Стоян поднялся на ноги, устремив свой взор на Асгард. Гибель Пастуха стала той последней каплей, что переполнила чашу его гнева.

— Вот мы и остались одни! Слышишь, Правитель?!! — прокричал ведьмак, раскрывая за спиной огромные крылья. Лик его изменился, оскалившись клыками, и демон взвыл, взлетая к ночному небу. Тусклая сталь черненого клинка сверкнула в его руке. — Да рассудят нас Боги!!!

* * *

— И раз! Еще раз! Пошла, родимая!

Сотни впрягшихся в лямки воинов натужно пыхтели, перекатывая по бревнам корабли. Всю ночь воины ведьмака разбирали завалы крепостной стены. Наконец дорога к Великому Капищу открыта. Сопротивление асгардцев подавлено, оставшиеся в живых защитники отступили, укрывшись за баррикадами. Ведьмаку не было до них дела. Осталась лишь одна преграда — море, отделяющее Асгард от Капища Мудрости. Возлегая на носилках, ранее принадлежащих Рамуносу, ведьмак устало следил за потугами воинов.

— Последний рывок, Ярослав. Мы поставим корабли на воду и доберемся до их логова. — Стоян задумчиво прикрыл глаза, подставляя лицо опахалам испуганных хаттских наложниц. — Для штурма Меру отбери лучших воинов. Полян не бери — они слабы, хатти трусливы. Возьми тех, кто уцелел из волков и рысичей.

Медведич бесстрастно выслушивал приказы ведьмака. Мысли о сразившей его молнии который день не шли из головы Ярослава. Что, если он и вправду сражался с Малютой? А вдруг права Всеведа? Не может того быть! Виданное ли дело — брата родного не распознать? Должно быть, прав Стоян насчет волхва. То-то он все лики свои менял — ворожил. Об их воинских наговорах много слухов в народе ходит. Ярослав стиснул кулаки до хруста. А как же молния? К богам ведь взывал, чтобы рассудили. Не знак ли это, что и впрямь с братом схлестнулся? Ярослав нахмурился, пробормотав под нос:

— Как распознать истину…

Ведьмак удивленно обернулся к нему, смерив медведича подозрительным взглядом.

— О чем это ты, Ярослав? — Зрачки ведьмака сузились, словно у кота, пытаясь проникнуть в самые глубины души медведича. — Вредно воину думать, меч должен разить быстрее мысли. Пускай мудрецы лбы морщат, на то им и разум дан, ибо слабы они телом. Будь сильным, Ярослав!

Ярослав глубоко вздохнул, гоня прочь печальные мысли о Малюте. Ярость и обида на самого себя переполняли его душу.

— О Всеведе думаю, — соврал он, кивнув в сторону воинов, мародерствующих в асгардских домах. — Слепая она, не могу я ее здесь оставить. С нами пойдет. Мало ли что случиться может…

Ведьмак недовольно покачал головой, прислушиваясь к фальши в его голосе.

— За бабский подол держишься?! Оставь ее, Ярослав…

— Со мной пойдет! — вдруг прорычал медведич, впервые выказывая непокорность. Отведя взгляд от кошачьих глаз колдуна, он уверенно добавил: — Или без меня управляйся.

На лице ведьмака промелькнула тень недовольства. Его ладонь неторопливо накрыла рукоять меча, нежно ее поглаживая. Видя невозмутимость медведича, Стоян махнул рукой:

— Черт с тобой! Бери, коль не в тягость тебе слепая обуза. — Ведьмак приподнялся на локте, смерив молодого воеводу убийственным взглядом. Улыбка покинула его лицо, уступая место хищному оскалу. — Предупредить тебя хочу, Ярослав. Еще раз, щенок, на меня тявкнешь — на цепь посажу! А теперь — пшел вон!

Сверкнув угрюмым взглядом, Ярослав отправился прочь, готовить воинство к морскому переходу. Щеки его пылали гневом, от презрительного взгляда ведьмака саднило затылок.

— Скалься, скалься, серый убийца, — пробормотал медведич, зло сплюнув наземь. — Медведя еще никто на цепь не сажал!

* * *

Ладья Правителя плавно опустилась на вершину Меру, занимая свое место среди покинутых Урами кораблей. Сойдя с ладьи, Малюта восхищенно огляделся по сторонам.

— Красотища-то какая! — Медведич взглянул на молочные облака, укутавшие Меру, словно покрывало. — Отсюда и до Творца рукой подать? Скажи, Великий, не зря ведь это место для Капища избрано?

Правитель устало улыбнулся его детским эмоциям.

— Не зря, тысяцкий. Святое это место — пуп Земли-матушки. — Чародей прошелся вдоль кораблей братьев, каждого коснувшись рукой. Он был рад счастливому возвращению Великих на Урай. Живите долго, друзья мои, созидайте во славу Творца. — Святое это место, тысяцкий! А где святость — там и черти хороводы водят. Вот и сюда добрались, будь они трижды прокляты.

Улыбка покинула лицо медведича, едва его мысли вернулись к Асгарду. Окинув взглядом вершину горы, Малюта удивленно моргнул:

— Странная гора. Это сколько же каменотесов трудилось, чтоб придать ей столь правильную форму?

Вершиной горы был «Ковчег», борта которого за тысячи лет стали похожи на обросший мхом камень. Малюта направился к кораблю, желая прикоснуться к нему рукой. Десятки стражей молчаливо преградили ему путь, обнажив клинки.

Поджав губы, медведич отошел прочь, обиженно пробормотав:

— Просто потрогать хотел…

Правитель усмехнулся, дружески похлопав его по плечу:

— Нельзя тебе туда, медведич, не обижайся. Не твоего ума это дело. — Ур обернулся к ладье, с любопытством взглянув на колдунью, ощупывающую штурвал летающего корабля. — Что, красавица, понравилось в небесах парить? Может, сама попробуешь?

Беспута отдернула от штурвала руку, смущенно обернулась к чародею. Глаза ее блеснули азартом, и девушка произнесла:

— Может, и попробую. Не чувствую я в них магии. Вы на них летаете, как ведьмы на ступах. А парус, стало быть, — помело? — Правитель утвердительно кивнул в ответ, не отводя от нее заинтересованного взгляда. Умна девица, быстро суть вещей схватывает. Колдунья сошла с корабля, грустно вздыхая: — Как же вы такую тяжесть в небеса-то поднимаете? Да еще с людьми? Сильный наговор знаете?

Чародей загадочно улыбнулся, прикрыв свой единственный глаз.

— А я, девочка, глаза закрываю. Чтобы не видеть, какой он большой и тяжелый. — Ур весело расхохотался, разводя руки в стороны, словно пытался показать ей целый мир. Корабль покачнулся, оторвавшись от земли и вновь возвращаясь на место. — Не верь глазам, милая. Ведь как в народе говорят: глаза боятся — руки делают. В силы свои верь.

Колдунья восхищенно взглянула на корабль, словно примериваясь в мыслях поднять его в небеса. В шутливых словах Ур открыл ей глаза на безграничное могущество человеческого сознания. Не всем по силам ворожбой овладеть. Дар лишь в тех пробуждается, кто распознать его вовремя умеет. Иные отмахиваются от дара своего, не веря в собственные силы. А те, кто избрал для себя этот нелегкий путь, должны верить в силу дара, Творцом дарованного.

Правитель усмехнулся, взглянув в ее задумчивые разноцветные глаза.

— Все верно, девочка, у знающего в душе нет места сомнению. Сил вы своих не ведаете. Всего боитесь, во всем сомневаетесь. От того и жизнь ваша кривой дорожкой вьется. Доля — она ведь ровные нити прядет. А узелки вязать на тех нитях вы сами Недоле помогаете. Дурное дело нехитрое.