– Я так истосковался по тебе, – признался он, и его хриплый баритон зажег искры под моей кожей. Сладко закружилась голова.

Делайл избавил меня от пальто и вжал в себя, беспорядочно гладя руками мое тело – спину, талию, бедра, ягодицы. Его губы накрыли мои, язык проник внутрь, лаская и пробуя меня на вкус, а потом Дел лизнул мои губы и снова углубил наш поцелуй. Такой порочный, жадный, несдержанный, сметающий последние мои преграды перед мыслью, что я хочу его прямо здесь и сейчас. Настойчивый поцелуй кружил голову, умелые руки исследовали мои изгибы, и мы потихоньку пятились, пока я не ощутила спиной шкаф. Коленом Делайл развел мои ноги и вжался между них, пригвоздив меня к этому шкафу. От ощущения крепкого, сильного мужского тела я совсем разомлела и поддалась голосу страсти, что шептал и шептал настойчиво совершенно бесстыдные желания.

Он вздернул мои руки над головой, легко удерживая тонкие запястья одной рукой. Его горячий, бархатный язык медленно прошелся от ямки под горлом до мочки уха. Частое дыхание вырвалось у меня из легких, сорвалось на стон.

– Боишься, что вырвусь? – спросила я между поцелуями, хватая ртом воздух.

– А что, есть такие мысли? – хитро усмехнулся мой жених. Он точно знал ответ.

– Нет! – воскликнула я, и он улыбнулся. Порочно и предвкушающе.

И снова поцелуи. Горячие, греховные, жадные. И вкус его губ такой хмельной и желанный. Скольжение языков друг о друга, жадное облизывание губ и единое дыхание. Одно для двоих. Вожделение растеклось по венам, устремилось жаром между бедер, свернулось внизу живота горячим клубочком мучительно-сладкой боли. Желание стало нестерпимым, выжигая разум, заменяя в венах кровь на страсть. Делайл все так же прижимался ко мне, безудержно целуя и лаская, позволяя в полной мере ощущать силу его желания. Его язык снова лизнул мою шею, а затем мочку уха.

– Мы далеко зашли, Мари, но ничего не бойся. Не бойся меня, – шепнул Делайл. – Я смогу держать себя в руках, не впервой.

Я посмотрела на него снизу вверх, призывно облизав губы. Дел резко выдохнул.

– А я и не боюсь. И останавливаться не собираюсь. Я давно этого хотела. С тобой, – провела ему языком от подбородка до губ и бесстыдно улыбнулась.

– Ты уверена? До помолвки всего ничего, – переспросил мой жених, смерив меня горящими вожделением глазами.

В них сейчас плескалась буря и плотский голод.

– Абсолютно уверена, – ответила я. – Несколько дней до помолвки погоды не сделают. И вообще. В такие времена нужно жить мгновением. Я хочу, Дел, хочу…

Дел замер на миг, словно не веря в услышанное, а потом в глубине его глаз полыхнул пожар. Мое желание, сказанное вслух, окончательно сорвало тормоза, и мы упали в эту бездну, что обещала греховное блаженство. Словно сейчас он принял важное решение. Он отпустил мои запястья и снова набросился на мои губы, жадно облизывая и посасывая, шумно дыша. Я с наслаждением ощутила под своими ладонями мышцы, словно отлитые из стали, напряженные плечи и бешеный пульс, явно дающий понять, что Дел еле сдерживается.

Внезапно он подхватил меня под ягодицы и усадил на комод. Словно издалека до меня донесся грохот и звон, и прихожую окутала темнота, подсвеченная из гостиной бликами огня в камине. Я запоздало вспомнила, что это магический светильник, старая ключница и какая-то ваза, оставленная прошлыми жильцами, но сейчас это было неважно. Весь мир в этот час стремительно сужался для меня до пределов одной комнаты, где были только мы вдвоем, окутанные тьмой и жарким, мучительным желанием. Мне отчаянно хотелось ощущать жар и тяжесть его совершенного тела, вдыхать его мускусный запах, ощущать Делайла на языке, губах, во рту, на своей коже и внутри своего тела.

– Мне нужно… больше твоей кожи. Тебя… Хочу… касаться, – вымолвила я между поцелуями, хватаясь за его рубашку в попытке быстро расстегнуть мелкие пуговицы, но чувственная лихорадка посылала дрожь по моему телу, дрожали руки, и я, потеряв терпение, как тогда в лесу, дернула в разные стороны полы его рубашки.

Оторванные пуговицы застучали по деревянному полу. Я припала губами к разгоряченной коже груди и с наслаждением вдохнула ее аромат, от которого разум окончательно утонул во тьме непреодолимого желания. У меня не было интимного опыта с мужчинами, я толком не понимала, что нужно делать, но действовала на чистых природных инстинктах и женском чутье – трогала губами каменные мышцы на груди, покусывая и облизывая кожу, гладила повсюду руками. Сбивчивое дыхание Делайла, шумные вздохи раззадоривали, и я понимала, что поступаю верно.

– Как же я давно об этом мечтал, Мари, – хрипло прошептал мой жених.

Впился в мои губы, толкаясь языком, нехотя отстранился, лизнул их и схватился двумя руками за лиф платья. С силой, присущей оборотню, дернул его в стороны, разрывая ткань. Платье жалобно треснуло. Горячий язык прошелся по ложбинке груди, и я протяжно застонала.

Делайл снова дернул разорванные части платья уже до линии юбки и спустил ткань вниз. Его горячие ладони легли на мою грудь, погладили, тронули через тонкое белье соски подушечками пальцев. И снова поцелуй и одно дыхание, разделенное на двоих. Он оторвался от моих губ и, схватив тонкую чашечку бюстгальтера, стянул ее вниз. Оголил грудь, и его горячие губы обхватили упругое затвердевшее навершие. Удовольствие окатило волной, плавя тело и разум. Я вскрикнула, заерзала от нестерпимого волнующего жара между бедер и прикусила Делайла за плечо. Он рыкнул и закинул меня на это самое плечо и в несколько широких шагов достиг одиноко стоящего дивана перед камином. Опустил меня на самый край, опустился на колени и вклинился мне между ног, снова впиваясь в губы. Рубашки на нем уже не было, и я с наслаждением скользила ладонями по крепким, сильным рукам, плечам, шее, животу, зарывалась пальцами в коротких смоляных волосах и пила его дыхание, пьянея от запредельного блаженства.

Делайл оторвался от моих губ и приподнял мои бедра, чтобы через них стянуть разорванное платье. Окинул меня голодным мужским взглядом, потянул за кружевную оборку чулок и снял его, тронул губами обнаженную лодыжку, не отрывая от меня взора – острого и жаркого. Языком медленно прочертил влажную дорожку до самого бедра.

– Ты такая гладкая и бархатная. Как розовый лепесток. И так сладко пахнешь… как самое желанное лакомство. Так бы и облизал тебя всю, – сказал он и стащил второй чулок.

Нащупав застежку бюстгальтера, Делайл снял его и отбросил в сторону. Вожделение выжгло мне разум, когда я увидела неподдельное восхищение в его взгляде. Он снова погладил мою