Неожиданность была только одна. В деревянном решетчатомзагоне под фок-мачтой, где раньше держали скотину, теперь сидели купленные Логаномрабыни. Чёрные сбились в кучку и дрожали от страха. Белая, пользуясь тем, чтоеё развязали, трясла клетку и бранила ужасными словами немногочисленныхслушателей: вахтенного начальника Гоша, дневального матроса и юнгу, которому помалолетству отпуск на берег не полагался. Словарь у Марты был неисчерпаемый,фантазия изощрённая. Моряки внимали с восхищением, а подросток шевелил губами,стараясь побольше запомнить.

Когда мы с Летицией спускались на нижнюю палубу, бешенаяМарта как раз закончила перечислять напасти, ожидающие брюшную полостьслушателей, и нацелила свой гнев ниже.

Девочка заглянула к себе в каюту. Там нас ждала радость.

Пленник спал, но отец Астольф, дежуривший у ложа, шёпотомсообщил, что господин Грей может двигаться. Он ещё слаб, но чувствительность вчленах восстановилась, теперь больной быстро пойдёт на поправку.

— Слава Богу!

Летиция расцеловала капеллана. Положив покупки, на цыпочкахвышла.

Лицо её посуровело.

— Ну-ка, Клара, полетай где-нибудь.

Она сняла меня с плеча и двинулась в сторону кают-компании.Судя по прикушенной губе и блеску в глазах, Летиция приготовилась кокончательному объяснению с капитаном.

Со всех крыльев ринулся я на свой наблюдательный пункт и наэтот раз успел долететь до окна быстрей, чем вошла девочка.

Дезэссар сидел в одной рубахе, чертя на бумаге какие-тоцифры. Когда дверь без стука распахнулась, он быстро накрыл листок шляпой.

— Подлый обманщик, я вытрясу из вас душу вместе с требухой!— процедила Летиция, воспользовавшись одной из метафор бешеной Марты. — Я всёзнаю! Всю правду!

Я был сбоку и видел, как у Дезэссара загривок наливаетсякровью.

— Вы всё знаете?… Но… Откуда? Кто вам сказал?

— Неважно! Вы — бесчестный человек. Выкиньте из головыбредни о сокровищах! Клянусь, я подам в суд на вашего хозяина за нарушениеконтракта. Лефевр сотрёт вас в порошок!

— Плевал я на Лефевра! — заорал Дезэссар, вскакивая. — И навас тоже!

— Подлец! Вас посадят в тюрьму!

— Я подлец? — Капитан задохнулся от возмущения. — Нет,мадемуазель, я-то как раз человек честный! Не то что ваш Лефевр!

— Я не намерена слушать ваши глупости. Сказано ведь: я всёзнаю. Решайте. — Летиция скрестила руки на груди. — Или мы нынче же вечеромотдаём якорь и плывём в Марокко, или… Пеняйте на себя.

Он почесал затылок, изумлённо глядя на разъярённую девицу.

— Но… если вы всё знаете. Зачем вы хотите плыть в Марокко?Не понимаю!

Теперь уже Летиция уставилась на него с недоумением.

— То есть?

— Раз вы знаете, что ваш отец умер, какого чёрта нам делатьв Сале?

У меня подкосились ноги. А тут ещё корабль качнулся наволне. Я свалился с окна и чуть не оказался в воде, что было бы скверно — снамокшими перьями не разлетаешься. Но я успел-таки расправить крылья и вернулсяна прежнее место.

Фердинанд фон Дорн умер?!

Я ничего не понимал. Что уж говорить о бедной девочке?

Когда я вновь оказался наверху, моему взору предсталоудивительное зрелище. Разъярённая Летиция целилась из пистолета, а Дезэссарпятился от неё прочь.

— Есть ли пределы вашей гнусной лживости? Как вы посмелисказать такое! Чтоб у вас язык отсох! — бушевала моя питомица.

Но я сразу понял: сказанное — правда.

Вот теперь все события последнего времени действительностали понятны. Будто осело облако пыли, и неприглядный ландшафт предстал передомной во всей беспощадной очевидности.

Возгласы капитана подтверждали истинность озарения.

— Он заряжен? Уберите палец со спускового крючка! Кремневыепистолеты иногда стреляют от легчайшего прикосновения! Господи, мадемуазель,ваш отец действительно умер! Лефевр узнал об этом ещё до вашего приезда вСен-Мало! Он решил провести выгодное предприятие: снарядить за ваш счёткорсарский корабль. «Ласточка» сплавала бы к африканскому берегу, набрала быдобычи, на обратном пути загрузилась бы оливковым маслом. А что пленник умер —в этом арматор не виноват. Я с самого начала был против этой подлой затеи! Выведь помните, я пытался выйти в море без вас! Но вы поставили меня вбезвыходное положение…

Бедная девочка выронила оружие и схватилась за виски. Наглазах выступили слёзы. Я знал: её сердце разрывается от горя. У меня в грудитоже жгло и саднило.

— Почему… почему вы мне всё не рассказали сразу? — только ивыговорила она.

Дезэссар опустил голову.

— Как я мог? Плавание пришлось бы отменить… А сокровищаДжереми Пратта? Вы же знаете о них. Эх, сударыня, такой шанс выпадает раз вжизни, и далеко не всякому…

Понятно. Лефевр желал надуть госпожу де Дорн, а капитанрешил обмануть своего хозяина. Если б Дезэссар рассказал арматору о предложенииирландца, Лефевр наложил бы на добычу свою цепкую лапу. А так компаньономЛогана стал не судовладелец, а капитан. Почти вся команда — его родственники дасвойственники. Единственной помехой для осуществления дерзкого плана былштурман Пом, соглядатай Лефевра. Но от старика избавился Гарри. Я вспомнил, скаким озадаченным видом капитан разглядывал покалеченного папашу Пома. Полагаю,хитрый ирландец сказал Дезэссару: «старика я беру на себя» и, возможно,пообещал, что обойдётся без убийства. Так всё и вышло, причём именно Логан спасстарого штурмана от удушья. Зачем суеверному Логану лишний «долг» передВсевышним?

Вряд ли Летиция в эту минуту, подобно мне, восстанавливалацепь прежних событий. Девочка была сражена и сломлена. Человек, составлявшийглавный смысл её существования, навсегда ушёл. Мне-то хорошо знакомо эточувство окончательной утраты, когда остаёшься один на один с чернотойВселенной.

Я зажмурился, чтобы не видеть страданий моей питомицы.

Громко хлопнула дверь.

Когда я открыл глаза, Летиции в каюте не было. Дезэссарстоял один, в растерянности, потирая подбородок. Чёрт с ним! Я должен бытьрядом с моей бедняжкой в наигорший миг её жизни! Я должен попытаться еёутешить!