– Ну и хорошо, – кивнула Светка. – Кстати, я как раз к выставке твоей привезла тебе подарок.

– Да ладно! Ну зачем ты, Свет…

Надя начала спорить, но на самом деле ей было приятно. Целый месяц она не видела Светку, та уехала и запропала в своих хлопотах – а теперь вдруг оказывается, она о ней думала.

– Я просто в одном магазине, в Антверпене, увидела это платье и поняла, что оно твое. Увидишь – обомлеешь! Ты же вылитая Миа Фэрроу! А оно – почти точно такое же, какое на ней было в фильме «Великий Гэтсби». Помнишь сцену бала?

Надя поискала образ в памяти и озадаченно протянула:

– Не помню…

– Ну увидишь! Скажи, Марине удастся выбраться?

– Ужасно, но никак. У нее не получается, придется мне после выставки ехать к ней самой. Но я пообещала, что мы сделаем видеотрансляцию. Побудешь оператором? Готова?

– Я с радостью! Но я буду «плюс один», можно?

Надя бросила на подругу быстрый взгляд и кивнула.

* * *

Выйдя из больницы в конце сентября, Света не поехала в Кратово. Она поселилась у отца, в большой квартире рядом с университетом.

– Пап, ты уверен? – спрашивала она осторожно, когда Михаил Степанович пригласил ее пожить у него.

– Абсолютно уверен. Мы с Альбиной тебя ждем.

Облегчение, с которым Света приняла это приглашение, удивило ее саму. Ей неожиданно было очень хорошо в доме, где жизнь текла по раз и навсегда заведенному расписанию. И академик, и Альбина много работали: днем в университете, вечера часто проводили за книгами и ноутбуками. Ели просто и по часам. Развлекались прогулками и театрами. Никто не мешал Свете, и она никому не мешала. Днем она ездила в Кратово, занималась восстановлением дома, в котором собиралась жить и впредь. По вечерам тоже куда-то исчезала.

В ее комнате начали появляться книги по военной истории России, и несколько раз за ужином она с жаром пересказывала драматические сюжеты времен Великой Отечественной с такими подробностями, что Михаил Степанович только диву давался.

– Меня почему-то беспокоит это ее новое увлечение, – как-то признался он Альбине.

Но та ответила:

– Миша, ты в глаза ее посмотри. Все хорошо. А захочет рассказать подробности – сама выберет для этого время.

Только однажды за все это время Альбина почувствовала исходящий от Светы резкий запах алкоголя. В тот вечер она зачиталась на диване и, услышав металлическое постукивание в замке и тихую возню у входной двери, пошла открыть. Света стояла, прижав к груди сумку и глядя на подругу отца отчаянными глазами:

– Аля, ты не думай…

Та молча посторонилась, пропуская Свету в дверь, и встала у стены, молча глядя на нее своими необычными глазами.

– Я пошла к ним. А они там молятся. Понимаешь? Я не могу молиться, не умею. – Поеживаясь и крутя растрепанной головой, Света шмыгала носом, чтобы не расплакаться.

– Понимаю. – И Альбина внезапно решительным и сильным движением подняла Свету со стула в прихожей и потащила в ванную.

Стоя над раковиной и подчиняясь уверенным женским рукам, Света вдруг на минуту почувствовала себя маленькой. Альбина заколола ее челку невидимками, набрала в горсть теплой воды и начала умывать, как ребенка, – и освобождающие, бурные слезы хлынули потоком, смывая горечь и грязь, накопившуюся в душе. Потом они стояли в ванной, и Света с пушистым белым полотенцем, наброшенным прямо на голову, прижималась к Альбине, будто к матери. А та, крепко обняв, шепнула Свете на ухо:

– Молиться – это значит просить помощи. Это не стыдно. Ты научишься.

В конце ноября, закончив хлопоты с ремонтом кратовской дачи, Света улетела в Париж.

* * *

– Свет, ну я не знаю… – Надя стояла перед зеркалом в переливающемся серо-зеленом платье, которое тесно облегало ее до линии бедер, а затем спускалось ниже колен глубокими полупрозрачными складками.

– Надь, ты в нем прямо звезда. Ну сама же видишь!

– Вижу, да, очень красивое. Но все же для вернисажа как-то чересчур. Оно прямо вечернее, бальное. – Надя повернулась к стоячему зеркалу спиной и теперь старалась рассмотреть себя сзади. – К нему нужны туфли, сразу все усложняется…

– Ну конечно, нужны туфли, а ты как думала? Опять черные брюки, водолазка и ботильоны твои? Надя, это ведь вернисаж! Твой вернисаж!

И, видя, что подруга колеблется, подбросила еще аргументов:

– Ты в нем, кстати, выглядишь очень похожей на этих своих девочек. И между прочим, тебе все-таки надо чем-то отличаться от Марго, которая наверняка выберет как раз скучный современный унисекс.

Надя прямо глянула на подругу и в который раз порадовалась Светкиной прямоте и преданности. Она не скрывала своего отношения ни к Вадиму, ни к Марго, ей не приходилось ничего объяснять и просить поддержки. Светка, как всегда, просто была в ее жизни. И умела поддержать, как никто.

Тогда, сразу после ее разговора с Марго, Вадим собрал вещи очень быстро. Несколько дней он пытался объясниться, но жена отвечала односложно: «Вадь, не надо. Не говори ничего». И запиралась в мастерской.

Он явно не остался без поддержки в сложной ситуации, но примерно неделю еще колебался. А потом все же ушел. Правда, зачем-то сказал на прощание:

– Надя, мы так ничего и не обсудили. Поэтому это решение временное. Я жду твоего звонка.

Но она ничего не ответила. Закрыла дверь за мужем и, опустившись на банкетку, задумчиво посмотрела на Сагу:

– Ну все, мы с тобой теперь самостоятельные женщины.

К выставке она успела сделать три новые работы, от которых Фомин пришел в восторг. Съемка для каталога получилась превосходная.

* * *

Накануне вернисажа Надя не находила себе места от звенящей, разлитой по всему телу энергии. На технической встрече, где они с Вадимом в сотый раз проверяли развеску и свет, она летала по залам, почти не касаясь пола, и очарованный Фомин рассыпался в комплиментах:

– Надя, вы просто сияете. Как приятно это видеть.

Вадим хранил невозмутимый вид. Они не афишировали подробности своего семейного расклада, поэтому комплименты Наде предназначались как бы для обоих супругов. Ему оставалось только сдержанно кивать. Марго на этой встрече почему-то не присутствовала.

* * *

Вечером на Плющихе Надя спросила Светку:

– Свет, там завтра будет фуршет с шампанским, это как, ничего?

– Не проблема, Надь. Я готовлюсь к этому, не волнуйся. Справлюсь. – Света сидела на диване в мастерской, поджав ноги по-турецки и откинувшись на спинку, взгляд блуждал где-то далеко. Чуть помедлив, Надя решилась на еще один вопрос:

– Тебе там реально помогают?

Света не ответила.

– Я просто смотрю на тебя и не узнаю. В хорошем смысле, – заторопилась Надя. – Ты