прохода, скрытого за углом поставца. Вида Шабарша был неказистого. Невысокий, с широким бледным и не сильно запоминающимся лицом. Плоский нос да жидкая бороденка – те еще приметы. Одевался старьевщик под стать внешности, неброско: темный кафтан без украшений, серые широкие порты, простые черные сапоги. Неискушенному глазу и невдомек, что такую одежку не каждый боярин себе может позволить: кафтан и порты – дорогущей поморской шерсти, а обувь делали на заказ из среднеморской бычьей кожи.

Карие глаза Шабарши прятались под густыми бровями, над переносицей залегла глубокая складка, отчего казалось, что лавочник вечно хмурится, даже когда улыбается. Но стоило ему увидеть Варвару, как угрюмое лицо чуть просветлело, а потом еще и вытянулось от удивления.

– Уже вернулась? – сходу, даже без приветствия, изумился хозяин. Говорил он громко, потому как на ухо был туговат. – Быстро ты, однако. Неужто передумала в тайгу идти? Или перевал закрыт?

– Да сделала я все уже, – заулыбалась в ответ Варвара, снимая оплечье с капюшоном. – Я за вещами. Знакомьтесь! Это Шабарша Лыкович, давний мой друг, а это Серый Волк, знакомец мой новый. Первозверь.

– Э-э-э, – только и успел вымолвить потрясенный Волк.

– Да успокойся, – беспечно махнула рукой Варя. – Я Шабарше доверяю, как себе. Ему любую тайну поведать можно, не выдаст.

Услышав, что к нему заглянул самый настоящий Первозверь, лавочник если и удивился, то виду не подал – лишь несколько мгновений разглядывал Волка цепкими карими глазами, после чего усмехнулся уголком рта.

– Первозверь, значит. Можешь меня Ша называть, если тебе так проще будет.

Варя с облегчением сняла парку. Эх, как же приятно тяжесть с плеч сбросить да как следует отдохнуть перед грядущей поездкой!

Но отдохнуть не вышло.

Шабарша кинул взгляд на одну из полок рядом с гостьей и внезапно скривился, будто кислого съел. Он бы, может, и промолчал, но Ласка настроение друзей читала, как книги, а прочитав, бросалась выяснять, не помочь ли чем. Вот и сейчас…

– Так, ты чего это? – напрямик спросила Варвара. – Случилось что?

Шабарша еще разок поморщился и неохотно признал:

– Случилось. Не поверишь, обокрали. Вот прямо перед вашим приходом.

– Тебя? – растерялась девушка. – Как?

– Сам не понимаю, – развел руками лавочник. – Не хотел говорить, стыдно уж больно. То ли старею, то ли злодейка слишком ловкая попалась. Заходит – представляешь? – такая, в платке цветастом, ну, думаю, очередная ротозейка. Присматриваю за ней, конечно, на вопросы глупые отвечаю. Все вроде, как всегда, походила, поглазела и ушла, – Шабарша указал на полку. – Вот тут вещица одна лежала, а теперь пропала. Ума не приложу, как воровка ее увела – я ж рядом был, глаз не спускал, но не заметил, как она это провернула. Спохватился, когда от разбойницы и след простыл.

– И что, дорогая вещица? – с сомнением спросила Варвара.

В гостевом зале Шабарша ценностей не держал, для них у него имелось особое хранилище. А если прихватили безделицу, чего он так расстроен?.. Пропажу жалеет или на глаза свои зол, что подвели? И впрямь ведь немолод уже…

– Дорога́ она мне, – снова скуксился лавочник, подходя к поставцу, – только не ценой денежной, а памятью. У меня на этой полочке много памятных вещичек завалялось. Из прошлого далекого… Матушка покойная мне эту чашу подарила. Роспись там красивая, будто мороз узор выписывал, да и сама чаша зачарованная. Холодное холодит, горячее согревает. Я ее в зале держал не для продажи, а чтоб хоть что-то родное глаз радовало… Эх, да что уж там… Научен буду!

Они говорили, а Волк осторожно прислонил Варин заплечный мешок к одному из рундуков и теперь мотал головой, без устали шевеля носом. Чего это он?.. Но сейчас не до того, Шабаршу бы утешить.

– Может, просто переставил куда да забыл?

– Э? – обернулся глуховатый хозяин, задумчиво крутивший в руках странную холщовую шапку – была она на вид самой обыкновенной, но почему-то верх ее оказался распорот.

– Говорю, может, сам потерял? У тебя тут худ копыто сломит!

– Обижаешь, – насупился лавочник, бережно укладывая причудливую шапку обратно на полку. – Я же старьевщик. У меня все вещи наперечет, точно знаю, где что лежит. Это для тебя тут кавардак. А для меня – задуманный порядок хранения!

– О краже заставным доложил? Может, поймают воровку?

– Помилуй, ради такого пустяка заставных тревожить? На смех меня подымут. У них вон ярмарка в самом разгаре… Да и не с руки мне их дергать, сама знаешь.

Все верно. Не с руки лишнее внимание к лавке привлекать. Ради краденой утвари княжьи люди и пальцем не пошевелят, а объяснять про волшебные свойства диковины – так у служивых свои вопросы появятся, хозяину ненужные. Зайдут в лавку, увидят здешние чудеса… Нет, тут надо хитростью да ловкостью. Шабарша, конечно, хитер… да не так ловок, как Ласка.

– Ладно, – Варвара решительно развернулась, направляясь к двери, – значит, сама найду.

Громоздкую парку с оплечьем и платком она решила оставить в лавке, хоть и опасалась не ко времени простудиться. В городе было тепло, а в лавке – и вовсе жарко, даже душновато, но коварные сквозняки могли подкараулить где угодно, болеть же Варваре было некогда. Ничего, шерстяная верховица с высоким воротом от нежданной хвори убережет, зато хоть двигаться легче будет.

– Пустое это, прекрати! – запротестовал лавочник. – Только время зря потратишь!

– Мое время, как хочу, так и трачу, – без злобы огрызнулась Варя, поправляя косу-витеню на поясе. – Серый, пойдем, помощь твоя пригодится.

Волк недовольно пробурчал что-то под нос, но послушно отправился следом. Заговорил он уже на улице:

– И охота тебе не своим делом заниматься?

– Охота – не охота, – нахмурилась Варя, – не люблю, когда друзей обижают ни за что ни про что. И ворье не люблю.

Волк пару мгновений смотрел на нее с удивлением, потом заметил:

– Так тебя-то тоже, знаешь, можно воровкой обозвать. Курганы ж ограбляешь.

– У живых я не ворую, а мертвым до богатств дела нет, – отмахнулась было Варя, но, чуть подумав, добавила: – Если они не копши, конечно…

Серый в ответ лишь хмыкнул, и Варвара решила время впустую не тратить:

– Сдается мне, воровка умелая, но, возможно, не очень опытная. Такие – часто заносчивые, безнаказанностью и ловкостью своей упиваются. Если нам повезет, она уходить станет не спеша, чтобы не привлекать внимания. Это нам на руку, отыщем, схватим, дружине сдадим и заставим чашу вернуть…

– Здорово ты придумала, – заметил Волк, перебивая, – токмо самое главное забыла у дружка своего выспросить. Воровкины приметы. Он лишь цветастый платок упомянул, а тут девиц в цветастых платках – каждая вторая. Как искать-то собираешься?

Варвара ласково и