настоящая женщина! Сильной, смелой, независимой! Позже я увидела вас снова, здесь, на Киоте, в обществе этого распутного негодяя. Я была разочарована! Чтоб такая удивительная женщина клюнула на столь извращенное создание! Это было невероятно! Оскорбительно и обидно для меня… Я на всю жизнь запомнила ваш взгляд, устремлённый на него, утомлённого собственным успехом негодяя, этот взгляд, о который как о скалу разбилось моё восхищение. И я поняла, что вы ничуть не лучше других, тупых самок, стремящихся быть покорёнными и обласканными этими грубыми существами.

— Однако вы действительно не любите мужчин, — пробормотала я, пытаясь вспомнить, когда это я так смотрела на Фарги.

— Не люблю? Я их презираю и ненавижу, — ответила она. — Мужчины! Коварные и злобные, к тому же эгоистичные существа, пользующиеся тем, что они сильнее физически, а так же тем, что процесс воспроизведения невозможен без них. А заодно и слабостью некоторых… А, впрочем! Почти всех женщин! Этих жалких и бездарных любительниц наслаждения и «сильной» руки. Я только хочу сказать, что я убедилась, что вы ничуть не лучше остальных. Что это за особь вы привезли с собой на этот раз?

— Особь? — переспросила я.

— Да, ещё один длинноногий, смазливый экземпляр этой породы. Похоже, я уже начинаю понимать, какой тип вам нравится. Это ради него вы забросили свою карьеру и даже отказались от той власти, которой добились за столько лет? Мне поистине жаль вас!

— И вы вознамерились избавить меня от страданий? — поинтересовалась я. — Как иначе объяснить вашу попытку засунуть меня