…Потайная дверь со скрипом отворилась, впуская Чернаву в причудливый мир розовых небес. Остановившись у порога, Правитель нежно обнял ее.

— Теперь этот мир станет твоим домом. Здесь нет людей, лишь природа и животные, коих мы успели заселить. Будь счастлива здесь со своим малышом. — Чародей заглянул в ее блестящие от слез глаза, заботливо утирая мокрые девичьи щеки. — Не плачь. Здесь ты будешь счастлива. Ты будешь гулять с ним по лесу, звери станут ластиться у ваших ног. Здесь им незнакома человеческая жестокость. И сын твой будет любить их. Ошиблась Морана в своих хитромудрых планах. Злость навеки уснет в нем. И некому будет ее пробудить. Научи его жить по Прави.

Чернава молчаливо кивнула, остановившись у порога в иной мир. Бережно прижимая к груди младенца, она тоскливо улыбнулась Уру.

— Ты воистину — Великий Чародей. — Девушка зарыдала, уткнувшись лицом в его грудь. — Нет, я ни о чем не жалею. Не жалею о том, что полюбила Стояна. И пусть он демон, пусть он сеет зло на Земле, все равно я люблю его. — Чернава улыбнулась сквозь слезы, увидев беспокойство на лице Правителя. — Нет-нет, не бойся, я более не поддамся его соблазнам. Но я буду любить его. И буду любить нашего сына. И я воспитаю его человеком. Передай ему это, прошу тебя. Пусть Стоян знает, что его единственный сын жив. Быть может, это смягчит его каменное сердце в той безжалостной войне, которую он ведет против человечества.

Правитель молчаливо кивнул. Сказанные Чернавой слова были искренними и мудрыми не по годам.

Девушка сняла с шеи ключ, подаренный ей Богиней Карной.

— А теперь ступай, Великий Ур. Теперь это наш дом, и я сама запру эту дверь.

Развернувшись, чародей быстро зашагал прочь. Он не оборачивался, чувствуя спиной ее прощальный взгляд. Он не сомневался в том, что она закроет за собой дверь. Ибо истинная мать отдаст жизнь, защищая собственное дитя от темных сил.

* * *

Корабли Стояна приближались к острову. Прислонившись спиной к мачте, Ярослав сурово поджал губы, усердно доводя точильным камнем клинок меча. Изредка поглядывая на приближающийся берег, он что-то тихо бормотал себе под нос.

— О чем думаешь, любимый? — прошептала Всеведа, осторожно прижимаясь к его плечу. — О чем печалишься?

Ярослав напряженно замер, прекратив править клинок. Прижавшись лбом к его холодной стали, он ответил:

— Я заблудился, милая. Шел по жизни, словно по лесу, и заблудился. — Он обернулся к колдунье, внимательно заглядывая в ее незрячие глаза. — Я устал от битв, от крови, от несправедливости. Я бреду в темноте, не различая лиц. Боги наказали меня слепотой!

Всеведа прикрыла его рот ладонью:

— Молчи, глупый. Ты не слеп, ты лишь начал прозревать. Это все он, демон проклятый, ослепил тебя ложью и колдовством. — Молодая колдунья повела своим незрячим взором, безошибочно остановившись взглядом на ведьмаке. — Он, как паук, плетет свои сети, отлавливая людские души. Прячь от него свои мысли, Ярослав. Стоит лишь дрогнуть нити в его паутине, и он тут же явится, дабы наказать непокорную душу.

Ярослав поежился от ее слов, бросив мимолетный взгляд на ведьмака. Крики, смех, перебранка воинов, готовящихся к высадке, — ничто не могло обмануть колдуна. Стоящий на носу корабля Стоян обернулся, встретившись с Ярославом взглядом.

Слова, сказанные Всеведой, словно молния, полыхнули в сознании медведича. «Прячь от него свои мысли, Ярослав». Медведич поспешно отвел взгляд от всепроницающего взора ведьмака. Подняв глаза к небесам, он улыбнулся парящим над кораблем чайкам. Свободные. Летят, куда хотят, птенцов растят.

— Готовь воинов к штурму, Ярослав! — прорычал ведьмак, вновь повернувшись к приближающемуся острову. — Я сровняю эту гору с землей!

Медведич устало вздохнул, затягивая ремни кожаного нагрудника. Он окинул взглядом воинов, сидящих вдоль бортов корабля. Немытые, нечесаные, потерявшие человеческий облик, они были счастливы, предвкушая новую битву. Ничего человеческого не осталось в них, лишь желание наживы и беспощадная ярость.

— Становись, волчье племя! — Ярослав прошелся вдоль воинского строя, раздавая направо и налево пинки да затрещины. Эти воины понимали только один язык — язык силы. — Кто проявит в бою трусость, самолично мечом покараю. Не толпиться, на берег сходить по одному. Там выстроиться клином. Самые сильные в голове пойдут. Ты, ты и ты…

Подняв щиты и обнажив мечи, воины приготовились к высадке. Ярослав окинул берег внимательным взглядом. Стражи острова выстроились плотными рядами, преграждая путь к Капищу. Закрывшись щитами и ощетинившись копьями, они ждали штурма. Это были сильные воины, день за днем упражнявшиеся с мечом. Однако мало кто из них смотрел смерти в глаза, подобно закаленным в битвах волкам. Ярослав надел шлем, первым выпрыгивая за борт.

* * *

— Нужно было на мелководье встречать, пока строем не развернулись.

Малюта хмурился, видя, как многочисленное воинство Чернобога высаживается с кораблей, быстро выбираясь из воды на берег.

— Нет, тысяцкий, — взгляд Правителя был прикован к ведьмаку, уверенно ведущему воинство вперед, — у берега нам их не остановить. Не так много у нас воинов. Растянемся — лопнут наши ряды, как пересохшая тетива. Здесь, у ступеней Капища, дадим бой.

Малюта молчаливо оглянулся, признавая правоту чародея. У подножия горы воинству Стояна не развернуться. Единственный путь на вершину Меру — широкая лестница, вырубленная в горе. Здесь каждая ступень станет новым рубежом обороны.

Выстроившись клином, воины Чернобога направились к Капищу. Малюта затаил дыхание, разглядев Ярослава, идущего по правую руку от ведьмака. Жив. Значит, не приняла тебя Земля-матушка, погребая под асгардскими завалами. Жив братишка!

Остановившись на расстоянии полета стрелы, Стоян поднял руку, призывая воинов к тишине.

— Мир вашему дому! — В голосе ведьмака прозвучала насмешка победителя, занесшего меч над поверженным врагом. — Ты не рад меня видеть, Ур? Сколько лет, сколько зим миновало.

Правитель молчал, разглядывая облако тьмы, клокочущее вокруг ведьмака. Силен демон. Многократно сильней любого из своих павших братьев. Огромная колдовская паутина опутала его воинство, питая воинов ненавистью демона.

Ведьмак оперся о свой длинный меч, вглядываясь в лицо чародея.

— Чего молчишь, Ур? Проси меня о пощаде, пока воронье на пир не слетелось.

Правитель бесстрастно пожал плечами, тихо ответив ведьмаку:

— Души ваши — воронье. Все кружите над мирами в поисках падали. — Взгляд чародея скользнул по кровожадным лицам волков. Одурманенные колдовством и жадностью, они рвались в бой, надеясь на богатую поживу. Ур сочувствующе покачал головой, словно заглянул в душу каждого из них. — Ступайте по домам, воины. Когда-то Уры поклялись не проливать человеческую кровь. Не вынуждайте меня нарушать данную Творцу клятву. Здесь нет ни злата, ни серебра. Никто из вас не будет счастлив, ибо здесь нет того, что вы ищете.