Духи Фадрагоса!

Я застонал, хватаясь за голову. Не хватает сил, чтобы просто заткнуть его! Нет места мыслям, чтобы упорядочить их в голове. Нет желания объясняться! Внутри все разрывается в клочья!

— Пусти его к Асфи, соггор, — потребовал Ромиар.

— Ты видел где оно?! — Я схватил соггора за грудки, но меня быстро оттащили и оттолкнули. Я выплюнул: — Уже давно не рассвет!

Вцепился в плечо ближайшего соггора, сдерживаясь, чтобы вновь не броситься к алтарю.

— Кейел, мы провели все строго по древним записям, — оправдывался бывший правитель. В скверну его оправдания! — Там сказано, что рассвет пробудит ее теплом.

— А если на севере Солнце недостаточно теплое? — разбито предположила Елрех.

Мертвенный холод сжал душу. Сердце перестало остро болеть. Рухнуло. Засаднило. Разобьется?

Умру. И плевать…

Маленький рыцарь с храбрым сердцем.

Холодная!

Я отфыркался от озерной воды. Посмотрел на себя в отражение. Все говорят, что я похож на маму. Врут все! Глаза черные и у мамы, и у папы, как у всех соггоров. Волосы светлые, как у мамы, но остальное… Вырасту и буду, как папа. Тоже откажусь от имени и сделаю мир лучше. Солнце жалко… Почему его до сих пор никто не спас?!

Я быстро смыл слезы с глаз. Совсем немного выступили! Это не считается. Я мужчина, а мужчины не плачут.

Почему вода не смыла жалость?

Солнце очень жалко.

— Бавиль! Ба-а-ви-и-и-иль!

— Мама! Мама, я тут!

Я вскочил, побежал, но остановился.

Всемогущее Единство! Куда спрятать меч?! Прижал руку к груди, разглядывая поляну. Куда же его спрятать?..

Кейел.

— Открой глаза. Прошу тебя, открой глаза.

Ледяная. Еще дышит, но как же слабо!

К плечу прикоснулись.

— Кейел…

— Где целитель?! — крикнул я, прижимая Аню к себе крепче. Никому не отдам. Никому! — Анечка, Анюта, девочка моя, — прислонился щекой к ее щеке. Как же отогреть тебя? — открой глаза. Вернись ко мне. Умоляю. Не оставляй одного. Я ничтожество. Ничтожество…

Мы.

— Бавиль!

— Уже иду, мам!

Влез!

Я отошел, разглядывая узкую щель в афитакском древе. Корявая ветка, похожая на драконью лапу, скрыла блестящий клинок собой. Здорово!

Мама вышла к озеру. Я встрепенулся, шагнул к ней, но…

«Анечка, Анюта…»

Кто это? За спиной никого.

— Бавиль, иди ко мне, сынок. — Мама остановилась перед лужей.

— А сама? — Как же смешно! Она боится! А еще говорят, что взрослые самостоятельные! — Там же камней накидали. Как раз, чтобы прыгать!

«Мне не нужна твоя помощь. Я сам. Только живи, пожалуйста…»

Да что это?!

— Я тут упаду, Бавиль! Это не смешно.

— Мам, мама, ты это видишь?!

Я отскочил от маленького Солнца. Оно поднималось у меня за спиной.

— Что вижу?

— Солнце! Посмотри! Это восходит Солнце! — Я запрыгал, указывая пальцем ей на Солнце. — Рассвет, смотри!

— Бавиль, там ничего нет. — Она опять боится! Нахмурилась как!

Зато я не боюсь!

— Я обещал спасти Солнце!

Закусил губу, глядя в другу сторону. За мамой был закат. Снова повернулся — у меня за спиной рассвет…

«Аня…»

— Что, Кейел?

Я закрыл губы ладонью. Прижал и второй рукой, отступая от рассвета к маме.

— Бавиль, что ты видишь? С кем ты говоришь? Быстро беги ко мне!

Упал. Страшно! Как рассвет может быть над травой в лесу? Прямо передо мной!

Кейел…

«Вернись, прошу тебя…»

— Бавиль, быстрее иди ко мне!

Мама бросилась ко мне на помощь, пробегая в чистых сапожках по глубокой луже. Заплескалась вода…

Лесное озеро. Охота на линаря. Красная Осока…

«…

— А ты оружие выронила. Его нельзя ронять, Аня.

— Для тебя Асфи.

— Не хочу» …

Кейел…

— Кейел!

— Бавиль стой! — За плечо ухватились, но я выкрутилась. Юркнула, уходя от второй руки…

Аня.

Глаза привыкали к темноте. В горле першило. Сердце билось тихо, с ощутимым трудом. К щеке прилипли волосы. Не мои. Почему щека мокрая? От слез? Не моих.

Кейела колотило. Он крепко обнимал меня и качался из стороны в сторону, умоляя открыть глаза. Мои руки дрожали, тяжело висели от слабости. Мышцы в плечах напряглись — я сумела положить руки на талию Вольного.

Вздрогнул. Замер. Не дышал мгновение… И еще одно.

Чуть выдохнул.

Сорвался.

Со всхлипом глотнул воздуха и сквозь слезы продолжил просить прощения. Сбивчиво рассказал, что солнце давно взошло.

Если бы он только знал, что мой рассвет живет в нем…

— Я вернулась, Кейел. — Потерлась щекой о его щеку. Какой же он теплый… — Вернулась.

Гостиную в доме наставника заливал дневной свет. На ясном небе солнце медленно поднималось в зенит. Я стояла у окна, барабанила пальцами по подоконнику и рассматривала уютный двор. Вороны, поглядывая на ведро с рыбой, которое принесла кухарка, прыгали на очищенной лавочке. Их всегда чистят. Несмотря на холод, северяне любят проводить время на свежем воздухе.

— Кем был этот ребенок? — спросила я. И с ласковой улыбкой попробовала имя на вкус: — Ба-виль.

— Как ты и сказала: сыном правителя, — ответил наставник.

Я чувствовала какую-то отцовскую насмешку в его голосе. Даже не оборачиваясь, знала, что в черных глазах застыла гордость. Оказывается, чернота не всегда непроглядная…

— Об этом я догадалась и без вас, — мягко протянула.

Привстав на носочках, резко повернулась. Прислонившись поясницей к подоконнику, уперлась ладонями в края. Наставник сидел в кресле и потягивал чай. Щурился от удовольствия, улыбался.

— Получается, — едва слышно заговорил, — рукоять меча принадлежала сыну правителя. Мы не знали об этом, Асфирель. Реликвии… Эти вещи передавались нам от отцов множество столетий. Мы храним их. Храним память о них.